Николаос Василиадис - ТАИНСТВО СМЕРТИ

Блаженство небесной и желаннейшей райской жизни будет возрастать еще больше, ибо там мы встретим и узнаем наших родных и друзей, скончавшихся в покаянии. Вопрос, который здесь часто лишает нас радости и усиливает скорбь: «Увижу ли я снова моих любимых? Встречу ли снова тех, с которыми вместе я жил и делил радость и печаль, тревогу и скорбь?» — там получит ответ. Там произойдет радостная встреча, которой жаждет наша душа. Там встретятся верные супруги, там снова процветет нежная улыбка, там раскроются объятия благочестивой матери навстречу своим боголюбивым детям и взаимно!.. Потому что «жизнь вышней природы есть любовь», как отмечает святитель Григорий Нисский [ [1252]].

Об этом у нас есть свидетельства в Богодухновенных Евангелиях. Из Святого Преображения Спасителя мы {стр. 570} узнаем, что три ученика признали в тех, кто беседовал с Господом, Моисея и Илию (Лк. 9, 30). Из притчи о богаче и Лазаре мы видим, что богач признал в загробной жизни и Авраама, и Лазаря (Лк. 16, 23). Этой истине учил Господь, когда утешал Своих учеников. Он дал им «добрую надежду» на встречу и уверил, что снова придет во время Второго и славного Пришествия Своего, чтобы взять их с Собой, чтобы и они были там, где пребывает Он (Ин. 14, 3). А Апостол Павел радуется, что Фессалоникийцы, уверовавшие в евангельскую проповедь, были не только тогда его славой, радостью и венцом похвалы — они будут его радостью и венцом и в день Второго Пришествия Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 2, 19–20).

Конечно, любовь, которая соединит нас в раю, будет любовью святой, кристальной, свободной от болезненного сентиментализма. Эта любовь будет основана не на родственных узах, как между супругами или между родителями и детьми. Это будет высшая любовь, чисто духовная, любовь «о Господе». Поэтому радость, которую мы будем испытывать от той святой любви, совершенно не будет умаляться тем, что некоторые из здешних наших знакомых и близких, возможно, не окажутся в прекраснейшем раю. Ведь в той пресвятой жизни кровь и плоть, родственные узы по плоти, мирские знакомства и все подобного рода связи не будут иметь никакого значения. Новые, нерушимые, вечные связи соединят тогда всех между собой и со Спасителем Христом и двумя другими Лицами Пресвятой Троицы.

Преподобный Иоанн Дамаскин, прекрасно обобщая учение нашей Святой Церкви по этому вопросу, пишет: «Пусть никто не думает, что никто никого не узнает во время той страшной встречи. На самом деле каждый узнает своего ближнего не телесным образом, но чутким душевным оком» [ [1253]]. Замечание преподобного отца, что {стр. 571} узнавание произойдет не по внешнему виду тела и чертам лица, весьма существенно, ибо в телах, которые воскреснут, не опознаем, как уже сказано, тех признаков и особенностей, которые присущи нашим тленным и земным телам [ [1254]].

