Адин Штайнзальц - Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Сын Исаака — Исав — был охотник.

- Ну так он и не считается евреем. Согласно преданию, Исав был не только охотник, но и разбойник; для нас охотник в известном смысле всегда разбойник. В Шулхан арухе богатый еврей задает вопрос о возможности охоты, и этот вопрос вызывает недоумение и возмущение: как вообще можно об этом спрашивать?! Как можно находить удовольствие в занятии Исава?! Охотником был Нимрод, и он в нашей традиции символ нечестия и бунта против Всевышнего.

— Так что еврей Записки охотника написать никак не мог бы.

Еврей, как вы прекрасно знаете, может не только написать Записки охотника, но и вообще сделать что угодно. Но еврей с еврейским миропониманием — конечно нет.

— О Самсоне и Давиде рассказывается, что они убивали львов.

- Ну так что же! Если это и была охота, то охотниками были львы; просто им не повезло: они сами стали жертвами. Самсон и Давид защищались от нападающих зверей и защищались успешно — это не охота. У нас запрещено убийство, но если человек убьет, защищая свою жизнь, он не нарушит закона.

— Типологически еврейская культура времен Торы — скотоводческая; негативные библейские персонажи олицетворяют иные типы культур: Нимрод и Исав — охотничью, Каин — земледельческую.

— Верно, и эта типология объясняет многое, например подчеркнуто презрительное отношение к собаке, которое вы можете найти во многих библейских текстах, — между тем в охотничьей культуре ее статус очень высок.

— В книге Товита собака — вполне положительный персонаж.

— Книга Товита не входит в наш библейский канон. А объяснить эту собаку довольно просто — влияние охотничьей культуры Ирана.

Вы упомянули, что охота в России — развлечение политической знати при всех режимах. Ну так на Востоке охота в древности была специфическим царским спортом — охотничья культура! Ко времени Талмуда у нас произошла смена типа культуры — культура стала земледельческой. В древности все вожди Израиля были пастухами: патриархи, Моисей, Давид. В эпоху Талмуда пастух — это уже, скорее, отрицательный персонаж, грубый и невежественный человек. Но на всем протяжении нашей истории отношение к охоте оставалось последовательно отрицательным.

Однако эта типология объясняет многое, но не все. В еврейской культуре есть дополнительная важная специфика. Отношение к охоте — это частный случай общей идеи о непричинении страданий живым существам.

— До определенных пределов. Все-таки еврейская культура не вегетарианская, животных убивают, и, надо полагать, радости от ножа мясника они не испытывают.

- Речь идет о непричинении ненужных страданий. Убивает специально обученный человек, к которому, кстати сказать, предъявляются высокие нравственные требования. Он убивает животное максимально быстро и, насколько это вообще возможно, безболезненно. Для этого разработана специальная технология. Но убой животных — это необходимость, а не развлечение. Гладиаторские бои с животными и уж тем более с людьми, жадная до крови публика — эти специфические элементы римской цивилизации — вызывали у евреев отвращение.

— Реш Лакиш был гладиатором.

— Ну так пока он был гладиатором, он был вне еврейского мира, потом он раскаялся и вернулся. Идея непричинения страданий живым существам имеет множество измерений. Я вам хочу проиллюстрировать ее на примере одной талмудической дискуссии. В ней обсуждается технология откорма гусей, и некоторые приемы тогдашнего птицеводства объявляются совершенно недопустимыми.

— О чем шла речь?

— Ну, скажем, нашими нееврейскими соседями практиковалось насильственное кормление или выдергивание перьев.

— А это еще зачем?

— Считалось, что это повышает качество мяса. Я вам более того скажу: не только причинение страданий, но и неоказание помощи животным считается безнравственным.

— Что вы имеете в виду?

- Вот вам один из обсуждаемых в Талмуде примеров. Осел вез неподъемный груз и упал. Так его надо не палкой колотить, а помочь подняться.

— У Маяковского есть знаменитое стихотворение: Хорошее отношение к лошадям…

- Да, оно переведено на иврит. Если бы хозяином этой маяковской лошади был еврей, по нашему закону он был бы обязан помочь ей подняться. В стихотворении Маяковского, если я правильно помню, ничего подобного не происходит.

"Новое время" _____________________________________________

Исав— в еврейской традиции олицетворяет чуждый и враждебный еврейству мир.

Шулхан арух— составленный в XVI веке религиозно-правовой кодекс, сохраняющий свою полную актуальность и поныне. Нимрод — царь, внук Хама.

Книга Товитане входит в еврейский библейский канон. В православную и католическую Библию она входит в качестве второ-канонической книги (то есть книги с несколько пониженным статусом). В протестантский канон, по составу идентичный еврейскому, она не входит.

Реш Лакиш— знаменитый мудрец Талмуда конца третьего века. До своего возвращения к Торе Реш Лакиш был не только гладиатором, но и главарем шайки разбойников.

Если, бы муравей был наделен человеческим сознанием, он бы непременно вступил в коммунистическую партию.

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Интересы семьи и общества как целого отнюдь не всегда совпадают. Там, где не надо считаться с семьей, можно достичь более рационального с точки зрения государства разделения труда. Во всяком случае, так представляется на первый взгляд. Примечания

— Что вы имеете в виду?

— Ну, например, армия. Если она будет принимать во внимание интересы семьи, она моментально перестанет быть армией, она просто развалится. Представьте себе ситуацию, когда солдату надо заступать в караул, а он говорит: увольте, сегодня никак не могу — у ребенка скарлатина. Это же абсурд!

В нашем представлении амазонки — чисто мифологические персонажи, однако некоторые историки полагают, что в древности в Дагомее действительно существовало женское войско. У этих женщин, естественно, не было семьи, и их абсолютной преданности царю не мешали какие бы то ни было домашние обязательства. Кстати. Дагомея была тогда весьма агрессивным государством.

Семья с неизбежностью порождает двойную лояльность, в семье с неизбежностью возникают дополнительные обязательства относительно использования времени и человеческих ресурсов. Поэтому все более или менее тоталитарные общества, даже не ставя себе такой сознательной цели, разрушают семью, хотя на декларативном уровне могут проявлять заботу о ее укреплении. Для проведения индустриализации советскому правительству потребовалась колоссальная мобилизация трудовых ресурсов — понятно, что интересы отдельного человека, интересы семьи в расчет вообще не принимались.