Григорий Двоеслов - Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души

Петр . Мне хотелось бы знать, всечестный отче, неужели столь богобоязненный человек, как Либертин, о котором столь много чудесного ты рассказываешь, не оставил в монастыре последователей своим добродетелям?

Григорий . Феликс, по призванию Курвус, человек тебе известный и еще недавно бывший экономом в том же монастыре, много рассказывал мне удивительного о братии своего монастыря. Я не буду тебе передавать из его рассказов всего, что помню, потому что желаю беседовать о другом. Но вот одно происшествие, слышанное от него, о котором умолчать я считаю даже невозможным.

В Фундисском же монастыре был один инок, по занятию садовник, человек высокой жизни. В сад к нему привык ходить вор. Перелезая чрез ограду, он тайно уносил овощи. Садовник скоро заметил, что садил он овощей много, но осталось очень мало, иное было потоптано, другое порвано. Обойдя весь сад, он, наконец, открыл и место, которым обыкновенно вор пробирался в сад. Когда после этого он опять шел чрез сад, то увидел змею и сказал ей повелительно: "Ползи за мной" — и, подошедши к месту, которым проходил вор, сказал змее также повелительно: "Именем Иисуса Христа повелеваю тебя беречь этот проход и не дозволять вору проникать в сад". Змея тотчас растянулась поперек дороги, а инок возвратился в свою келлию. В полдень, когда все братия отдыхали, приходит, по своему обыкновению, вор и начинает перелезать чрез ограду; но лишь только он перенес ногу в сад, вдруг видит, что дорогу преградила ему змея. Вор, сильно испугавшись, опрокинулся назад, но нога его увязла в кольях плетня, и в этом положении, с закинутою назад головою, он пробыл до прихода садовника. — В урочный час приходит садовник, видит, что вор повис на ограде, и говорит змее: "Благодарю Бога, ты исполнила, что приказано было тебе; теперь удались". Змея скрылась. Тогда садовник, обратившись к вору, сказал: "Что, брат? Бог предал тебя в мои руки. Как ты дерзнул столько раз похищать труды рук иноческих?" После этих слов садовник освободил увязшую ногу вора, спокойно снял его с ограды и пригласил идти за собой. С большим удовольствием наделив вора овощами, которые он обыкновенно крал, садовник довел его до ворот сада и сказал: "Ступай, и после этого не воруй, а когда будешь нуждаться, лучше приходи сюда ко мне; я охотно буду тебе давать то, что ты доселе приобретал грехом".

Петр . Теперь я вижу, что напрасно доселе думал, будто в Италии не было святых, прославившихся чудесами.

Григорий . Теперь расскажу тебе, что я слышал от Фортуната, человека достопочтенного — настоятеля Путеольского монастыря, равно и от других почтенных лиц. В провинции Валерийской жил некто Эквиций, человек необыкновенно святой жизни. Настоятель Фортунат близко знал его, и вообще для всех духовные подвиги Эквиция были предметом благоговения. Эквиций, как человек высоко-святой жизни, управлял в той области многими монастырями. В юных летах сильно мучила его тяжкая борьба с вожделениями плоти; но самая тяжесть искушения заставила его быть тем более прилежным к молитве. Таким образом, в непрестанной молитве испрашивая у всемогущего Бога врачевства против искушения, Эквиций наконец почувствовал, что всякое вожделение плоти в нем исчезло, и сделался так далек от искушения, как будто не имел и тела. Утвердившись же помощию благодати Божией в добродетели, Эквиций, как дотоле управлял только мужскими монастырями, так отселе начал управлять и женскими. Впрочем, он постоянно внушал своим ученикам, чтобы они легкомысленно не увлекались его примером и, если не надеются на свои силы, не покушались стремиться к приобретению дара, которого не имели.

В то время как в Риме схвачены были волшебники, некто Василий, бывший первым искусником в волшебстве, переоделся в монашеское платье и убежал в Валерийскую область. Явившись к достопочтенному епископу Амитернскому Касторию, Василий просил поместить его в монастырь, управляемый Эквицием, представляя, что он может быть полезным монастырю своим врачебным искусством. Епископ тотчас отправился в монастырь вместе с лжемонахом Василием и просил угодника Божия Эквиция принять просителя в число братства. Взглянув на Василия, святой сказал епископу: "Вот, ты приказываешь мне принять не монаха, а диавола". — "Ты только ищешь предлога не исполнить моей воли", — возразил епископ настоятелю. "Я говорю то, что вижу в нем, — отвечал угодник Божий, — но чтобы ты не думал, будто я уклоняюсь от повиновения, я сделаю по твоей воле". Василий был принят в монастырь. Чрез несколько дней угодник Божий удалился на довольно продолжительное время из монастыря для назидания словом истины жаждущих духовного утешения. По уходе св. Эквиция случилось, что в женском монастыре, который находился также под его попечением, одна монахиня, сохранившая на бренном теле своем следы красоты, заболела и в страшных мучениях с криком и воплями повторяла: "Я непременно умру, если не придет монах Василий и не возвратит мне здоровья, помощию своего искусства". Но в отсутствие настоятеля никто из иноков не смел и войти в женский монастырь, тем более Василий, недавно поступивший в число братства и никому еще не известный по своему поведению. Тотчас распорядились послать к угоднику Божию Эквицию с известием, что такая-то монахиня ужасно страдает в болезни и неотступно требует, чтобы инок Василий посетил ее. Услышав это, святой муж с горькой улыбкой сказал: "Не говорил ли я, что это не человек, а демон? Ступайте и выгоните его из монастыря. А о рабе Божией, страждущей тяжкою болезнию, не безпокойтесь более; болезнь ее минует, и она не будет требовать к себе Василия". Посланные возвратились и узнали, что, действительно, больная получила исцеление в то именно время, когда говорил им об этом угодник Божий Эквиций, находясь вдали от монастыря. Так праведник сотворил чудо, последуя примеру своего Учителя и Господа Иисуса Христа, Который, быв позван в дом царедворца для исцеления его сына (Ин.4,46), одним словом даровал ему исцеление, так что по возвращении в дом, отец узнал, что сын его выздоровел именно в то время, когда он услышал об его исцелении из уст Самой Истины. Все иноки, исполняя повеление своего настоятеля, изгнали лжемонаха Василия из своего монастыря. Когда же его изгнали, он сознался, что часто посредством своего волшебного искусства поднимал на воздух келлию святого Эквиция, но никакого вреда не мог ей сделать. Спустя немного времени этот волшебник, по ревности здешнего народа, был сожжен в Риме на костре.

Случилось также, что одна раба Божия, из той же женской обители, пошла однажды в монастырский сад. Увидев там овощи, она с жадностию начала их есть, забыв предварительно оградить себя крестным знамением; вдруг схватила ее нечистая сила и повергла на землю. Когда увидели ее в страшных мучениях, тотчас попросили отца Эквиция, чтоб он поспешил исцелить болящую своей молитвой. Едва только вступил в сад св. Эквиций, нечистый дух, вошедший в инокиню, начал ее устами кричать, как бы прося пощады: "Что я сделал, что я сделал? Я был в овощах, как она пришла и с ними приняла в себя и меня". Но человек Божий с великим гневом повелел нечистому духу выйти из инокини и никогда не возвращаться к рабе всемогущего Бога. Дух тотчас вышел и после не смел даже прикоснуться к ней.