С Кутолин - ДУХ, ДУША,ТЕЛО СУДЬБЫ

2.Стяжание Духа ѕ озарение рефлексии триединства интеллекта.

Проявление творческого энтузиазма в работе рефлексии интеллекта, происходящее в результате ВДОХНОВЕНИЯ, где ОБУЧЕНИЕ («делай как мы, делай вместе с нами, делай лучше нас») ѕ ДЕЛАНИЕ есть фундамент работы интеллекта, созидающий работу индивидуальной мыследеятельности – рефлексию. Недаром это явление побудило французского физика Био (1774-1861) сделать знаковое заявление: «Или Моисей имел столь же глубокую научную опытность, какою обладает наш век, или он был вдохновлен свыше». Иначе это носит название; «Боговдохновление как Стяжание Духа», поскольку логика интеллекта как Слово (Христос – Логос) и есть Бог (Ин. 1,1).Тем самым такое явление как рефлексия в работе интеллекта есть акт воли, посредством которого высшая ценность, бывшая во вторичных слоях сознания, становится центром последнего (Джемс). Такое предварение, возникающее в рефлексии в качестве творческого энтузиазма имеет громадную историю и может быть проиллюстрировано массой примеров, один из которых есть сама категория «энергии», которая ни есть, ни свет, ни тепло, ни работа! Эта категория пошла гулять по миру с легкой рефлексии лорда Кельвина – Томсона(1851г). По существу, перефразировав Ломоносова, мы говорим: «Энергия не возникает из ничего и не исчезает бесследно, она переходит из одного состояние в другое в новом качестве, но том же самом количестве». Знал ли лорд Кельвин, что первый раз категория «энергии» возникла ещё в 7 веке н.э. в работе св. Иоанна Дамаскина, который в своей книге; «Точное изложение православной веры» пишет следующее: »энергия есть непреходящая форма всякой сущности, находящаяся в непрерывном движении». Вот пример рефлексии как чистой формы Стяжание Духа, для современного осмысливания которой потребовались века напряженного интеллектуального труда и работы рефлексии гениев науки (Ломоносов, Лавуазье, Сади Карно, Р.Майер). Стяжание Духа как озарение рефлексией триединства интеллекта явно имело место у таких христиан как: Фарадей, Ом, Кулон, Ампер, Вольта.

Ученые, влекомые творческим энтузиазмом, теперь уже совершенно ясно в форме стяжания Духа, как и все обычные люди, впадая в дистресс рефлексии при перегрузке психики, в состоянии отвергать, полученные ими важные творческие результаты в акте рефлексивного познания. В таких случаях психиатр Л.А.Кох вполне уместно обращался к ним и не безрезультатно со следующими увещеваниями note 3 Note3 18 : «Бедные вы, бедные люди, сбивающиеся с пути под гнетом психопатии! Какую помощь могли бы вы получить, если бы знали, в чем причина ваших мятежных, самоистязующих, малодушных мыслей. Вы думаете, что Бог все исполнил бы для вашего блага, если б вы сами не портили так много. Он все устроил бы, если б вы сами не разрушали устроенного; вы думаете, что Он уже не может к вам относиться с любовью, помочь вам на вашем избранном самими вами пути. Вы слишком много значения придаете себе, — и слишком мало Богу. О! Насколько Господь великодушнее вашего сердца. И вы сами не знаете, истинный ли путь тот, который вы себе предначертали. Вы подрываете силу свою, которая должна вас направить, заставляя ее оглядываться назад на то, что прошло и должно было пройти. Вам нет теперь надобности выбирать, если вы предоставили другим за вас сделать выбор. Бог силен своею властью. Он управляет и вашим мирком. Он один все исправляет. Он ведет и вас, и прочих людей по тому пути, который Он укажет, и это и есть истинный путь. Слабое дитя — все-таки Его дитя, и слабость вашу Он направит к своей цели. Не нам управлять миром. Мы должны верить в Него, верить более, чем в кого-либо, более отца и матери, более чем в ваше маленькое сердце, надорванное, но строптивое больное сердце, которое Он хочет исцелить. Он тот, который кротко разрушает то, что мы создаем, для того, чтобы мы снова узрели небесный свет» (с. 34).Итак, Откровение и Промысел вторгаются в факт рефлексивного механизма творческого интеллекта через динамику работы сердца и пульса. Именно этот момент подтверждается многими свидетельствами отцов Церкви и, вообще, святоотеческого Предания, говоря не только о способности сердца воспринимать воздействие Духа, но для Писания сердце – орган центр нашей духовной жизни и Богопознания:
» И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце платяное (Иез. II, 19).
