Стивен Роузен - Вегетарианство в мировых религиях

По подсчетам Национального Института кардиологии, легких и крови, сердечно-сосудистые заболевания послужили причиной 954 000 смертей (42 % всех смертей) в 1993 году. Кроме того, подсчитано, что суммы, затраченные пациентами на лечение этих заболеваний, в общей сложности составляют примерно 126,4 миллиарда долларов. 72 % смертей происходят от атеросклероза (отвердения стенок сосудов) — болезни, тесно связанной с мясоедением. Эти открытия уже ни для кого не тайна: недавняя статья в «Нью — Йорк Таймс» (22 ноября 1995 г.) дала детальные свидетельства того, как дорого мы платим за лечение физических расстройств, связанных с употреблением мяса: Комитет по инициативной медицине, группа из 3000 медиков, подсчитал, что годовые затраты на лечение болезней, прямо проистекающих из высокого уровня потребления мяса на душу населения, составляют от 23,6 до 61,4 млрд. долларов (примерно столько же, сколько тратится на лечение последствий курения). Поистине, мы дорого платим за поедание мяса, считая и ущерб, наносимый здоровью, и расходы на медикаменты.

Существует также энцефалопатия крупного рогатого скота, более известная как «коровье бешенство». При этой болезни коровы испытывают непереносимые страдания и затем умирают — это смертельное заболевание скота, вызываемое группой токсичных, вирулентных и странным образом инфекционных протеинов под названием прионы, полностью разрушает нервную систему. При вспышке болезни в Англии в начале 1996 года погибло около 160 000 коров. Есть основания считать, что причиной вспышки послужило то, что в Британии традиционно останки овец, в том числе мозг и кости, примешиваются в корм коровам. Особенно тревожно то, что все формы энцефалопатии (встречающейся и среди других млекопитающих), очевидно, передаются от вида к виду. Более того, теоретически возможно, что следующими жертвами страшного недуга станут люди, которые употребляют в пищу говядину. Недавние исследования заставляют предположить, что один из видов болезни Крейцфельда-Якоба может быть человеческим вариантом энцефалопатии. Мрачные, но осторожные прогнозы говорят, что в результате поедания мяса зараженных коров каждый год будут умирать около 500 000 британцев. Инкубационный период болезней, вызванных прионами, может длиться десятилетиями, почти как при СПИДе, поэтому мы только теперь начинаем видеть отдаленные последствия той вспышки. Тем временем, в медицинских журналах появляются сведения об американской разновидности болезни, — если уж это не заставит любителей мяса задуматься, значит, они не задумаются никогда.

Человеческий организм — сложная машина. Как любой машине, одни виды горючего подходят ему лучше, другие — хуже. Исследования доказывают, что мясо — очень неэффективное для нас топливо, вызывающее стремительное изнашивание механизма. Например, эскимосы, которые питаются преимущественно мясом и рыбой, очень быстро стареют. Средняя продолжительность их жизни не превышает тридцати лет. Среднеазиатские киргизы, одно время питавшиеся почти исключительно мясом, редко жили больше сорока лет. С другой стороны, народы, подобные племени Хунза, живущему в Гималаях, или группы вроде христиан-адвентистов, придерживающихся вегетарианской диеты, обыкновенно имеют среднюю продолжительность жизни от 80 до 100 лет. Исследователи установили, что вегетарианство является причиной их превосходного здоровья и долголетия. Индейцы майя на полуострове Юкатан и йеменские племена семитского происхождения также славятся прекрасным здоровьем, и в этом случае причиной, опять же, служит низкое потребление мяса или, в отдельных случаях, стопроцентно вегетарианская диета.

Прежде чем есть мясо, люди всячески маскируют его, используя кетчупы, соусы, подливки. Мясо выдерживают, вымачивают, жарят, тушат, преображают тысячами способов. Зачем нужна такая маскировка? Откуда это нежелание есть мясо сырым, как едят его все истинно плотоядные животные? Многие диетологи, биологи и физиологи убедительно доказывают, что на самом деле человеческий организм не приспособлен к мясной пище. Они предполагают, что человек физиологически не может переваривать мясо, и что люди так стараются замаскировать его потому, что такая пища для нас неестественна. Физиологически человек более близок к травоядным, жвачным и грызунам, таким, как обезьяны, слоны и коровы, чем к хищникам вроде собак, тигров и леопардов. К примеру, хищники не потеют; температура их тела поддерживается в равновесии частым дыханием и высовыванием языка.

Растительноядные животные, напротив, имеют потовые железы, которые контролируют температуру тела и выводят из организма нечистоты. Хищники обладают длинными зубами и клыками для убийства и переноски добычи; у растительноядных короткие зубы и нет клыков. Слюна хищников не содержит птиалина и не может расщеплять крахмалы, слюна животных-вегетарианцев содержит птиалин для предварительного расщепления крахмалов. В организме плотоядных животных в большом количестве выделяются гидрохлориды для растворения костной ткани; организм растительноядных почти не выделяет гидрохлоридов. Челюсти хищников движутся только вверх и вниз; челюсти травоядных движутся также из стороны в сторону для лучшего пережевывания пищи. Хищники могут только лакать жидкости (как кошки); животные-вегетарианцы втягивают жидкость сквозь зубы. Таких сравнений можно привести много, и в каждом случае человек окажется ближе к физиогномике растительноядных. Таким образом, с точки зрения чистой физиологии, имеются убедительные свидетельства того, что наш организм не приспособлен к мясной диете.

Если говорить о физиогномике, возникает вопрос: а как насчет организма растений? Предназначены ли они для того, чтобы быть съеденными? Разве они не чувствуют боли? Разве они — не живые, дышащие существа, достойные нашего сострадания? «Если всякая жизнь священна, — спрашивают некоторые, — почему же вы позволяете себе есть растения?» Люди, которые задают такие вопросы, нередко считают вегетарианство разновидностью лицемерия.

Такой ход мысли стал ясен для меня в 1984 году, когда в «Филадельфия Инквайерер Мэгэзин» появилась статья, где спрашивалось: «Разве не лицемерно избегать поедания животных и при этом продолжать поедать растения? Ведь в обоих случаях речь идет о живых существах!» Редактор журнала задал этот вопрос в качестве реакции на опубликованную в том же номере работу Уильяма Экенбаргера, где красноречиво излагались принципы защитников прав животных. Используя впечатляющую документацию, Экенбаргер объяснял, что дурное обращение с животными — следствие нашего невежества и нашей алчности, что это всего лишь тип «видовой дискриминации». Он показал, что дело движения за права животных в моральном отношении «выкроено» из той же ткани, что и другие крестовые походы против несправедливости, например, борьба против расизма или дискриминации по половому признаку. (Более подробное развитие этой идеи можно найти в прекрасной книге Кэрол Адамс «Мясо и сексуальная политика: феминистско-вегетарианская критическая теория».) Возможно, самый основательный довод против видовой дискриминации заключен в цитате из английского философа Джереми Бентама (1748–1832), который писал в знаменитом теперь труде «Принципы морали и законопорядка»: «Вопрос не в том, есть ли у них разум? Могут ли они думать? Но в том, могут ли они испытывать страдания? Ответ, разумеется, будет однозначным: «Да, животные, несомненно, могут испытывать страдания. Они чувствуют боль так же, как и люди». Поэтому, утверждают защитники прав животных, наше этическое чувство должно распространяться и на них.