Преподобный Григорий Декаполит - Историческое сказание Григория Декаполита,

И как только он пришёл к [тому] священнику, поклонился ему, обнял его и сказал: «Узнаёшь ли ты, отче, кто я?» И священник [ответил]: «Как мне узнать человека, которого я никогда [прежде] не видeл?» Но снова прежний Сарацин сказал: «Не тот ли я халифов племянник, который привёл верблюдов в церковь и они все умерли, и кто в течение Божественной Литургии видeл ужасающее зрелище?» Тогда священник взглянул на него с изумлением и прославил Бога, видя, как прежний арабский волк стал тишайшей овцой Христовой, и обнял его с радостью и пригласил в свою келью, чтобы разделить трапезу .

И прежний Сарацин сказал: «Подскажи мне, владыко отец, ибо я хочу и весьма желаю увидеть Христа. Как я могу сделать это?» И священник сказал: «Если ты желаешь видеть Христа, иди к своему дяде и проповедуй ему о Христе; прокляни и предай анафеме веру сарацин, и Мухаммеда – лжепророка их, и бесстрашно проповедуй истиную веру христиан. Там ты и увидишь Христа».

Бывший сарацин принял это всерьёз. Ночью он решительно постучал в двери сарацин. Стражники у ворот дома халифа спросили: «Кто кричит и стучит в двери?» Он ответил: «Я племянник халифа, который сбежал и считался потерянным. Теперь я хочу увидеть своего дядю и сказать нечто ему». Стражники немедленно сказали это сарацину: «Господин, эдесь твой племянник, который сбежал и считался потерянным». Халиф, тяжело вздохнув, сказал: «Где он?» Они же ответили: «У ворот дворца». [Тогда] он приказал слугам своим выйти со светильниками и факелами и встретить его, и всё сделали, как приказал правитель халиф, и взяли монаха, бывшего сарацина, на руки и принесли его к халифу, его дяде.

Халиф, увидeв его, очень обрадовался, обнял его со слезами [на глазах] и сказал ему: «Что это? Где ты обитал до настоящего [времени]? Да ты ли мой племянник?» Монах же сказал: «[Неужели] не узнаёшь меня, своего племянника? [Теперь], как ты видишь, по благодати Бога Всевышнего я стал христианином и монахом, и в пустынных местах обитал, дабы стать наследником Царства Небесного. Я надеюсь, что по неизреченному милосердию Бога Вседержителя унаследую Его Царство. Что сомневаешься? И ты, халиф, приими святое крещение православных христиан, чтобы наследовать жизнь вечную, как и я надеюсь».

Халиф засмеялся и покачав головой, сказал: «Что ты болтаешь, о, несчастный, что ты болтаешь? И что [это] стало с тобой? Увы тебе, достойный сожаления! Как [случилось так, что] ты оставил жизнь свою и скипетр правления, и как один из нищих бродишь, одетый в зловонную власяницу?»

Монах ответил: «По благодати Божией. Поскольку когда я был сарацином, под законом и в уделе диавола находился, то же, что ты видишь носимым на мне теперь есть слава и похвала, и залог будущей и вечной жизни. Я же анафематствую веру (qrhske…a) сарацин и лжепророка их».

Халиф же сказал [слугам]: «Выгоните его, потому что не знает, о чём болтает». И выгнали его прочь и поместили в неком помещении во дворце, и давали ему пищу и питьё. И пробыл он там три дня; сам же он не ел и не пил, но искренно и с верой молился Богу и, преклоняя колена, говорил:

« На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся вовек, ниже да посмеютмися врази мои » (Пс 24:2). И снова говорил: « Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое » (Пс 50:3). И снова: « Просвети очи мои, Господи Боже, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой: укрепихся на него (Пс 12:4–5). Утверди сердце моё, Господи, дабы мог я победить чувственное заблудение сарацинское; дабы не попрал меня лукавый дьявол и дабы не убояться мне смерти за имя Твоё святое».

И совершил крестное знамение, говоря: « Господь – просвещение мое и спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся ?» (Пс 26:1–2) И снова он объявил халифу: «Приими святое крещение, чтобы приобрести безмерное Царство Божие».

И снова халиф приказал ему предстать перед ним. Он приготовил для него чрезвычайно красивые одежды. И сказал халиф: «Наслаждайся, о несчастный, наслаждайся и радуйся о своём царстве. Не пренебрегай своею жизнью и своею молодостью столь цветущей, проводя её безрассудно – как бедняк, нищий. Увы тебе, несчастный! О чём ты думаешь?»

Засмеявшись, монах ответил Халифу: «Не печалься о том, что у меня на уме. Ибо думаю я [о том], как исполнить дело Христа моего и того отца–священника, который послал меня и научил меня. Что же до одежд, которые ты подготовил для меня, продай [их] и раздай деньги бедным, да и сам отложи скипетр временного правления, чтобы ты мог получить скипетр вечной жизни. И не уповай на настоящее, но на грядущее, и не верь в лжепророка Мухаммеда нечистого, отвратительного, сына наказаний; но уверуй во Иисуса Христа Назарянина, распятого. Уверуй [в] Троицу единосущную, единую Божеством – Отца, Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную».

Халиф же, снова рассмеявшись, сказал важным [людям], собравшимся во дворце: «Он – сумасшедший. Что нам с ним делать? Вышвырните его вон и прогоните». Те же, сидевшие перед царём, сказали: «Он возжелал осквернять и поносить религию сарацин. [Разве] ты не слышишь, как он злословит и проклинает нашего великого пророка?»

Монах и бывший сарацин воскликнул громко: «Сожалею о тебе, Халиф, весьма, что не желаешь ты, несчастный, спастись. Уверуй в Господа нашего Иисуса Христа, распятого, и предай анафеме религию сарацин и лжепрорка их, как и я [сделал]».

Халиф сарацин сказал: «Вышвырните его вон, как я приказал, потому что он – сумасшедший, и не знает, что говорит».

[Тогда] сидящие с ним сказали: «Ты слышал, что он предал анафеме религию сарацин и злословил великого пророка, и [вот,] ты говоришь: 'Не знает, что говорит'? Если ты не убьёшь его, что ж, пойдём и мы станем христианами».

И Халиф сказал: «Я не могу убить его, потому что он мой племянник, и мне его жалко. Но возьмите его вы и делаете, как захотите».

Они же с великой яростью схватили монаха и вывели его из дворца и многим пыткам его подвергли, чтобы он вернулся к прежней религии сарацин. Он же, не восхотев, учил всех о имени Иисуса Христа Назарянина, чтобы уверовали и были спасены.

Сарацины вывели его из города, и там забросали камнями сего благочестивейшего монаха, чье имя было Пахомий.

И в ту же ночь звезда спустилась с неба и останавилась над [местом убиения] благочестивейшего мученика, и все видели её на протяжении сорока дней. И многие из них уверовали.

Молитвами преблагословенного мученика и Пречистой Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых во оставление грехов наших. Аминь.

Перевод Ю.В. Максимова