Александр Мень - От рабства к свободе

Дальнейшая история — это картина агонии обоих царств. В Северном царстве власть совершенно не держится: за несколько столетий, за 300 лет, сменилось 10 династий! Перевороты идут один за другим, причем часто они идут под знаком веры.

Сейчас нередко мы можем слышать, что «возрождается вера», — и это хорошо; что она есть «источник нравственности», — и это хорошо. Это правда. Но это, друзья мои, не вся правда, потому что человек способен свои черные, темные страсти камуфлировать, то есть одевать в благородные одежды, в том числе и в одежды веры.

Самое священное, что было в наследии ветхозаветной Церкви, — глубочайшая преданность единому Богу и отвержение других культов — используется для своего рода революции, дворцового переворота, убийства и расправы. Североизраильский полководец Иегу совершает переворот, который, как и все перевороты, беззаконный, предательский и с морем крови. И все это он делает как бы ради чистоты веры.

Причина переворота — в склонности правящей династии к языческим культам. Она действительно была склонна к языческим культам, но когда начинаются акции насилия, то это уже не может быть ничем оправдано. Идея священной войны всегда окрашивалась в мрачные и черные тона.

Как же это произошло? Я сейчас говорю о Севере, где правила мощная династия Омри, сделавшая своей столицей город Шамрон, находившийся среди холмов Севера. Шамрон — по-гречески Самария. В течение многих столетий этот город продолжал играть важную роль в истории и культуре Ливана и вообще Ближнего Востока. Отсюда происходят самаряне.

Омри создал эту столицу, а его потомок Ахав женился на финикийской принцессе Изабель, или Иезавель, которая была дочерью жреца Ваала, финикийского царя-жреца. Кстати, археологи нашли печать с именем Иезавель. И она настолько активно начала вводить языческие обычаи, что культ Ваала, Молоха, едва не стал государственной религией Израиля. Таким образом, Иезавель, поддерживавшая финикийскую традицию, в династии Омри имела большую власть.

Вы помните роман Мелвилла «Моби Дик»? Там в качестве главного героя фигурирует капитан Ахав, человек бунтующего, богоборческого темперамента, но в то же время великий искатель истины. Мелвилл специально дал ему это имя, потому что в народных преданиях Ахав считался нечестивцем. Но причина его нечестия заключалась в двоеверии.

Понятие двоеверия актуально и для сегодняшнего дня. Часто человек, принимая какие-то высшие ценности, одновременно пытается оправдать и иные точки зрения. И возникает в нем двойное видение, двойное понимание. К примеру: христианин, который исповедует Евангелие и дает согласие на унижение других людей, на насилие, на зло, говоря, что делает это во имя Божье, — это типичное двоеверие. Потому что к Евангелию искусственно прикрепляется нечто, глубоко чуждое и враждебное ему по духу.

Единый Бог, требующий от человека любви и служения ближнему, не мог быть рядом с Молохом, который требовал просто человеческих жертвоприношений. А народ в целом, особенно крестьяне (а это в основном были крестьяне), всегда склонен к суевериям, к простым, стихийным представлениям, и высшее понятие о Боге для него еще было мало доступным.

Сегодня человек, имеющий, может быть, кандидатскую степень, проявляет суеверия на уровне тех, что описаны у Фрэзера в «Золотой ветви». В нас сидит то, что Карл Густав Юнг считал архетипом, — в подсознании человека сидит глубокая склонность к язычеству, ибо язычество есть обоготворение природного, стихийного, таинственного, низшего. Это очень сильно в человеке, и его рецидивы без конца проявляются в истории культуры. Я специально остановился на этом, чтобы показать, что двоеверие не есть лишь какой-то эпизод из древней истории IX века до нашей эры (сейчас мы говорим

о IX веке). Нет, это некая непреходящая модель нашего существования.

И вот в эту эпоху наступления язычества появляется человек по имени Илия! Его имя в подлиннике звучит как Элийаху, то есть «Яхве — мой Бог». В этом имени заключена целая программа. Человек таинственный, потому что мы не знаем, откуда он, — он появляется внезапно, из тьмы. На нем грубая пастушеская власяница. Это человек странный, бескомпромиссный, подобный юродивым Древней Руси. Он появляется перед царем и предсказывает народное бедствие, если царь будет продолжать уступать Иезавели в ее склонности к язычеству.

И действительно, как говорит Библия, «затворилось небо». И не только Библия. Финикийские документы свидетельствуют о многолетней засухе, которая в те годы прокатилась по всему Ближнему Востоку. Илия сам ушел в Финикию, где тоже было бедствие и где он нашел добрую душу — язычницу, финикийскую женщину, которая его приютила, и он с ней жил… Это была сарептская вдова;

(Сарепт — город, недалеко от нынешней Сайды, или древнего Сид она).

Христос сказал о ней: «Ведь много было вдов в Израиле, а почему-то только к вдове сарептской

пошел Илия, и сына ее воскресил, и не дал ей умереть с голоду». В том, что он пошел к язычнице (это Бог его послал туда), было как бы указание на то, что он, как пророк, воюет не против людей, а против заблуждений.

Ахаву донесли, что это Илия своими волхво-ваниями нагнал мор на землю. И когда царь ездит по стране в поисках корма для своих боевых коней, вдруг перед ним появляется Илия, как бы вырастая из-под земли. Увидев его, Ахав говорит: «А, это ты, губитель Израиля?!» А Илия отвечает: «Нет, это ты и твои жрецы навели на страну беду и идете вслед Ваалам. Пора остановиться. Пора выбрать. Поднимемся на гору и решим раз и навсегда: либо мы поклоняемся единому Богу, либо уходите к Ваалу».

И библейский сказитель описывает, как на гору Кармел, в Галилее, у берега моря, поднимается огромная толпа изможденных голодом и зноем людей, и там стоит жертвенник. Выходят жрецы Ваала и устраивают экстатический танец, как это было у фригийских экстатиков, нанося себе раны так, что льется кровь. Но Ваал молчит…

Илия говорит им: «Кричите громче — может, он спит!» Но Ваал молчит. Их было много, жрецов Ваала.

Вышел Илия и призвал Бога Синая, Бога пламени, Бога Авраама, Исаака и Иакова! Молния ударила в камень, на их алтарь, сожгла жертву и народ закричал: «Яхве есть Бог!» Илия тут же расп-равняется с жрецами Ваала… Расправляется, но это не приносит ему победы, потому что об этом узнает царица и начинает гонения на Илию и на его приверженцев. И ему приходится бежать…

Куда он идет? Он, как новый Моисей, идет к Синаю! Он идет к той горе, накоторой Бог дал Завет. Это замечательное сказание. Он идет по пустыне, он готов умереть; к нему является вестник Божий, и Илия говорит: «Довольно уже, Господи; всех Твоих пророков избили; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих». Но вестник подкрепляет его пищей, и тогда он идет дальше, приходит на гору Синай и ждет, когда ему откроется воля Всевышнего.