Сергий Мечёв - Творения

Господь принес нам мир, но также и разделение. Мир — для тех, кто сообщается с миром горним, и разделение — для тех, кто идет против Господа. Только через устроение души, через осознание своей греховности можем мы бороться за Царство Божие. Иначе нам никто не поможет. Мы видим, что в нас есть Христос, Он вечно рождается в душе каждого из нас. С этого дня больше не затемняйте лика Богомладенца в своей душе. Может случиться, что скоро мы опять Его затмим, но помните, что сейчас время разделения, и если мы не будем очищать свою душу, то окажемся против Него. Аминь.

Московские Епархиальные Ведомости № 11–12/2002

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Покаяние есть прежде всего примирение с самим собой и через это примирение с Богом и с людьми. 0б этом я уже говорил вам, и сейчас хочу привести пример внешнего покаяния, такого покаяния, когда с внешней стороны — настоящее покаяние, а с внутренней — это покаяние, которое не несет познания своего греха и стремления через несение скорбей очиститься от этого греха.

Во времена Древней Церкви жил один эконом по имени Феофил. Он жил свято, праведно управлял церковным имуществом и был всеми любим за свою доброту. Всякому он был утешением в скорби. Когда умер епископ, народ стал просить Феофила занять епископскую кафедру, но Феофил отказывал: «Я знаю мои грехи и потому не достоин епископского сана, я не могу быть епископом». Говорил он, обливаясь слезами и припадая к ногам митрополита, хотевшего посвятить его в епископы. Долго он пролежал у ног владыки, плача и прося не накладывать на него этого бремени. Митрополит дал ему срок три дня, чтобы обдумать все хорошенько. Через три дня опять повторилось все то же самое: Феофил упорно отказывался от епископского сана. Тогда митрополит поставил гражданам другого епископа, а Феофил вновь остался экономом.

Вот, кажется, пример истинного покаяния. Человек сознает свои грехи и отказывается от епископского сана в примирении с Богом и людьми. Но покаяние измеряется прежде всего отношением к скорбям и трудностям, которые посылаются Богом. Если человек говорит, что кается, а ропщет и не терпит скорбей, то нет в нем покаяния. Кающийся же в скорбях ищет утешения. Святые даже чужие грехи на себя брали. Они считали, что это воля Божия, если человеческие улики падали на них, и принимали все, как наказание за грехи, посылаемое от Господа. Многие святые налагали на себя скорби, утеснения и терпели во смирении. Некоторые становились на столпы, иные рыли тесные пещеры и заключали себя в них. И все это для того, чтобы очищаться путем перенесения внешних трудностей, и непрестанно памятовать о своем грехе.

Человек же, говорящий, что он грешен и недостоин, а не уготовивший себя к перенесению скорбей, не идет путем покаяния. Вот Феофил, по-видимому, чувствовал, что его завет с Богом нарушен, и он, стало быть, должен был уготовить себя на все трудности, на все скорби. Все его уговаривали — и клир, и митрополит, а он все-таки отказывался — на самом деле человек как бы каялся. А при испытании Феофил не выдержал. Господь попустил всякие клеветы на Феофила, его стали обвинять во многих неблаговидных поступках перед епископом.

Вначале Феофил ничем не смущался и спокойно продолжал свою работу. И епископ сначала не верил наговорам на Феофила, а потом смутился и отстранил Феофила от церковной деятельности. А Феофил, вместо того, чтобы стерпеть это и понять, что Господь смиряет его за самовластный и самочинный отказ от сана, возмутился и стал обуреваться помыслами: «Вот епископ тебя перед всеми унизил, совершенно несправедливо оскорбил предпочел тебе человека гораздо тебя ничтожнее». В нем началась огромная борьба, потом малодушие и почти отчаяние. Ему казалось, что люди, просившие его быть епископом, теперь перестали его уважать, смеются над ним. И в его душе вспыхнуло желание вернуть себе во что бы то ни стало свое прежнее положение перед людьми. Перед Богом он виноват не был, все возводимые на него обвинения были действительно клеветой, но перед людьми ему хотелось вернуть свое положение. И в своем малодушии он дошел до того, чтобы вместо того, чтобы идти к Богу и у Него просить прощения в своих грехах, в тех самых грехах, ради которых он и от сана отказался, он стал искать помощи на стороне и обратился к одному волшебнику.

Тот, кто совершенно спокойно мог быть епископом, теперь ставит своей целью во что бы то ни стало сделаться вновь экономом и ради этого решился действовать через волшебника. Он пришел к нему ночью и все рассказал, просил его помощи и обещал заплатить. Волшебник обещал ему помочь на следующий же день, но при одном только условии — чтобы он отрекся от Христа. Феофил же был в таком малодушии, что забыл обо всем, забыл о том, что он в свое время предстанет пред Престолом Божиим, и помнил только, что ушли от него прежние почести и уважение, и хотел их вернуть. Он согласился и дал на это особое рукописание волшебнику.

Действительно, через некоторое время Феофил получил облегчение. Епископ, по воле Божией, почувствовал, что он несправедлив к Феофилу, и стал просить у него прощения. И если бы Феофил все претерпел в свое время до конца, то как бы радостно он встретил эту перемену. Епископ в церкви при всем народе стал просить у него прощения: «Прости меня, я обесчестил твою святыню. Я прошу тебя снова принять управление».

Но хотя епископ и возвеличил вновь Феофила, пользы тому не было никакой. Он снова был всеми почитаем, все ему повиновались, и его враги стали смиренно просить у него милости. Кажется, теперь все было хорошо. Да, было бы, если бы Феофил шел путем покаяния и претерпел бы все, но ведь он отрекся от Христа. Наступил такой момент, когда совесть в нем проснулась и стала его жечь; он начал страдать, скорбеть и каяться, почувствовав со всей силой свой грех. В это самое время и волхв был казнен за свои дела, и, кажется, все могло бы забыться со смертью волхва, — ведь никто из людей, кроме него, не знал о падении Феофила. Но совесть в нем не молчала, мучения все увеличивались, невмоготу стало ему жить.

И обратился он с горячей мольбой к Божией Матери, к «Споручнице грешных», стал просить Ее быть его Заступницей. Он уединился в маленькой церкви, отложил все житейские попечения и усердно молился и каялся в течение 40 дней.

И Матерь Божия услышала его молитву. Она покрыла его Своим омофором и дала ему возможность иметь Ее своей Заступницей перед Сыном Своим. Вот теперь у Феофила появилось настоящее покаяние, а раньше было у него много гордости, любования собой и не было самого главного — готовности к скорби. Он мог бы в свое время принять епископский сан не ради почести, а ради несения креста, ради скорбей, с ним связанных, для очищения грехов, а он пошел по другому пути. И хотя теперь никто не знал, как низко пал Феофил, но он сам захотел, когда пришло время истинно покаяться, чтобы все узнали его грех. И он, который так старался возвратить себе свое прежнее положение в глазах людей, теперь в храме, во время Литургии, когда служил епископ, после Евангелия с плачем бросился к его ногам и просил разрешить ему вслух принести покаяние. Ему невмоготу было дольше нести этот величайший грех — грех отречения от Христа. Его душа раскрылась, и он готов был нести все скорби, все унижения.