Святитель Макарий Коринфский - Добротолюбие. Том II

Все сие приобретается естественным ведением, – и с этим пусть всякий сличает свои дела.

Когда окажется, что человек приобрел это, тогда значит, что идет он путем естественным; а когда превзойдет это и входит в любовь, тогда становится выше естества, – и оканчиваются для него борьба, страх, труд и утомление во всем.

Вот последствия ведения естественного. – И это находим в себе самих, когда не помрачаем сего ведения сластолюбивою своею волею. – И на этой остаемся степени, пока не придем в любовь, которая освобождает нас от всего этого.

Пусть всякий, на основании всего сказанного нами, сличает и испытывает сам себя, где его шествие: в том ли, что противоестественно, или в том, что естественно, или в том, что превышеестественно.

258. Добрая мысль западает в сердце только от Божественной благодати; помысл лукавый приближается к человеку только для искушения и испытания.

Человек, достигший того, чтобы познать меру своей немощи, достиг совершенства смирения.

Дарования Божии привлекает сердце, возбуждаемое к непрестанному благодарению.

Господь сносит всякие немощи человеческие, не терпит же человека, всегда ропщущего, и не оставляет без вразумления.

Благодати предшествует смирение; а наказанию предшествует самомнение.

Горделивому попускается впадать в хулу, – превозносящемуся деятельною добродетелию попускается впадать в блуд, – а превозносящемуся своею мудростию попускается впадать в темные сети неведения.

259. Кто при памятовании о Боге чтит всякого человека, тот по мановению Божию втайне обретает себе помощь от всякого человека.

Кто защищает обиженного, тот поборником себе обретает Бога; кто руку свою простирает на помощь ближнему, тот в помощь себе приемлет Божию мышцу.

Кто обвиняет брата своего в пороке его, тот обвинителя себе обретает в Боге.

Кто исправляет брата своего в клети своей, тот исцеляет собственный порок; а кто обвиняет кого-либо пред собранием, тот увеличивает болезненность собственных своих язв.

Друг обличающий тайно – мудрый врач, а врачующий пред глазами многих есть ругатель.

260. Бог вразумляет с любовию, а не отмщает (да не будет)! Он ищет лишь исцелить образ Свой, и не хранит гнева.

Кто делает добро ради воздаяния, тот скоро изменяется.

Сколько бы в сей жизни ни совершенствовался человек в своем стремлении к Богу, все идет позади Него; в будущем же веке Бог показует ему лицо Свое, – не то однако ж, что Он есть.

Праведные здесь сколько ни входят в созерцание Бога, созерцают только образ как в зеркале, а там узревают явление истины.

261. Огнь, возгоревшийся в сухих дровах, с трудом угашается: и если в сердце отрекшегося от мира западает Божия теплота, то воспламенение ее не угашается, – и она стремительнее огня.

Когда сила вина войдет в члены, ум забывает строгость во всем: и памятование о Боге, когда овладеет пажитию в душе, истребляет в сердце памятование о всем видимом.

Ощущение будущего века в мире сем есть то же, что малый остров в море; и приближающийся к нему не утруждается уже в волнах видений века сего.

Монах, пока видит нужду во времени, чтоб еще потрудиться, скорбит о разлучении с телом; а когда ощутит в душе своей, что искупил время и получил залог свой, вожделевает будущего века.

Пока купец в море, в членах у него страх, чтобы не восстали на него волны и не потонула надежда делания его: пока и монах в мире, страх овладевает житием его, чтоб не пробудилась в нем буря, и не погибло дело его, над которым трудился от юности и до старости своей.

262. Мореходец, пока плавает среди моря, смотрит на звезды и по звездам исправляет корабль, пока не достигнет пристани: а монах взирает на молитву, потому что она исправляет его самого и направляет шествие его к той пристани, к которой житие его направлено в ежечасной молитве.

Пловец без одежды погружается в море, чтоб найти жемчужину; и монах, совлекшись всего, проходит жизнь свою, чтобы обрести в себе бисер – Иисуса Христа, – и когда обретет Его, не ищет уже при Нем ничего из существующего.

263. Деве вредно быть в народных собраниях и при многолюдстве, а уму инока в беседе со многими.

Птица, где бы ни была, стремится в гнездо свое, выводить там детей: и рассудительный монах поспешает в место свое, сотворить в себе плод жизни.

Облака закрывают солнце; а многоглаголание потемняет душу, которая начала просвещаться молитвенным созерцанием.

Рассказывают о птице, называемой сирена, что всякий, слыша сладкозвучие ее голоса, так пленяется, что идя за нею по пустыне, от сладости пения забывает самую жизнь свою, падает и умирает. Сему подобно то, что бывает с душою. Когда впадет в нее небесная сладость, тогда от сладкозвучия словес Божиих, с чувством печатлеющихся в уме, она вся устремляется вслед его, так что забывает свою телесную жизнь; и тело лишается своих пожеланий, а душа возносится из этой жизни к Богу.

264. Дерево, если сперва не скинет с себя прежних листьев, не произращает новых ветвей; и монах, пока не изринет из своего сердца памятования о прежних своих делах, не приносит новых плодов и ветвей о Христе Иисусе.

В раковине, в которой зарождается жемчужина, как говорят, молниею производится некоторое подобие искры, и из воздуха приемлет она в себя вещество, а дотоле остается простою плотию: и сердце инока, пока не приимет в себя разумением небесного вещества, дело его есть нечто обыкновенное, и в раковинах своих не заключает плода утешения.

Пес, лижущий ноздри свои, пьет собственную кровь свою и, по причине сладости крови своей, не чувствует вреда своего: и инок, который склонен бывает упиваться тщеславием, пьет жизнь свою, и от сладости, ощущаемой на час, не сознает вреда своего.

265. К словам таинств, заключенных в Божественном Писании, не приступай без молитвы и испрошения помощи у Бога, но говори: «дай мне, Господи, приять ощущение заключающейся в них силы».

Молитву почитай ключом к истинному смыслу сказанного в Божественных Писаниях.

Когда желаешь приблизиться сердцем своим к Богу, докажи Ему прежде любовь свою телесными трудами. В них полагается начало жития. – И Господь положил их в основание совершенства.

Праздность почитай началом омрачения души, омрачением же на омрачение – сходбища для бесед. Если и полезные речи, когда нет им меры, производят омрачение, то кольми паче речи суетные. Душа делается ничтожною от множества продолжительных бесед.

266. Мера и известное правило в житии просвещают ум и не допускают до смущения.

Смущение ума от беспорядочности (от неимения постоянных правил) производит в душе омрачение, а омрачением производится опять смущение.

Мир (душевный) бывает следствием доброго порядка, а от мира рождается свет; от света же и мира просиявает в уме чистый воздух.