Ефим Свирский - ТОРА И МОРАЛЬ

Повторяем, в системе Торы принцип "не делай зла другим" не работает в отрыве от прочих фундаментальных положений. Ибо он недостаточен. И если вы считаете, что только что приведённый пример про дочь с козлом умозрителен и практически не встречается, то вот вам пример из жизни, вернее, исторически отмеченный закон, по крайней мере Талмуд пишет о нём, как о реалиях своего времени. Разговор идёт о бытовавшем в древности запрете продавать мужчину-раба и даже овцу людям, которые могут использовать и того, и другую как объекты сексуальных притязаний. В иудаизме гомосексуализм и скотоложство запрещены, даже если они не причиняют вроде бы никакого вреда всем остальным, не участвующим в этом процессе людям. И мы интуитивно видим, что такой запрет оправдан. Почему?

Дело в том, что, будучи оторванным от остальных моральных требований, принцип "не причиняй зло" лежит в основе идолопоклонства. Твои отношения с идолом никого не касаются. Главное, чтобы ты не переступал границ чужой личной автономии — и всё будет хорошо. Но почему-то рано или поздно все системы идолопоклонства разваливаются, причиняя неописуемые страдания людям. Других примеров история просто не знает.

Набор правил поведения лишь тогда может называться настоящей моральной системой, когда отвечает не только на вопрос, что не надо делать, но и на вопрос, что надо делать.

Несоучастник во зле — при многих обстоятельствах выглядит как очень высокая ступень развития личности. Но иногда та же степень характеризует всего лишь чёрствость души. Понятно, уже хорошо, что человек не доставляет страдания другим, но это называется не быть преступником. Мало! Для мира, в котором мы живёт, этого недостаточно. Надо быть человеком, делающим добро. Необходимо быть таким человеком.

Переехавшие в Израиль знают, как высоко ценится участие вроде бы незнакомых людей, которые помогают олим. Мы их называем хорошими людьми . В то время как остальные, не проявившие себя на этом поприще, остаются для нас за границей круга хороших людей . Вы скажите, что за эгоцентрическая система оценок! Но так принято считать: хороший — это тот, кто делает хорошие дела, плохой — это и тот, кто делает плохое, и тот, кто, имея возможность сделать добро, уклоняется от этого.

Причём ни одна из принятых в мире законодательных гражданских систем не может осудить того, кто ничего не делает. Ни суд, ни полиция не обрушатся на нетворящего добро. Он должен исполнять постановления властей и не нарушать запреты, но — творить добро? Считается, что это дело совести каждого. Вы шли по улице и видели, как полуслепая старушка пошла на красный свет? Никто не предъявит вам судебный иск за то, что вы не бросились спасать старушкину жизнь. Но люди вас осудят. Скажут: что ж ты, друг, так странно поступил? И если у вас не найдётся достаточно веских причин объяснить своё поведение, они от вас отвернутся. Скажут — он или чёрствый, никудышный человек, которому на всех наплевать, или даже злодей.

Требовать от законодателей введения законов против чёрствости не имеет смысла. Всегда есть множество способов обидеть человека неподсудно. Да и сама система законодательства не искореняет равнодушие, хамство, наглость и пр., а занята совсем другим делом: законы стоят на охране порядка, т. е. направлены против плохих поступков, а не инициируют добрые поступки граждан. Может быть, именно поэтому наблюдается всеобщее падение нравов. Мораль деградирует даже в цитадели законности, в Америке. Юридическую систему там год от году пытаются укрепить, а мораль, наоборот, падает. Но поскольку система законности неразрывно связана с моральным климатом страны, то сила закона тоже катится вниз. Ибо не бывает такого, чтобы коррозия этики не затронула тех, кто стоит на охране порядка и нравственных устоев. Судьи, судящие людей за взятки, сами начинают брать взятки. Полиция, борющаяся с преступностью, сами приобретает криминальные черты.

Получается, что, хотим мы или не хотим, система моральных ценностей должна побуждать человека к активному созидательному поведению, должна подталкивать его к добрым делам.

Нам говорят, ну так давайте введём такую систему. Выпишем ряд правил, которые будут запрещать плохие дела и заставлять людей творить только добро. Так и напишем: глава такая-то уголовного права, абзац номер такой-то — всякий кто видит старушку, шагнувшую на проезжую часть под красный свет, обязан оттащить её обратно, даже если она сопротивляется, иначе он присуждается к заключению сроком на три месяца в колонии облегчённого режима с правом ограниченной переписки с теми, кто ещё остался на воле… Вы смеётесь. Но попробуйте придумать что-нибудь конструктивное, используя силу гражданского закона, объявив гражданам: наше общество так решило!

Разумную моральную систему нельзя ввести ни по договору (всегда кто-то заявит: а я под вашим документом не подписываюсь), ни голосованием (всегда кто-то скажет: почему я должен выполнять волю большинства?). Общественный договор не может не вступать в противоречие с личной выгодой каждого человека. И когда он в такое противоречие вступает, то, скажите, что побеждает — договор или личный интерес?

Посмотрите, как работают уголовные кодексы. Объявляют: кража наказуема. И насколько объявление помогает? Где кто и когда наблюдал снижение статистики квартирных краж?

Апеллировать к "сознательности" граждан вряд ли стоит. Предположим, мы объяснили всем, что каждому выгодно , чтобы никто не воровал. Все согласятся. И чем больше народу с этим согласится и станет выполнять предложенное правило, тем вольготнее будет действовать вору. Да и только ли явные воры нарушает общественный запрет на воровство? Гражданин, уклоняющийся от уплаты налогов, прекрасно знает, что если все перестанут платить налоги, то общество развалится: не будет социальной помощи малоимущим, рухнет инфраструктура, ибо неоткуда будет взять средства на содержание государственного аппарата с полицией, градостроительством и надзором за природой. Теоретически наш неплательщик с этим согласен, но платить налоги всё равно не хочет, считая, что пусть платят другие, но не он. Самому себе или своим друзьям он объясняет так: государство само склонно к воровству, по крайней мере своих граждан оно обкрадывает не стесняясь, причём средства разбазариваются неэффективно, уходя на всякие идиотские проекты и программы, от которых людям ни холодно ни жарко, исчезают в карманах разных казнокрадов, оплачивают существование массы паразитов-бюрократов; казна страны — мешок с дырками; поэтому будем считать, что выпали именно мои деньги, причём у государства и его вороватых чиновников ничего не убудет, никто даже не заметит недостатка моей крохотной суммы в океане общего бюджета, а мне мои денежки помогут больше, чем всему обществу… Так сознание личной выгоды перечёркивает все преимущества общественного договора .