« Дал вам духа премудрости и откровения к познанию Его и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его (Ефес. 1,17-18)».
» Бог послал в сердца ваши Духа (Гал. 4, 6) ».
» Вселиться Христу в сердца ваши (Еф. 3,17)».
« Бог… озарил наши сердца (2 Кор. 4, 6).»
« Если… будешь… сердцем твоим веровать (Рим. 10,9)».
«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим (Мф. 22,37)».
«Сердцем мы молимся, и одна из великих форм молитвы есть безмолвный вопль к Богу. Так молилась Анна – мать пророка Самуила – о даровании ей этого великого сына. На горе Синае Бог сказал Моисею: Что ты вопиешь ко Мне? – а он молился без слов, не шевеля губами. Сердце их вопиет к Богу,– говорит пророк Иеремия (Плач. 2,18)». И далее:»Мудрость войдет в сердце твое (Притч. 2,10). Не уразумели этого сердцем(Ис. 42, 25). Вы знаете всем сердцем вашим(Нав. 23,14). Мудрость почиет в сердце разумного (Притч. 14,33)». Конечно, Писание не противоречит несомненным физиологическим фактам и не отрицает роли мозга в мышлении, и не только мышлении, но и во всех психических процессах. В приведенных выше словах иноков Каллиста и Игнатия, святителей Василия Великого и Григория Богослова пророчества и видения объясняются благодатным воздействием Духа Святого на ум пророков, а умственные процессы происходят в мозгу. Да, конечно, но только мышление не ограничивается деятельностью коры головного мозга и в ней не заканчивается. Архиепископ Лука note 4 Note4 19 так излагает динамику взаимодействия сердечной и умственной деятельности: « Каким образом возникшие в мозгу мысли передаются в сердце, мы не знаем, но мысль как акт чисто психологический, в отличие от ощущений, как актов физиологических, не нуждается в анатомических путях проведения. Не нуждаются в этих путях и чувства, возникающие в сердце в зависимости от тех или других мыслей и в значительной мере формирующие их. Но не только из мозга сердце получает эти обработанные мысли, сенсорные восприятия, но и само обладает удивительной, важнейшей способностью получать из мира духовного экзогенные, нисколько не адекватные органам чувств, ощущения самого высшего порядка. И эти ощущения из сердца передаются уму, в мозг и в огромной степени определяют, направляют и изменяют все психические процессы, в уме и духе происходящие. Обратимся к другим текстам из приведенных выше; Да откроются помышления многих сердец. Мудрость почиет в сердце разумного.
Безумие в сердце их.
