Святитель Григорий Палама - Избранные творения

8) Не видишь ли, коль велико человеколюбие Божие?! В начале не пользуется Он праведным судом против нашей непокоривости, но долго терпя, дает время для обращения. В сие время долготерпения дает Он нам власть сынами Ему соделаться (Ин. 1, 12), если хотим. Что я говорю — сынами Ему сделаться? соединиться с Ним и быть един дух с Ним (1 Кор. 6, 17). В это же время долготерпения, если мы и противным Ему пойдем путем и возлюбим смерть паче истинной жизни, Он не отъемлет данной нам власти, или свободы возвратиться к Нему, и не только не отъемлет такой власти, но Сам воззывает нас обратно и обходит ища, как бы обратить к делам жизни, по притче о делателях винограда, с утра до самого вечера жизни (Мф. 20, 1–16). Но кто зовет и нанимает? — Отец Господа нашего Иисуса Христа и Бог всякия утехи. Кто виноград, к деланию в коем призывает Он? — Сын Божий, сказавший: Аз есмь лоза (Ин. 15, 1). Ибо ко Христу и придти никто не может, как Сам Он сказал в Евангелии, если Отец не привлечет его (Ин. 6, 44). А рождия (ветви) кто? Мы; ибо послушай, что тотчас затем говорит Он: вы рождие, а Отец мой делатель есть (Ин. 15, 1–5). Отец чрез Сына примиряет нас Себе, не вменяя нам согрешений (2 Кор. 5, 19), и призывает не как прилежащих делам непотребным, а как ничего не делающих и праздно стоящих, хотя и праздность есть грех, так как и за праздное слово мы воздадим слово (Мф. 12, 36).

9) Бог, как я сказал, презирая прежде соделанные каждым грехи, паки и паки призывает нас. Что же делать — зовет Он? Работать в винограднике. А это значит трудиться над рождиями, т. е. над собою. Потом, — о сколь непостижимо велико человеколюбие Божие! — и награду нам обещает и дает, — за то, что потрудились над самими собою и для себя самих. Приидите, говорит, получите жизнь вечную, от Меня богатно подаемую. И за труд шествия сего к жизни и самое желание получить ее от Меня, за все, как должник, уплачу наградою. Кто не исповесть благодати и не воздаст благодарения Избавителю от смерти и Подателю жизни? — А Он еще и награду обещает приложить и награду неизреченную. Аз, говорит, приидох, да живот имут, и лишше имут (Ин. 10, 10). Что это лишше? Не пребывать только и жить силою Его, но и быть Ему братьями и сонаследниками. Сие лишшее есть награда, даемая тем, кои притекают к животворной лозе виноградной и бывают рождием на ней, кои над самими собою трудятся и себя самих возделывают. Что делая? Отсекая от себя все, что есть не только ненужного и безполезнаго, но и препятствующаго приносить плоды, достойные житницы Божией. Что же это такое? — богатство, утехи, слава суетная, все текучее и преходящее, всякая страсть душевная и телесная, срамная и зловредная, всякое слышание и видение и всякое слово, вред душе причинить могущее. Ибо кто всего этого не отсечет и сердца с наивеличайшим тщанием не очистит от таких приростков, тот никогда не принесет плода для жизни вечной.

10) Можно и в супружестве живущим достигнуть такой чистоты, но весьма с большою трудностию. Почему все, от юности благоволение Божие улучившие, острейшим оком ума взирая на оную жизнь и благ тамошних сделавшись любителями, преподобно бегают брака, так как и в воскресение, как Господь, не женятся, ни посягают, но яко Ангели Божии суть (Мф. 22, 30). Кто таким образом желает быть Ангелом Божиим, тот справедливо еще здесь, подобно сынам воскресения онаго, держит себя выше телесного смешения. Ктому же повод ко греху первоначально исходил от жены. Почему желающим — никогда никакого не давать супостату случая к соблазну — следует отказываться от брака. Если это тело само по себе трудно удержимо и трудно склонимо к добродетели, — и мы, как естественного срасленного с нами противоборца носим его вокруг себя, то сможем ли когда покорить его, и насколько увеличим затруднения в деле добродетели, связаны бывая многими и разными телами (жена, дети, прислуга)?И как свободу будет иметь, о которой ревновать приняла заповедь та, которая естественными связана узами с мужем, детьми и всеми единокровными? Как безпопечительно может приседеть Господу та, которая взяла на себя заботу о стольких лицах? Как пребыть ей без смущений и тревог, когда она окружена такими толпами?

