Сергий Мечёв - Творения

И тогда, по мере делания нашего, будет и в нас открываться благодать уже не предварительная, но истинная, и мы взойдем на гору Фаворскую.

Аминь.

Оканчивая годовой круг богослужения, мы присутствуем на великом празднике Успения Пресвятой Богородицы и скоро, с благословения Церкви, начнем с праздника Рождества Пресвятой Богородицы новый церковный год.

Кто ищет от Церкви пищи для своей души, кто не легкомысленно смотрит на порядок и последовательность праздников церковного года, тот должен внимательно посмотреть и на сегодняшний праздник: вдуматься в его смысл.

Дважды на протяжении церковного года Церковь ставит нас лицом к лицу с великим таинством смерти. На Страстной Седмице мы присутствуем при смерти нашего Творца и Спасителя, и сейчас присутствуем при смерти величайшего из Его творений, созданных по образу и подобию Божию — Пресвятой Пречистой и Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы.

Что же такое смерть? «Сон является верующим смерть», — говорит церковная песнь. Эту тайну Христос впервые открыл своим Апостолам, когда сказал им: «Лазарь, друг наш, успе»… Реша убо ученицы Его: «Господи, аще успе, спасен будет». Рече же Иисус о смерти его: они же мнеша, яко о успении сна глаголет" (Иоанн 11, 12–13).

Обычно считают, что сон отличается от смерти тем, что он есть нечто временное, после сна всегда наступает пробуждение. И мы веруем, что после смерти и Воскресения Спасителя смерть преодолена и побеждена Им, и нас всех ждет всеобщее Воскресение. "Где ти, смерти жало?" Смерти больше нет, а есть сон — успение. "Всяк веруяй в Мяне умрет во веки" (Иоанн 11, 26).

Мы с вами преступно небрежно относимся к смерти, а, между тем, смерть — это единственное, что неизбежно ожидает каждого из нас. Человек в своей духовной жизни измеряется не своими добродетелями, и не тем, как он живет, а своею смертью.

Много было людей, простаивавших подолгу на молитве, раздававших свое имение, и многими подвигами подвизавшихся, но для них конец жизни был не успением, а смертью.

Духовный возраст христианина измеряется его отношением к смерти: думает ли он о ней, боится ли он ее, ждет ли ее. Если ты боишься смерти, то помни, что она не есть что-то естественное, присущее нашей природе, но лишь «через грех вошла в тебя смерть». Смерть есть то, чего человек может избежать.

Отношение к смерти теснейшим образом связано для христианина с его отношением к своему телу. Одно из двух: или наша жизнь кончается со смертью тела, или смерть есть временное рассечение Божиим хотением естественнейшего союза души и тела.

В первом случае все кончается здесь, на земле, и тогда нечего успокаивать себя какими-либо утешениями. Тогда и тело умершего есть, как говорит Л. Н. Толстой, «противная и ненужная вещь», которая «мешает живым». Поэтому он завещал своим близким: «Когда я умру, уберите скорее эту падаль».

Если же, и как верит Церковь, смерть есть рассечение «естественнейшего союза» души и тела, то наше отношение к телу совершенно меняется. Тогда тело есть такая же равноправная часть целого человека, как и его душа. Более того, через тело освящается и душа человека; оно есть орган и проводник Духа Святаго в «душу живу».

Ведь во всех таинствах Церкви получение благодати Божией связано с воздействием на тело тем, что называется «веществом» таинства.

В таинстве Крещения — это вода, в Миропомазании — это миро, в Евхаристии — хлеб и вино, которые после их освящения становятся Телом и Кровию Христовой. После св. Причащения мы молимся: «Пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце».

Поэтому мы верим, что не только душа человека, но и его тело — есть Храм Святаго Духа. «Не знаете ли, — говорит Апостол. — что тела ваши суть храм живущаго в вас Святаго Духа?» (1 Коринф. 6, 19).

Если бы мы по-настоящему верили в это, то мы поняли бы, почему Св. Отцы называли тело «нашим ближним».

Они говорили, что заповедь Христова «возлюби ближнего своего» относиться прежде всего к нашему телу, которое является первым нашим ближним. Тогда по-настоящему бы верили мы и в воскресение мертвых, верили бы, что в день всеобщего воскресения мы восстанем и придем на Суд Христов вместе с нашим телом, в котором жительствовали на земле.

А для мира, который не верит в вечность естественнейшего союза души и тела, не верит в воскрешение мертвых, смерть — это сплошной ужас: жил человек и вдруг пропадает. Человек умирает, и тело его подвергается тлению. И вот, чтобы скрасить это тление, его окружают и маскируют речами, музыкой, торжественными процессиями. А всем этим можно только приукрасить, но не преодолеть ужас смерти. По-настоящему преодолеть может только тот, кто знает, что смерть тела есть исполнение Господнего повеления: «Земля еси и в землю отыдеши» (Бытия 9, 12). Это закон, которому подчиняется все живое до дня всеобщего воскресения. Не избегла этого закона и Матерь Божия, ведь и Она, так же как и все, умерла.

Итак, возможны только два отношения к смерти и связанные с ними два отношения к телу: или тело наше с момента смерти есть «земля», которая Божи-им изволением возвращается в землю, и которое восстанет в день последнего воскресения, или это — падаль, которую нужно сейчас же выкинуть.

Господь сказал: «Царствие Божие внутри вас есть» (Лук. 17, 21), и в каждом из нас есть, если не Царствие Божие, то маленький уголок, в котором Оно таится и этот «уголок» понуждает нас что-то делать перед лицом смерти.

И люди неверующие также хотят что-то сделать, чтобы преодолеть ужас смерти. Но в этом делании они не остаются последовательными своим убеждениям и честными перед собою.

Мы же оцениваемся только нашим отношением к иной будущей жизни и смерти, которая является вратами этой жизни.

В чем же заключается смерть для христианина? Царствие Божие внутри нас. Оно подобно закваске, «которую женщина, взявши, положила в три меры муки» (Мтф. 13, 33) или подобно «зерну горчичному… которое меньше всех семян, но когда вырастает, бывает больше всех злаков»… (Мтф. 13, 32).

Т. е. еще здесь, на земле, в душе человека начинает строиться Царствие Божие. В зависимости от того, насколько мы его построим, меняется и наше отношение к смерти.

Что же такое для нас смерть и гроб?

Вспомним слова митрополита Филарета: «Те, кто считают себя умными, а вместо того являются неразумными, не ведают, что человек подобен гусенице, которая уготовляет себе паутину и кокон, чтобы в нем умереть и затем воскреснуть для новой воздушной жизни бабочки».

И мы должны на свой гроб смотреть, как на кокон шелковичного червя. Сначала гроб, потом воскресение для жизни небесной.

Поэтому Церковь за каждой службой молится о том, чтобы Господь дал нам «христианскую кончину» и добрый ответ на Страшном Суде Христовом.