Кристина Рой - Тип и его светильник

Было прекрасное июльское утро. Большой зал воскресной школы казался более полным и оживленным, чем обыкновенно.

Дети всех возрастов, начиная с маленьких и кончая почти взрослыми девушками и молодыми людьми, занимали все скамейки. Все они только что пропели гимн: "Издали нам сияет страна". Директор, медленно продвигаясь между рядами, отмечал группы учеников и преподавателей и передавал списки учителям, собравшимся в стороне.

При входе в зал невольно привлекла внимание длинная скамейка, занятая несколькими грязными, оборванными, босоногими мальчиками. Место преподавателя было пусто, а выражение лиц учеников ясно доказывало, что они пришли сюда с твердым намерением как можно лучше позабавиться. Сколько живости, лукавства и шаловливости было в этих маленьких слушателях!

По их оборванным курткам, растрепанным волосам и хитрым глазам, сразу же можно было узнать в них "группу бродяг". Прозвище это, как нельзя лучше, подходило к ним. Даже как- то странно было видеть их в этом зале, где солнечные лучи освещали чисто и опрятно одетых девочек и мальчиков с белоснежными воротниками и кокетливо завязанными бантиками.

На скамейке оборванцев царствовало веселое настроение: мальчики свистели, дергали друг друга за волосы и непрестанно ерзали, не зная покоя.

Директор остановился перед ними и приветливо сказал:

— Здравствуйте, друзья! Я очень рад, что вас сегодня так много! Где же ваша учительница?

— Ее нет, — сказал один.

— Уехала в Калифорнию! — перебил другой.

— Она нас испугалась, — решил третий.

— Неудивительно! В прошлое воскресенье Тип ногой разорвал ей оборку на платье. Он ведь у нас бедовый!

Громкий взрыв хохота последовал за этим замечанием. Мальчики соседней группы обернулись, чтобы посмотреть, что там происходит. А Тип засунул руки в волосы, разделяя общую веселость…

— Я приведу вам другую учительницу, которой вы, вероятно, будете довольны, и надеюсь, постараетесь все быть вежливыми с ней.

На скамейке посетителей осталась только одна молоденькая девушка, кроткая и застенчивая на вид.

— Господин Гольбрук! — воскликнула она, когда директор воскресной школы обратился к ней со своей просьбой. — Я вас уверяю, что не могу взять эту группу! Я еще никогда не работала в воскресной школе! И потом, я наблюдала за этими мальчиками — они не перестают смеяться и шалить и не намерены прекратить свои занятия.

— Вот именно! Потому- то я и прошу вас поговорить с ними, чтобы помешать им дальше забавляться.

— О нет! Там нужен кто- нибудь другой, способный их заинтересовать.

— Но у нас ведь нет выбора! И если вы не займетесь этой группой, она останется без учителя.

Девушка все еще не соглашалась. Тогда господин Гольбрук тихо произнес:

— "…Так как вы не сделали это одному из сих меньших, то не сделали Мне".

Всякое колебание исчезло. Девушка тотчас встала.

— Хорошо! Если никого другого нет, то я пойду.

Пройдя мимо внимательных и приличных учеников, разделенных на многочисленные группы, она решительно направилась к скамейке у входа.

— Вот, друзья мои, — сказал директор, — представляю вам вашу учительницу. Не правда ли, вы будете вести себя, как хорошо воспитанные люди?

Девушка заняла место учительницы, внутренне прося Бога благословить этот первый шаг ее работы. Шесть пар лукавых и веселых глаз устремились в немом ожидании на нее.

— Можете ли вы повторить заданный вам стих? — ласково спросила она.

— Сегодня не можем! — ответил Боб Тернер, который всегда отвечал первым.

— Мы стихи вообще не учим, — объяснил его сосед, — а приходим сюда только тогда, когда на улице слишком жарко и мы не можем ловить рыбу или собирать орехи.

— А вот Тип зашел только потому, что ему лень было идти дальше, — прибавил третий, толкая соседа в бок.

— Неправда! — закричал Тип. — Я пришел потому, что дома сильно жарко, и я не мог больше там оставаться!

При этом замечании все трое громко засмеялись.

— Очень хорошо, что вы пришли! — сказала учительница. — Вы, наверное, любите слушать рассказы? Хотите, я расскажу что- нибудь?

Ребята согласились.

— Я расскажу вам, что однажды случилось с одним из моих знакомых.

Его зовут Генрих. В то время ему, как и вам, было тринадцать лет.

Как- то раз он медленно шел по главной улице своей деревни…

— Где же это было? — прервал ее Боб Тернер.

— В одной деревне, за несколько миль отсюда, — терпеливо поясняла учительница. — В тот день Генрих чувствовал себя несчастным: ему было скучно, он не знал, чем заняться. Дойдя до места, где дороги расходились в разные стороны, он остановился и стал лениво рассуждать: что же делать? Пойти домой и бездельничать, ожидая, когда настанет время ложиться спать, или отправиться погулять по берегу реки?

Дома Генриху жилось плохо — мать умерла, а отец пил, мало обращая внимания на сына.

Пока он стоял, так рассуждая, его окликнул друг, проходивший мимо.

— Ты куда, Генрих, домой?

— Не знаю, — неуверенно ответил тот. — Мне скучно.

— Так пойдем с нами играть в мяч! — предложил товарищ.

Генрих не двигался. Обычно он охотно играл с ребятами и не любил уединения. Но в этот день какое- то непонятное чувство влекло его к безлюдной тропинке на берегу реки. Он как бы слышал внутренний голос, говоривший ему: "Поверни направо и спустись к реке". Наконец Генрих решился, — Нет! Я пойду гулять! — сказал он и, резко повернувшись, зашагал в противоположную сторону.

— А куда пошел его друг? — перебив учительницу, спросил Тип.

— Другие мальчики уже играли в мяч, и он присоединился к ним.

Генрих же спустился к реке. Под большой ивой он увидел незнакомого человека, сидящего с полузакрытой книгой в руках, по- видимому, любующегося заходом солнца.

— Добрый вечер, молодой человек, — обратился незнакомец, услышав шаги. — Не хочешь ли ты присесть около меня?

Генрих опустился на траву.

— Я только что слышал ваш разговор, — негромко сказал господин. — Это ты говорил: "идешь ли домой"?

— Нет, мой товарищ.

— Так это он спрашивал у тебя? Понятно… Я спрошу то же самое:

идешь ли ты домой?

— Нет, я иду оттуда.

— Да, но идешь ли ты туда? — продолжал господин, показывая на небо.

— Я говорю о небесном жилище. А знаешь ли ты, что там есть море, похожее на кристалл? Вот эта река заставляет меня думать о небе. В Библии сказано, что в том прекрасном городе жемчужные ворота и улицы из золота, а все жители одеты в белые одежды и имеют на голове венцы. Больше всего в этот жаркий вечер меня радует то, что там мы не будем страдать ни от солнца, ни от жары. Скажи мне, разве ты не желал бы идти к этому жилищу?