11) По сей причине истинная дева, желая уподобиться св. Деве и Сыну от Девы, жениху в девстве преподобно поживших душ, не только плотского супружества убегает, но и всякого сожительства мирского, отказавшись от всех сродников: так что с дерзновением может говорить Христу с Петром: се мы оставихом вся и вслед Тебе идохом (Мф. 19, 27). И что новолепного делает она, если подобно тому, как земная невеста оставляет отца и матерь ради тленного жениха и к нему прилепляется, по Писанию, она то же самое делает для премирного чертога брачного и жениха, оставив их? И было ли бы уместно иметь родство на земле тем, коих жительство на небесех? (Флп. 3, 20). Как, будучи чадом не по плоти, а духа, будет она иметь плотского отца, или матерь и сродников кровных? Как, отчуждившись от собственного тела и отчуждаясь, по возможности, как отложившая плотскую жизнь, будет она иметь соотношение какое–либо с телами чужими? Если теперь, как говорят, уподобление есть содружество и лобызает все подобное, то и дева уподобится тем, с коими сдружится и впадет в болезнь миролюбия. Любовь же к миру есть вражда на Бога (Иак. 4, 4), как говорит и Павел, невестоводитель духовного чертога брачного (Рим. 8, 7). Таким образом она подвергается опасности не только разорвать брачный союз свой с премирным Женихом, но и стать во враждебное к Нему положение.

12) Не дивись и не кручинься, если вступившим в житейский брак, по Писанию, не служит в укоризну, если они пекутся о мирском, а не о Господнем (1 Кор. 7, 32–34); тем же, кои дали Богу обет девства, даже касаться чего либо мирского запрещено, и жить утешно совсем не позволяется. Впрочем и к брачным св. Павел так говорит: время прекращенно есть прочее, да и имущии жены, яко неимущии будут… и требующии мира сего, яко не требующе (1 Кор. 7, 29–31). Что, как я полагаю, гораздо труднее подвига девства. Опыт также показывает, что пост удобнее воздержания в пищи и питии. Может быть, и вообще верно и праведно сказал бы кто, что кто не емлется за дело спасения, к тому не едино же у нас слово; кто же печется о своем спасении, тот да ведает, что жизнь в девстве гораздо исполнимее и малотруднее жизни брачной.

13) Но оставим это. Ты же держи мне в уме, дева, невеста Христова, рождие лозы жизни, что сказано выше. — Так говорит Господь: Аз есмь лоза, вы же рождие, а Отец Мой делатель есть. Всякую розгу о Мне, творящую плод, отребит ю, да множайший плод принесет (Ин. 15, 1–5). Такое о тебе попечение почитай указанием на плод девства твоего и на любовь к тебе Жениха твоего; и радуйся сему много, и попекись воздать Ему за сие полнейшею преданностию. Скажу и другое нечто: золото, что-либо медное в смешение с собою приявшее, называется фальшивым; а медь, обложенная золотом, или позолоченная является более светлою и блестящею, чем сама есть: так, дева, тем, кои не суть девственницы, желать тебя и твоего, хвала есть; а для тебя желать их и ихняго, есть безчестие, потому что чрез это вожделение твое возвращает тебя в мир — то тем, что ты вступаешь в сношение с теми, кои в мире и живешь с ними после того, как умерла миру, — то тем, что желаешь услаждаться тем же, чем они и сродники их и что составляет довольство житейское, каковы — богатство, знатность, слава, утехи. Таким образом, наконец, случится, что ты отпадешь от воли Жениха своего. Ибо все такое явно окаявает Он в Евангелии, говоря: «Горе вам, богатые! Горе вам, смеющиеся! Горе вам, насыщенные! Горе, когда добре рекут вам вси человецы!» Как же Он окаявает их? Не яко ли умерших душею? Невесте же жизни какое сродство с мертвыми? Кое соприкосновение с теми, кои шествуют противоположным путем? Путь, коим они несутся, пространен и широк; и если не удержат себя, примешав к себе нечто от твоего, то совсем впадут в пагубу; а ты узкими вратами и тесным путем входишь в живот (Мф. 7, 13). Узкими же вратами и тесным путем никто не может проходить, надымаясь славою, разливаясь в удовольствиях и обременяя себя богатством и имуществами. Но слыша, что тот путь жизни широк, не думай, чтоб он был безпечален, ибо он полон многими и тяжкими прискорбностями; широким же и пространным называют его потому, что много идущих по нему, и каждый из них обложен большею массою преходящих вещей. Твой же, дево, путь очень тесен, так что и двух, вместе идущих, не вмещает.