Панайотис Неллас - Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле

Такое обожение во Христе не есть явление субъективное, происходящее в воображении верующего; человек становится членом Христовым не в области богословских спекуляций, а в сфере объективной жизненной реальности. В пример Кавасила приводит апостола Павла, чьи человеческие чувства и силы всецело переменились в чувства и силы Христовы:«Ибо говорит, мы ум Христов имамы (1 Кор. 2, 16) и искушения ищете глаголющаго во мне Христа (2 Кор. 13, 3), и мнюся бо и азъ Духа Божия имети (1 Кор. 7,40), и люблю вас утробою Иисус Христовою (Фил. 1, 8), откуда явно, что имеет одно и то же с Ним хотение, и все совокупляя говорит: живу же не ктому азъ, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20)» [87] Там же, 4, 585 617 B. С. 76. .

Кавасила предпринимает дерзновенную попытку дать объяснение»физиологии»этой перемены, названной им μετασκευ’′ (от μετασκευάζω — перевооружаю, переделываю). Поясняя слова Господа» ядущий Меня жить будет Мною »(Ин. 6, 57), он говорит о том, что, как существо высшее, человек может употреблять в пищу растения, рыбу и все прочее. Но все эти роды пищи, напоминает он (вновь следуя преподобному Максиму), не имеют жизни в себе и потому не могут животворить. Создается впечатление, что они несут жизнь, поскольку ими поддерживается временная жизнь тела, но в действительности ими лишь обеспечивается выживание, подверженное тлению и имеющее концом смерть. Хлеб же святой евхаристии, который есть Христос, в прямом смысле слова жив и потому способен подлинно сообщать жизнь. Безусловно, в Своей трансцендентности Он не Сам изменяется, когда предлагает Себя в пищу человеку, а прелагает человека в то, что Он Сам. Обыкновенно»пища претворяется в питающегося, и рыба, и хлеб, и все иное вкушаемое — в плоть человеческую, здесь же все напротив. Ибо Хлеб жизни сам движет питаемого, и изменяет, и прелагает в себя самого» [88] Там же, 4, 585 A. С. 76. . Так человек реально становится членом Христова Тела, питаемым и оживляемым Главою.«А от сего принадлежащее Главе делается и нашим» [89] Там же, 4, 597 AB. С. 86. . Такой взгляд на вещи позволяет утверждать, что приведенные выше апостольские утверждения Кавасила понимает в самом прямом смысле. И именно ими задана центральная ось его антропологии [90] Там же, 1, 520 A.. С. 22. .

У Божественной евхаристии есть еще одно, более общее значение. Ею преображается не только человеческая жизнь, но и весь тварный мир. В ней — реальное завершение,«конец»всех вещей, цель земной жизни и содержание жизни небесной, в ней преображение истории. Евхаристическое»время»объединяет прошедшее, настоящее и будущее, являя вечность и вводя ее в нашу каждодневную действительность.«Место»евхаристии — Царство Небесное, собственно христианское отечество.

Будучи собранием верных вокруг трапезы, евхаристия есть возвращение первого райского общения в доме Отца. Как совершенное общение верных с Богом и друг с другом, она возводит то первое общение к полноте и являет человечество единым, делая его Божиим Телом. Как жертва и предложение, она воссоздает первозданные взаимоотношения человека с творением и в то же время восполняет их. Существенно необходимое для себя вещество человек по любви предлагает Богу; творение вновь делается средством, которым он восходит к Творцу. Вещество возвышается до наполнения Духом, и духовная жизнь действует в евхаристии беспрепятственно и во всей полноте. Это возможно потому, что евхаристия есть Сам Христос — начало, совершение и конец святых и подлинное начало и завершение мира.

Как литургическое действие, как преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы и приобщение им верных, евхаристия беспрестанно актуализирует в настоящем то, что исторически единожды совершено Христом ради спасения людей: Его рождение, жизнь, страдание, смерть, воскресение, вознесение и ниспослание Святого Духа.«Эта часть евхаристии являет совершившееся тогда во времени [дело Промысла]» [91] Кавасила явно стремится подчеркнуть в новозаветных выражениях, указывающих на единение христианина со Христом, прямой, а не аллегорический смысл. Он говорит об этом подробно, особенно в контексте божественной евхаристии. Вот пример его рассуждений по поводу Евр. 3,6:«Дом же Его — мы»и Ин. 6, 56:«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне и Я в нем». Божественная трапеза, пишет он,«водворяет нас во Христе и Христа в нас,… так что и обитаем в Нем и служим для Него обителью, и становимся единым с Ним духом». А когда»Он и обитель наша», и»сами мы соделались обителью для Него», то»какого из благ может недоставать нам при таком устроении?»«Пребывая во Христе, чего иного будем желать? И обитатель наш Он и обитель наша, так что блаженны мы в обители». Никакое из благ не может сокрыться от нас,«когда Христос так существенно пребывает с нами, и всех нас проникает, и обдержит всю внутренность, и около нас находится». Это же препятствует и какому‑либо злу извне привзойти в душу,«ибо Он отвсюду окружает нас»Собой. Также и от всякого внутреннего зла Он очищает нас, проникая Собою все наше существо». (Там же, 4, 584 ВС. С. 75–76). . Совершение евхаристии делает для нас настоящими события прошлого и будущего священной истории, и наше участие в них изымает нас из круговорота истории и поставляет в новом времени Церкви, в котором вечное вторгается во временное и пребывает в нем как непреходящее ныне .

То самое Тело Христа, с которым Он исторически жил, умер и воскрес, и которое воссияло во славе одесную Отца, реально оказывается на жертвеннике и предлагается в снедь верным. Вкушая его, верные становятся»сотелесными»Христу и, тем самым, и современниками исторического Иисуса, и участниками (еще в этой жизни) будущей славы. Тело евхаристии есть тело Церкви, в котором живут верные, есть спасение мира и слава Бога и людей, свобода, радование и пища святых. Это тело, как возношение, приобщение и трапеза, как тело Христа и христиан, составляет подлинные»пространство»и»время»Церкви, ибо в Нем мы живем, и движемся, и существуем .

В таинствах святой Церкви Бог предлагает полноту, к которой нечего добавить. Однако приемлющий должен усвоить принятое своим личным содействием — «ибо… прилично и сообразно, получив жизнь, не довольствоваться сим и не сидеть в бездействии, как бы все уже имели, но надлежит заботиться о том, чем сохранить ее [92] «Изъяснение божественной Литургии»38, 452 В. .

Но человек в основном определяется тем, к чему направлены его мысли и желания. Как же он сможет пребыть единым со Христом без единения с Ним этих своих высших сил? Без такого единения с Ним, он, хотя и будет, ради приобщения Божественным Плоти и Крови,«чадом»и»членом»Христовым — но»заслуживающим порицания»и»мертвым». Когда же ум его неотлучен от ума Христова, и воля приучена к согласию с Его волей, естественно последовать и всему человеку, делая союз совершенным.