Протоиерей Александр Мень - Навстречу Христу. Сборник статей

Библейское богословие как особая дисциплина зародилось в XVIII веке. Основателями его были протестантские экзегеты, в силу чего отношение к нему со стороны православных ученых долгое время оставалось настороженным. Однако со второй половины XIX века библейское богословие начало развиваться и в контексте русской религиозной мысли. Одним из первых, кто предпринял работу по созданию системы библейского вероучения, был протоиерей Алексей Лебедев (1852–1912), преподаватель богословия в Военно-Морской Академии 91 . Вышла только первая часть задуманной им работы: «Ветхозаветное учение во времена патриархов» (СПб., 1886), которая включала и обзор истории библейского богословия. В те же годы в «Православном обозрении» начал печататься труд крупнейшего русского философа Владимира Соловьева (1853–1900) «История и будущность теократии» 92 . Под «теократией» Соловьев понимал реализацию божественного идеала в земной жизни человечества. Основу его книги составляют своего рода философия библейской истории и синтез библейского богословия в свете «теократической идеи». Свое толкование Библии Соловьев строил, обходя исагогические проблемы, хотя и признавал ценность и необходимость библейской критики. Он первым связал концепцию боговдохновенности с Халкидонским догматом Богочеловечества.

Друг и единомышленник Владимира Соловьева русский философ Сергей Николаевич Трубецкой (1862–1905), профессор, а затем ректор Московского университета, в своих библейско-богословских исследованиях сосредоточился на периоде Второго Храма и Евангелии. Созданный им синтез библейского богословия стоял на уровне мировой библеистики и предвосхитил многие идеи современных западных экзегетов 93 . Крупным вкладом в библейскую науку явились труды М. Э. Поснова и протоиерея А. Глаголева по частным вопросам ветхозаветного вероучения, а также богословская интерпретация Евангелий в работах М. Муретова. Одним из выдающихся представителей православного богословия был Николай Никанорович Глубоковский (1863–1937), профессор Петербургской, а затем Софийской Духовных Академий 94 . Его перу принадлежит монументальное (более 2000 страниц) исследование «Благовестие святого апостола Павла по его происхождению и существу» (СПб., 1905, 1910–1912, т. 1–3). Глубоковский поставил перед собой задачу уяснить источники учения апостола Павла, сопоставляя его с александрийской философией, раввинистическим иудейством и античными доктринами. В результате он пришел к выводу, что «Евангелие Павла» было вполне оригинальным и коренилось в том Откровении, которое сделало Тарсянина апостолом язычников. Кроме того, Глубоковский изучал богословие Посланий к Галатам и к Евреям, а также Апокалипсиса. Православный взгляд на библейское богословие изложен в специальной статье профессора Московской Духовной Академии Василия Ни-каноровича Мышцина (1866–1936) и в других его работах на эту тему 95 . Апостольское учение было рассмотрено в работах современных русских православных авторов: митрополита Макария (Оксиюка), архиепископа Волоколамского Питирима (Нечаева) 96 , архиепископа Вологодского и Великоустюжского Михаила (Мудьюгина) и других 97 .

Поскольку рационалистическая экзегеза XVI–XIX веков сделала из библейской критики инструмент для разрушения фундаментальных догматов Церкви, ортодоксальные богословы всех конфессий долгое время считали, что апология Библии заключается в борьбе против историко-литературной критики как таковой. Как было уже указано, синтез веры и научно-исторического метода решался первоначально лишь путем неоправданных компромиссов, ведших к отрицанию боговдохновенности. Поворот в сторону позитивного синтеза, сохранившего догмат об инспирации, на Западе связан с именами Франца Делича у протестантов и о. М. Ж. Лагранжа у католиков. Русские православные толкователи сначала придерживались принципов докритической исагогики, однако уже в прошлом веке появились и такие экзегеты, которые раньше инославных вышли на путь здравой и осторожной рецепции методов «высшей критики». Эти экзегеты и составили русскую библейско-историческую школу. Их подход к Писанию не был отступлением от церковной, патристической традиции, ибо, как отмечал протоиерей С. Булгаков, «Церковь не только не преграждает пути изучения слова Божия всеми доступными способами, в частности, современными средствами научной критики, но и не предрешает (разрядка наша— А. М.) наперед выводов этой критики. Православному сознанию нет оснований бояться библейской критики или смущаться перед ней, потому что через нее лишь конкретнее становятся постижимыми пути Божии и действия Духа Божия» 98 . Исторический анализ, пересмотр привычных датировок и компаративно-религиозное исследование помогли устранить многие неясности в Священном Писании и уточнить его прямой смысл.

Родоначальниками русской библейско-исторической школы были митрополит Филарет (Дроздов) и протоиерей Г. Павский. Последний сделал особенно много в сфере грамматическо-исторической. По их стопам, соблюдая должную научную и богословскую осмотрительность, последовали и другие толкователи. Так, епископ Филарет (Филаретов; 1824–1882) и профессор В. Н Мышцин отнесли Книгу Екклезиаста к послепленному времени, профессор Петербургской Духовной Семинарии П. С. Тычинин обосновал датировку Книги Премудрости последними веками перед Рождеством Христовым, протоиерей Александр Петровский подтвердил справедливость выводов критики о более позднем происхождении речей Елиуя в Книге Иова 99 . А. А. Жданов предпринял историческое толкование первых глав Апокалипсиса, направленное против, как он выражался, «экзегетических плевел и терний». Он настаивал на том, что исторический подход не препятствует подходу религиознобогословскому, а, напротив, ему помогает. Однако по цензурным условиям труд Жданова вышел в урезанном виде 100 . Цикл статей профессора С.Н. Трубецкого, частично вошедших в его книгу «Учение о Логосе» (М., 1906), явился эталонным образцом единства научно-критического и верующего, благоговейного подхода к Библии. Ученик А. Гарнака, он многим был обязан немецкой библеистике, но в то же время подверг основательной критике принципы либеральной теологии. Прослеживая развитие библейского учения в контексте восточной и античной культур, Трубецкой дал глубокое богословское осмысление этого развития, чего так часто недоставало инославной экзегетике. Его анализ евангельской христологии подкупает верностью православным основам и широким привлечением историко-критических данных. В начале XX века выводы новой исагогики были подытожены Александром Ельчаниновым (1881–1934) и Иваном Дмитриевичем Андреевым (1867–1927), профессором Московской Духовной Академии и Московского университета, редактором «Богословского вестника» 101 .