Сборник - О молитве Иисусовой

Посему думается, что это последнее — средняя мера скорости Иисусовой молитвы. Соблюдать все эти приемы молитвы Иисусовой, и чтобы она была в это же время беседою ко Господу, очень трудно, между тем как и навык к этим приемам умносердечной молитвы большей частию узнан святыми отцами–молитвенниками, как естественное пособие для успеха в молитве, необходим в своей мере с нашей стороны, как первоначальный навык к простой словесной молитве (по «Страннику») для последующей умной–внимательной.

При творении молитвы Иисусовой художественными приемами грудь болит мало — утомляется от согбенного в это время положения сердце, а может быть и легким внутри груди тяжело от задержания дыхания при неспешном, внимательном произношении слов молитвы, соединенных с дыханием, равно и ум утомляется от напряженного внимания. Сердце же не должно бы утомляться от внимательного напряжения произнесения, как бы заключения в нем слов молитвенных, особенно сладчайшего имени Иисусова, разве только от постоянного вдыхания в себя воздуха, хотя и прохлаждающего его, однако же тревожащего и беспокоющего его, которое по действию своему подобно воздыханию, по слову псаломникову: «Утрудится сердце мое от воздыхания моего». Поэтому воздыханием нужно пользоваться только вначале для отыскания места сердечного и для поддержания пребывания ума в нем. Когда ум от навыка и благодатию Христовою утвердится в сердце, тогда постоянные и глубокие вдыхания не нужны бывают и дыхание надо по святоотеческому руководству (Святой Григорий Синайский) мало удерживать. «Так же разделение внимания, т.е. обращение его при первых словах молитвы к Богу, а при последних к себе» (Калист. И Игнат, гл. 48). «В частности, в первой половине при призывании только имени Господня двоякое внимание ума, то к призыванию, то к Лицу Самого Господа» (по Феолипту Филадельфийскому). Все это при совершенной сердечной умиленной молитве должно быть и будет совершаться естественно без особого утомительного напряжения ума. Когда ум и сердце соединятся с собою и с Самим Господом, — и будет Троица во Единице и Единица во Троице. Буди Господи сия милость на нас, яко же уповахом на Тя (Пс.32).

25 августа

На утрене в конце «художественной» молитвы, притрудной, сподобился умиления. Ощутил милосердие Спасителя к нам со внушением «Научитесь от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем». Когда собирались парить поутру, после часов, просфоры на самоваре и с большим трудом (от неудобства места) слазил в церковную цистерну намочить просфоры, то сердце смутилось от нетерпения против ученика, что он не исполнил это трудное для меня дело. Но смутихся и не глаголах. От нетерпеливого слова ему по сему поводу удержало воспоминание об умилении со внушенною мне заповедью о кротости. После чая до обеда помолился сидя, без внимания к художественным приемам и за три четки такой свободной молитвы много развлекся и, только вставши, строгим соблюдением приемов и поклонами восстановил внимание и сподобился умиления. Двоякое внимание в молитве — с одной стороны, к Лицу Самого Господа, с другой, к словам молитвенным, соединилось в одно нераздельное внимание к имени Христову: «Господи Иисусе Христе». В сих именах ощущалось присутствие Самого Сладчайшего Господа Спасителя — без всякого внешнего образа. И из имени Его, как бы из сосуда, изливалась живительная сладость в сердце. Так нам, немощным и расслабленным духом, помогают предлагаемые нам святыми отцами от своего опыта и не без внушения Духа Святаго «художественные Приемы» (см. Еп. Феофана: Собрание писем — Письмо 321–ое: «Когда ослабело умение привлекать Божию благодать, придумали механический способ, прописанный в Добротолюбии: художественное действие молитвы Иисусовой. Это и пригоже бывает» /примечание Старцево/).

Древние Св. Отцы и, хотя редкие, современные, например: приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский и может быть другие сокровенные рабы Божии, простые молитвенники, богаты были живою верою и любовию ко Господу и по сему всегда и просто находились в молитвенном общении с Ним. Мы же, немощные и расслабленные телом и духом, до времени — «до нарока отца» (Гал., 3–4) нуждаемся в пестуне–детоводительстве внешних правил (художеств) закона молитвенного, пока под опекою их не возрастет наш дух молитвенный; как и угодники Божии получают за труд своей веры и любви к молитве, а через нее к Богу, дар «всыновления», т. е. благодатные дары совершенной умносердечной молитвы, в которой благодатные сыны Божии непрестанно вопиют: «Авва Отче» (Рим. 8,15 и Гал.4,6). Нам же грешным и недостойным довлеет ощущать по милости Божией хотя бы начатки сего благодатного всыновления (Рим. 8, 23) — умиление в извещение отпущения наших многих и великих грехов.

26 августа

После Литургии и после чая, помолившись немного ходя, присел для молитвы в притворе церковном, там было потише. Скоро молитва пошла себе еще тише, в душе обрелось место сердечное, для нее устойчивое, удобное и покойное. Молится уже не ум, а само сердце: ум только по временам взирает на происходящее в сердце самодвижное молитвенное движение. Само сердце видимо смотрело на Господа, на себя и на свое молитвенное призывание Его, как бы на журчащий однообразно, далеко в глубине его, ручеек. Мир, теплота чувств ко Господу Спасителю, смирение и кротость было дыханием его. В таком состоянии оно представлялось уму моему живым «внутренним человеком», в противоположность «внешнему человеку» — обычному нашему сознанию. (Узнав об этом о. Никодим сказал ему: «Это у вас, Батюшка, ум соединился с сердцем». И многое другое испытывал он от умно–сердечной молитвы. А незадолго до своей кончины испытал еще большую радость, продолжавшуюся целый день. Сидел он в изумлении. Состояние его это случилось по причине виденного во сне на небе креста из четырех лун и очень торжественного колокольного звона, как на Пасху. Все люди были наряжены по–праздничному и восклицали: «Празднуем победу над коммунистами»). О, если бы сподобил Господь благодатию Своею утвердиться нам во «внутреннем человеке» и прочее… (Ефес. 3, 16–20).

27 августа

На утрени «художественная» молитва сначала шла слабо и рассеянно, но я понуждал себя на внимание и чувство до изнеможения в груди, и хотел уже оставить продолжение такой молитвы. Но вот, после сего перелома воли, ум скоро обрел, или лучше сказать, ему открылось «место сердечное» духовным чувством, как бы тонким жалом плачевного покаяния: «печали по Бозе» о чем–то дорогом для сердца и потерянном благе с неким ощущением его вновь и с некою надеждою опять возвратить его в сердце, а вместе с ним и Самого дародателя его Сладчайшего Господа Спасителя, как это чувствовалось в первые годы сознательного уже детства. Воспроизведение в памяти пережитого удерживает сердце и после в покаянных чувствах. Так молитва внимательная и усердная сопровождается благодатным посещением, постепенно пересоздает нашего внутреннего человека. Всегда нужно поставлять последнею целью молитвенного правила и искать в молитве благодатного посещения, а не остановиться на нем и на приемах «художественных», не говоря уже о них самих, но и на первом благе, полученном от них — сохранение от праздности и помыслов во время такого первоначального нашего молитвенного «делания».