Адин Штайнзальц - Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— А может, ничего страшного? Отдохнут малость друг от друга, проветрятся, наберутся новых впечатлений, забудут о ссорах, соскучатся, и все будет хорошо. Еще лучше прежнего!

— Я в этом сильно сомневаюсь. Когда мужчина и женщина одинаково убеждены, что в жизни приоритетны собственные желания, когда они в принципе не готовы к компромиссу или же понимают компромисс как полное согласие другой стороны на продиктованные ей условия, то еще лучше прежнего весьма мало вероятно. Короткое время, пока мужчина и женщина друг в друга влюблены и их желания более-менее совпадают, — все в порядке. Ну, скажем так: в относительном порядке. Однако эта идиллия длится обычно не более трех месяцев. Семья не может быть построена на таком фундаменте. Чтобы она устояла, нужны совершенно иные установки.

— И какие же?

— Человек должен знать, что вовсе не всегда следует руководствоваться своими сиюминутными желаниями, что влюбленность как приходит, так и проходит, что для поддержания семьи необходимы определенные усилия, которые надо предпринимать всю жизнь. Все это, разумеется, имеет смысл только в том случае, если вы считаете, что семья — это действительно ценность.

— Ваш взгляд на нынешнее состояние семьи и в России, и на Западе исполнен скепсиса. А что, по вашему мнению, ждет нас дальше? Существующие разрушительные тенденции будут набирать силу?

— В ближайшей перспективе — очень возможно. Если же попытаться дать более глобальную оценку, то я, в общем-то, скорей уж оптимист: мне представляется, что через несколько поколений статус семьи с неизбежностью возрастет. Дело в том, что нормальная, полная семья соответствует глубочайшим потребностям человеческой души.

Бернард Шоу сказал как-то, что для брака типична ситуация, когда мужчина хочет ехать на север, женщина — на запад и в конце концов они едут на северо-запад, куда никто из них вовсе не собирался. Разумеется, семья не может существовать без противоречия интересов жены и мужа, детей и родителей, но разрешение этих противоречий стимулирует взаимное творчество и создает особую эмоциональную атмосферу, в которой люди так нуждаются.

— Недавно в России проводился социологический опрос подростков 13–15 лет. Выяснялась их ценностная ориентация. Респонденты должны были расположить в порядке предпочтительности жизненные ценности. Так вот, результат этого исследования оказался достаточно неожиданным: большинство подростков поставили на первое место семью. Хорошая семья была для них важнее денег, карьеры, здоровья, творчества и (что уж совсем удивительно) даже любви. Мне кажется, многие из них ответили так вовсе не потому, что они выросли в хороших семьях, а потому, что семьи с той особой эмоциональной атмосферой, о которой вы говорите, была для них как раз тем, чего им остро недоставало.

— Порой необходимо заболеть, чтобы задуматься о здоровье. Я думаю, люди в конце концов научатся относиться к семье как к важной и приоритетной ценности. На месте разрушенных городов всегда вырастает трава.

Ребе неоднократно повторял: проявление еврейским государством слабости или политической уступчивости приведет к многочисленным жертвам. В Катастрофу это, тем не менее, не выльется…

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы раввина Йосефа Херсонского

— Любавичский ребе неоднократно говорил о том, что Холокост не повторится. Во время войны в заливе 1991 года Ребе утверждал, что Израиль — самое надежное место для евреев и не стоит опасаться жертв. Как следует воспринимать эти два высказывания? Пожеланием или утверждением были слова Ребе о том, что Катастрофа не повторится? И второе: можем ли мы сегодня провести аналогию между словами Ребе в отношении войны с Ираком тогда, в 1991-м, и современной ситуацией?

— Сегодня в Израиле многие готовятся к войне, закупают воду и другие запасы. В моем доме таких приготовлений нет, и вовсе не потому, что у меня не доходят до этого руки, — просто не готовятся.

— Значит ли это, что войны не будет?

— Нет! Ребе не говорил, что войны не будет. Давайте пойдем по порядку, и коли уж мы затронули тему Катастрофы, уточним терминологию. Так мы называем гибель миллионов евреев во время Второй мировой войны, подразумевая масштаб потерь: тогда погибла треть еврейского народа. Говоря, что Катастрофа не повторится, Ребе имел в виду масштабность потерь, а не то, что их не будет вообще.

Но масштабность потерь может быть не только количественной, но и качественной. Например, во время погромов Хмельницкого евреев погибло меньше, чем при Гитлере, но качественно эти две трагедии вполне сопоставимы. Один из современных биологов утверждает: следствием погромов Хмельницкого стал рост числа генных заболеваний у восточноевропейских евреев, потому что после «освободительной войны украинского народа» в Восточной Европе их осталось всего 5000 семей.

— Следует ли все-таки понимать слова Ребе о Катастрофе как пожелание ?

— Мне кажется, это было утверждением. Однако Ребе не сказал, что евреи не будут погибать. Более того, он неоднократно повторял: проявление еврейским государством слабости или политической уступчивости приведет к многочисленным жертвам. В Катастрофу это, тем не менее, не выльется.

— А применительно к войне с Ираком? Можно ли спроецировать сказанное Ребе в прошлый раз на современную ближневосточную ситуацию?

— Ребе говорил, что Израиль — место, которое хранит Б-г. Таких угроз, как угроза, исходящая от Ирака, не следует опасаться. Нам следует лишь правильно понимать его слова. В 1990 году Ребе говорил: не следует опасаться, — а его слова интерпретировали в том смысле, что ни один СКАД не упадет на Израиль, и это было неверно. Действительно, Ребе такого не говорил.

И действительно, Израилю эти ракетные удары сколько-нибудь серьезного ущерба не причинили. За все время войны погибли лишь несколько человек, да и те — не от СКАДов, а от инфарктов при панике или задохнулись в противогазах. Достаточно сравнить ущерб, нанесенный такими ракетными ударами в других странах и в Израиле.

Нынешняя ситуация отличается тем, что угроза принципиально меньше. Во-первых, Саддам не обладает большим количеством оружия. Во-вторых, его можно назвать «нормальным сумасшедшим»: он, безусловно, ненавидит евреев, но не настолько, чтобы погибнуть самому, ради того, чтоб погубить еще нескольких. Почувствовав, что удавка на его шее затягивается, он, скорее всего, попытается сбежать.