Если можно говорить о помышлениях сердца, о том, что сердце служит средоточием и обиталищем мудрости, то, значит, в нем не только получают чувственное и волевое восполнение рождающиеся в мозгу мысли, и не только воспринимаются им экзогенные духовные воздействия, передающиеся в мозг, но в сердце эти восприятия так же рождают мысли, размышления, как сенсорные восприятия служат импульсами и материалом для мыслительной деятельности мозга. Сердце, следовательно, – второй орган восприятия, познания и мысли. В нем рождается из этой деятельности познание и почивает в нем мудрость. Или, если сердце лишено Божией благодати и не воспринимает из мира трансцендентного внушения Духа истины и добра, а расположено к восприятию духа зла, лжи, гордости, то безумие рождается и обитает в нем». В основе "духовности", с одной стороны "материальности" вместе с интеллектуальностью – с другой, существуют, таким образом, два противоположно направленных процесса, и от одного к другому можно перейти путем инверсии, или, быть может, даже простой остановки, если верно, что термины "инверсия" и "остановка" должны здесь считаться синонимами, как мы это подробно покажем немного далее. Это предположение подтвердится, если рассматривать вещи с точки зрения протяженности, а не только длительности. Примером такой остановки может служить дистресс рефлексии, как «топтание на месте», а по существу накопление новых данных на пути работы интеллекта. И в этом случае «инверсия» и «остановка» уже далеко не одно и тоже, поскольку дистресс как накопление в форме остановки, но инверсия преобразование интеллекта рефлексии к новому и даже неизвестному виду есть аналог »мутации» Духа в конечно воображении – фантазии рефлексии. Дух так свободно чувствует себя и так естественно вращается в пространстве, лишь только материя внушает ему более ясное представление об этом пространстве. Смутное представление о нем давалось Духу ощущением его возможного ослабления, то есть возможного протяжения. Он вновь обнаруживает его в вещах; но он мог бы получить его и без них, если бы имел достаточно сильное воображение, чтобы довести до предела инверсию своего естественного движения. С другой стороны, это позволило бы понять, что материя еще более подчеркивает свою материальность под взглядом Духа. Сначала она помогла ему спуститься к ней, она дала ему импульс. Но, восприняв импульс, Он не останавливается. Формирующееся у него представление о чистом пространстве есть только схема того предела, до которого могло бы дойти это движение. Овладев формой пространства, Дух пользуется ею как сетью, петли которой могут, как угодно сплетаться и расплетаться; сеть эта, наброшенная на материю, разделяет ее в соответствии с потребностями нашего действия. Поскольку область Духа шире интеллекта, а потому естественно рассматривать интеллект как особую функцию Духа, направленную на осознание генетической и вне генетической природы Мира, то инверсия движения как мутация располагается в плоскости интеллектуальность Духа ѕ материальность вещей. Порядок есть, следовательно, определенное согласие между субъектом и объектом. Это – Дух, находящий себя в вещах. Во всех случаях следует указать в какой степени эти формы порядка согласуются с наложенными на них формами причинно – следственной связи. И если Дух, само собой разумеется первичен, то факт рефлексии не является одновременно ни причиной, ни следствием в отличие от тринитаризма интеллектуальной творческой системы. Именно здесь начинается самовыражение каждого из компонентов тринитаризма, в котором таится все многообразие психических, гносеологических и логических посылок и в таком 3 n –многообразии неоднозначность содержания характера причинно – следственных связей, о дисгармонии которых можно только подозревать, но которые и есть вся реальность бесконечной работы рефлексии в творческом многообразии интеллекта. И эта форма неоднозначности и есть, в том числе формы борения и с Духом, и душой индивидуальности, и Телом Судьбы, которая в плотности своей содержит всё от индивида до цивилизации народов и их исторического борения. Вот почему оказываются такими неоднозначными установки взаимодействия рефлексии и Духа. Вот почему национальные, расовые и иные установки интеллекта, хотя и геометрически гомотетичны, но их синэргетика обретает неодинаково воспринимаемые формы психологии, а тем более гносеологии, хотя логические формы сознания и остаются аутентичными, поскольку языковая канва как семиотика при всех обстоятельствах стремится оставаться в рамках homo sapiens. Поэтому Стяжание Духа как озарение рефлексии интеллекта проистекает совершенно по-разному в интеллектуальных формах с их 3 n –многообразием. Но сущность такого явления одна – это Озарение и Промысел единой Ипостаси.