Святой Иоанн Дамаскин в подтверждение этому приводит мнения святителей Иоанна Златоуста, Василия Великого и преподобного Ефрема. Согласно преподобному Иоанну Дамаскину, святитель Иоанн Златоуст говорит, что там мы узнаем не только тех, кого знали здесь, но и тех, кого никогда прежде не видели. Ведь ты никогда не видел Авраама, или Исаака, или Иакова, или патриархов, или пророков, Апостолов и мучеников. Но когда ты их увидишь во время той всеобщей и страшной встречи Второго Пришествия, ты узнаешь их и скажешь: вот Авраам, и Исаак, и Иаков, и прочие патриархи. Вот Петр и Павел, и все Апостолы. Вот праотец Давид и все пророки. Вот Иоанн Предтеча, и первомученик Стефан, и множество святых. Святитель Василий Великий, опять же согласно преподобному Иоанну Дамаскину, говорил, обращаясь к стяжателям: «Тогда, на Всемирном Судилище, тебя окружат все те, кого ты обидел, и будут твоими обвинителями. Ибо куда ни обратишь ты взор свой, везде увидишь «образы злодеяний». Здесь — сирот, там — вдов, по ту сторону — бедняков, которых ты бил кулаками, слуг, которых ты мучил, соседей, которых прогневал и так далее». Наконец блажен{стр. 572}ный Ефрем, «вернейший таинник Второго Христова Пришествия», учит нас, как передает преподобный Иоанн Дамаскин: тогда дети осудят своих родителей за то, что те не совершали добрых и полезных дел. Так что там будет «узнавание», ибо эту благодать Господь даровал праведникам. Тогда как грешники, согласно святому Афанасию Великому (мнение которого опять же приводит преподобный Дамаскин), будут лишены и этого утешения; они не будут иметь «способности узнавать друг друга» [ [1255]] и не получат, таким образом, и этой малой доли утешения.

Более подробно анализирует эту тему преподобный Симеон Новый Богослов в своих «Словах» которыми мы завершаем этот параграф. Он пишет: «Если святые станут подобны Богу и познают Бога так, как Бог познал их и как знает Отец Сына и Сын Отца, то и святые будут видеть и узнавать друг друга. Но даже и те, кто никогда не видел друг друга во плоти в этом мире, там будут знакомы».

Обращаясь к тем, кто сомневается в этой истине, преподобный укоряет их следующим образом: «Как не стыдитесь вы говорить, и спрашивать, и учить тому, чего не знаете, как будто обогатились ведением, превосходящим наши силы, и как будто вы поставлены учителями от Бога? Посему, как невозможно, чтобы Отец не знал Сына или Сын Отца, так и святые, став богами по благодати, имея внутри себя обитающего в них Бога, не могут не узнавать друг друга, но будут вечно смотреть каждый на славу другого и на свою собственную, как Сын смотрит на славу Отца, а Отец на славу Сына. Но какого рода будет слава святых? Такого же, как и слава Сына Божия. И это Сам Он открыл Своими устами, говоря: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 22). Ты видишь, что {стр. 573} слава, которая предвечно была дана Богом Отцом Сыну, такою же дана и от Сына святым, и все они едино!»

После этого рассуждения преподобный Симеон Новый Богослов делает вывод: «Итак, те, кто говорит, будто святые не увидят и не узнают друг друга, когда придут в зрение Бога, те пребывают во тьме и не получили еще части у Бога и поистине не видели и не познали Бога. Но они говорят и утверждают то, чего не знают и никогда не видели. Ибо они говорят, что святые и тогда будут находиться как бы в экстазе, как и здесь они иногда приходят в божественный экстаз, забывая при этом и самих себя, и всех окружающих. И отсюда ясно, что утверждающие это неверно понимают Божественные Писания, полагая, что святые и там пребудут в том же отчуждении и экстазе, как бывает у них здесь. Им случается слышать, что такой–то святой пришел в видение Бога, и что ум его восхищен, и что столько–то дней и ночей он провел, совершенно не вспоминая ни о чем земном, забывая со всем прочим и о своем собственном теле, и что он прилепился к этому видению всей своей душой и всеми своими чувствами. И, слыша об этом, они помышляют, что нечто подобное произойдет и в иной жизни, в Царстве Небесном, и совершенно не знают божественного, и духовного, и невидимых таинств незримого Бога, непонятных и неведомых непросвещенным во тьме […]. На самом же деле мы не будем там лишены узнавания и видения друг друга, ибо как призваны мы радоваться сиянию и видению Божественного света все яснее и яснее, так призваны мы знать Бога и видеть Его и друг друга все с большей ясностью, с невыразимой радостью и ликованием во веки веков».