Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

О празднике как таинстве речь идет и в Слове 39–м, которое посвящено празднованию Крещения Господня и является непосредственным продолжением рождественского Слова. Григорий говорит здесь о смысле термина" "таинство" "(греч. mystherion, от myo — покрывать, скрывать), который со времен ранней античности означал инициацию, посвящение. В древнегреческой религии существовали различные мистерии, которые сопровождали всю жизнь человека от рождения до смерти: они получали название как по имени богов, которым были посвящены ("мистерии Митры" "), так и по названию места, где их совершали ("элевсинские мистерии" "). В позднем неоплатонизме таинства–мистерии воспринимались как отдельные этапы теургии — постепенного введения человека в личное соприкосновение с миром богов–демонов. Юлиан Отступник в начале 60–х годов IV в. пытался возродить мистерии на государственном уровне и сам принял несколько посвящений; в 70–х годах император Валент хотел запретить элевсинские мистерии, однако ему пришлось отказаться от своего намерения, так как язычество в империи было еще сильно. [622] См. Лауенштайн. Мистерии, 52.

Для константинопольских слушателей Григория на рубеже 70–х и 80–х годов тема языческих мистерии оставалась вполне актуальной, и Григорий считал необходимым провести четкую границу между этими мистериями и христианскими таинствами. Между ними нет ничего общего, утверждает Григорий в начале Слова:

Опять Иисус мой, и опять таинство — таинство не обманчивое и безобразное, таинство не языческого заблуждения и пьянства (methe).., но таинство высокое и божественное, подающее нам высшее сияние. Ибо святой день Светов, которого мы достигли и который празднуем сегодня, принимает начало от крещения моего Христа, истинного Света, Который просвещяет всякого человека, грядущего в мир ; [623] Ин. 1:9. этот день совершает мое очищение и помогает тому свету, который получили мы от Христа свыше, но по причине греха помрачили и смешали его (с тьмой)… Тайноводствуют ли к чему‑либо подобному эллины? Для меня всякий их обряд и таинство есть сумасшествие, темное изобретение демонов и произведение ума, находящегося в их власти… Наши праздники — не рождения и сокрытия Зевса, критского тирана, не крики, рукоплескания и пляски вооруженных куретов.., [624] Куреты — семнадцатилетние юноши, танцевавшие с оружием в руках во время элевсинских мистерий: см. Лауенштайн. Мистерии, 140–144. не свирели и корибанты, [625] Корибанты ("танцоры" ") - куреты. не те обряды, которые в честь Реи, матери богов, совершаются посвящающими и посвящаемыми… У нас не девица какая‑нибудь похищается, не Деметра блуждает или вводит к себе каких‑нибудь келеев, триптолемов и драконов, и то действует, то страждет. [626] Триптолем и Келей — имена посвященных Деметры, упоминаемые в 5–м Гомеровском гимне, который исполнялся во время элевсинских мистерий. По сюжету этого гимна, девица Персефона была похищена Плутоном и увезена в Гадес (ад). Ее мать Деметра, приняв облик старухи, блуждала в поисках дочери среди людей. Четыре дочери царя Келея, встретив скорбящую Деметру у колодца, ввели ее в дом Метаниры, где она стала воспитательницей Демофонта. Деметра хотела наделить младенца вечной молодостью, для чего погружала его в огонь, однако Метанира помешала ей. Разгневанная Деметра в течение года не позволяла семенам на полях взойти, после чего испуганные боги умолили Плутона отпустить Персефону. Для примирения с Деметрой они послали Рею, после разговора с которой гнев Деметры против богов угас. Свой гнев против людей Деметра смирила, установив священные обряды (teletai) или оргии (orgiai). Первым мистом Деметры, получившим подробное наставление о порядке совершения мистерий в Элевсине, становится Триптолем. См. Лауэнштайн. Мистерии, 223–225. Ибо стыжусь говорить при свете дня об их ночных обрядах и срам их превращать в мистерию. Знает это Элевсин и зрители того, что предается молчанию и достойно молчания. [627] Сл. 39, 1, 1–12; 3, 3–4, 14; SC 358, 150–154 = 1.532–534.

Подчеркнув демонический характер языческих мистерий, Григорий говорит затем о божественном и освящающем характере христианских таинств–праздников. В этих таинствах присутствует сам Христос, Который освящает и очищает участвующего в них человека. По образу Крещения Христова совершается крещение людей, и праздник Крещения Господня становится праздником всех крещеных во Христа:

Мы уже отпраздновали достойным образом Рождество… Ныне же другое деяние Христово и другое таинство… Христос просвещается — озаримся и мы с Ним! Христос погружается в воду — сойдем и мы с Ним, чтобы с ним выйти!.. Приходит Иисус, освящающий, может быть, и самого Крестителя, но во всяком случае — всего ветхого Адама, чтобы похоронить его в воде… Восходит Иисус из воды и возносит с Собою мир, и видит разверзающиеся небеса , [628] Мр. 1:10. которые Адам закрыл для себя и своих потомков… [629] Сл. 39, 14, 1–13; 15, 1–3; 16, 1–4; SC 358, 178–184 = 1.539–541.

Григорий излагает далее учение о" "крещении покаяния" ", традиционное для Александрийской школы со времен Оригена. По словам Григория, существует пять крещений: первое — прообразовательное — которым был крещен Моисей в водах Чермного моря; [630] Ср. 1 Кор. 10:2. второе — несовершенное — крещение Иоанново; третье — совешенное — крещение Иисусово" "водою и духом" "; четвертое — крещение мученической кровью; пятое — крещение слезами, покаяние. [631] Сл. 39, 17, 1–26; 186–188 = 1.541–542. Григорий считает, что нет непростительных грехов: всякий грех, даже отречение от Бога, может быть заглажен слезами покаяния. Он полемизирует с Новатом, не принимавшим в общение лиц, отрекшихся от Христа во время гонения: [632] Карфагенский диакон Новат, отлученный от Церкви в 251 г., вместе с римским пресвитером Новацианом отвергал возможность прощения виновных в отступничестве, блуде и убийстве. ригоризм Новата он называет" "человеконенавистничеством" ". [633] Сл. 39, 19, 9; 192 = 1.543. Для тех, кто отвергает возможность" "крещения слезами" ", уготовано" "крещение огнем" ", то есть адские мучения. [634] Сл. 39, 19, 18–23; 194 = 1.543.

Земная жизнь дана человеку для покаяния и очищения. Цели очищения человека служит и каждый церковный праздник, как говорит Григорий в конце 39–го Слова:

Мы же почтим сегодня Крещение Христово и будем достойно праздновать, не чревом наслаждаясь, но духовно веселясь. Как же нам наслаждаться? Омойтесь, очиститесь ! Если вы багряны от греха, но не совсем кровавого цвета, убелитесь, как снег; если вы красны и" "мужи крови" ", то достигните хотя бы белизны в о лны. [635] Ср. Ис. 1:16–18. Будьте совершенно чистыми и еще более очищайтесь, ибо ничему так не радуется Бог, как исправлению и спасению человека: для этого — всякое слово и всякое таинство. [636] Сл. 39, 20, 1–9; SC 358, 194 = 1.543–544.