Иоанн Мейендорф - Византийское наследие в Православной Церкви

Как византийское богословие избегало рационально оформленной систематизации, так Византийская Церковь никогда не связывала себя исчерпывающим кодексом церковных канонов. Соборы издавали правила, относящиеся к структуре Церкви и управлению ею, к церковной дисциплине, но все они отвечали на нужды конкретных ситуаций. Канонические требования считались абсолютными, поскольку отражали неизменные нормы христианского вероучения и христианской нравственности, но во многих случаях Византийская Церковь признавала и возможность сохранения тех же самых норм не буквой закона, но милостью и снисхождением. Такое применение закона называется οικονομία. В Новом Завете этот термин употребляется для обозначения Божьего замысла о спасении людей (Еф. 1:9-10, 3:2-3), а также для обозначения управления (домостроительства), вверенного епископам (1 Кор. 4:1, Кол. 1:24-25, Тит. 1:7). Библейское происхождение этого термина помогает понять византийское каноническое понятие οικονομία, которое означает не просто исключение из правил, но «подражание любви Бога к человеку» [8] Патриарх Николай Мистик, Ер. 32, ed. R. J. Η. Jenkins and L. G. Westerink (Washington, D. С., 1973), I, p. 236. , и подразумевает покаяние прощенного грешника. Так, патриарх Николай готов был применить οικονομία, признав законность ребенка, родившегося у императора Льва VI (886-912) от его неканонического четвертого брака, но отказался признать законность самого брака.

Источники византийского канонического права в составе самого нормативного и полного компендиума — так называемого «Номоканона в сорока титулах», опубликованного патриархом Фотием в 883 г. и включавшего имперские законы (νόμοι) и церковные правила (κανόνες) — включают так называемые «Апостольские правила» (сборник правил, отражающих церковную практику в Сирии в IV в.), правила вселенских соборов, собрания правил «поместных» соборов (главным образом IV в.) и еще одно собрание — «правила св. отцов», т. е. антологию мнений выдающихся епископов древней Церкви. Во многих случаях эти материалы должны . были использоваться скорее как авторитетные прецеденты, чем как формальные законы. Собранные в один «Номоканон» вместе с имперскими законами, они регулировали дисциплинарные вопросы, устанавливали принципы избрания епископов и определяли границы церковных областей и патриархатов. Позже византийские канонисты употребляли эти тексты вместе с комментариями к ним XII в. (период развития канонического права) Вальсамона, Зонары и Аристина.

Центральное место литургии в жизни византийских христиан отмечали как сами византийцы, так и иностранцы. Послы русского князя Владимира, прибывшие в Константинополь в 987 г., вспоминали богослужение в величественном храме Св. Софии — «Великой церкви», построенной Юстинианом, — как переживание «небесной» реальности. Первоначальная форма богослужения складывалась под непосредственным влиянием Антиохийской Церкви, с которой новая столица была тесно связана в конце IV и начале V вв. По мере того как Константинополь превращался в центр всего христианского мира, его богослужебная практика становилась все более эклектичной. В период позднего Средневековья «Типикон» ( Ordo ) Великой церкви сочетался с монашескими традицими, в особенности Студийского монастыря, породив синтетический богослужебный устав, который, в свою очередь, включил (в XIII и XIV вв.) литургические традиции Лавры св. Саввы в Палестине.

К IX в. в обычном употреблении были два евхаристических канона, авторство которых приписывалось св. Василию Великому и св. Иоанну Златоусту. Переведенные на многие языки, они стали общим достоянием всего православного мира. В некоторых местах служилась и древняя литургия, приписываемая ап. Иакову. Начиная с VI в., евхаристическая литургия, которая теперь совершалась в огромном кафедральном соборе Св. Софии в присутствии многочисленного народа, украшается рядом символических действий, теряя при этом многие черты своего первоначального общинного характера. Символические истолкования, навеянные в особенности книгой Псевдо-Дионисия «О церковной иерархии», представляли литургию земным изображением небесной реальности, стоящим между отдельными христианами и Богом. Идеи такого рода были прежде всего результатом внедрения в христианское мышление неоплатонических идей. Тем не менее исходный, преимущественно доконстантиновский смысл литургии был в общем хорошо сохранен в центральных частях самого литургического последования, в отличие от его истолкований. Поздние комментаторы, например, Николай Кавасила в XIV в., заново открыли христоцентрическое, общинное и сакраментальное измерения Евхаристии.

Помимо центрального таинства Евхаристии, византийская традиция настаивала на важности крещения (совершаемого всегда тройным погружением), миропомазания (эквивалента западной конфирмации, но совершаемого священником, который помазывает святым миром) и других таинств, в число которых иногда включались пострижение в монахи и погребение [9] Феодор Студит, Ер. II, 165, PG 99, col. 1524. .

После слияния «кафедральной» и «монашеской» литургических традиций богослужебный год всегда сочетает несколько циклов, для каждого из которых сложился свой гимнографический материал. Суточный цикл отражен в «Часослове» (Ώρολόγιον) и содержит тексты неизменяемых частей вечерни, повечерия (άπόδ€ΐπνοι<), полунощницы (μ€σονυκτικόν), утрени (ορθρος) и четырех «часов». Пасхальный цикл добавляет изменяемую часть к годовому и суточному кругам. Он включает период Великого поста, песнопения которого составляют книгу под названием «Постная Триодь» (Τριώδιον), и период самого празднования Пасхи, песнопения которого составляют «Цветную Триодь» (Π€ντηκοστάριον). Восьминедельный цикл, начинающийся после Пятидесятницы, повторяется в течение всего года; его песнопения составляют «Октоих» (Όκτώηχος, «Осьмогласник»), Наконец, двенадцать частей «Минеи» (Μηναίον, «Книги месяцев») содержат все гимнографические материалы, относящиеся к памяти святых на каждый день. Подробные и весьма сложные указания относительно различных комбинаций, зависящих от изменения даты Пасхи, даны в «Типиконе», который окончательно сложился к XIV в.

Из всех христианских средневековых традиций византийская располагает богатейшим гимнографическим наследием. Поэтические и богословские по своему характеру, византийские песнопения составляют огромный литературный корпус, часто в истории служивший плодотворной заменой и школы, и церковного амвона. К сожалению, византийские neuntes, т. е. нотные знаки, до сих пор не расшифрованы, за исключением богослужебных рукописей позднего периода (XIII-XIV вв.). Показано было, однако, что византийская музыка восходит к еврейским синагогальным традициям раннехристианского периода и что ее средневековая форма была подобна западному григорианскому хоралу, хотя, вероятно, богаче его.