Йозеф Ратцингер - Четвертая энциклика Бенедикта XVI, подписанная его преемником. Она же "первая энциклика Франциска"

Вера Израиля

12. История народа израилева в книге Исхода идет по стопам веры Авраама. Вера снова рождается из первоначального дара: Израиль вверяет себя действию Бога, желающего освободить свой народ из пучины бедствий. Вера призвана к долгому пути, чтобы поклониться Господу на Синае и наследовать землю обетованную. Божественная любовь имеет образ отца, несущего сына своего на всем пути (Втор 1,31). Исповедание веры Израилем разворачивается как рассказ о благодеяниях Бога, его действиях по освобождению и наставлению народа (Втор 26,5-11), рассказ, передаваемый народом из поколение в поколение. Свет Бога сверкает для Израиля сквозь память о деяниях Господа, поминаемых и исповедуемых в культе, передаваемых от отцов детям. Так мы узнаем, что свет, исходящий от веры, связан с конкретным рассказом о жизни, с благодарной памятью о милостях божьих и последовательным исполнением его обетований. Это прекрасно иллюстрирует готическая архитектура: в просторных соборах свет проникает с неба сквозь витражи, где изображаются события священной истории. Свет Бога идет к нам через рассказ о его откровении и тем самым озаряет наш путь во времени, напоминая о божественных благодеяниях и демонстрируя, как его обещания исполняются.

13. В истории народа Израиля мы также встречаем искушения неверностью, в которые он неоднократно впадал. Противоположностью веры выступает здесь идолопоклонство. Пока Моисей говорит с Богом на Синае, народ не выносит тайны скрытого лика Божия, не выдерживает ожидания. Вера по своей природе требует отказаться от непосредственного обладания, как будто даруемого виденьем, она – призыв открыться источнику света, соблюдая собственную тайну Лика, желающего открывать себя персонально и в надлежащее время. Мартин Бубер цитирует определение идолопоклонства, предложенное раввином Коком: идолопоклонство имеет место «когда одно лицо благоговейно обращается к другому лицу, которое лицом не является» [10] M. Buber, Die Erzählungen der Chassidim, Zürich 1949, 793. ; когда вместо веры в Бога предпочитают поклоняться идолу, чей образ определен и чье происхождение известно, поскольку он изготовлен нами же. С идолом нет риска, что последует призыв, заставляющий пожертвовать своей безопасностью, поскольку идолы «имеют уста и не говорят» (Пс 115,5). Следует понимать, что идол – это некий предлог для того, чтобы поместить самих себя в центр реальности, поклоняясь делу рук своих. Человек, утратив фундаментальный ориентир, дающий целостность его существованию, теряет себя во множестве страстей, не желая ждать обетованного часа, он дробится на тысячу мигов своей истории. Поэтому идолопоклонство – это всегда многобожие, нескончаемое движение от одного господина к другому. Идолопоклонство предлагает не путь, но множество тропинок, не ведущих к определенной цели и складывающихся, скорее, в лабиринт. Кто не хочет довериться Богу, должен слушать голоса многих идолов, вопящих: «Доверься мне!». Вера, в силу того, что она связана с обращением, противоположна идолопоклонству, это отторжение от идолов, чтобы вернуться к Богу живому посредством личной встречи. Верить означает предаться милосердной любви, всепринимающей и всепрощающей, которая поддерживает и направляет наше существование и во многом может выправить искривления нашей истории. Вера есть готовность снова и снова быть преобразованным призывом Господа. Вот парадокс: постоянно прибегая к Господу, человек обретает твердую дорогу, освобождающую его от беспорядочного движения, на которое обрекают идолы.

14. В вере Израиля выделяется также фигура Моисея, посредника. Народ не может видеть лик Бога, Моисей говорит с YHWH на горе и открывает всем волю Господа. Так, при участии посредника, Израиль научился двигаться как одно целое. Акт веры одного человека проникает в общину, в общее «мы» народа, который в вере является как бы одним человеком, «первенец Мой» называет Бог весь Израиль (Исх 4,22). Посредничество оказывается здесь не преградой, но открытием: при встрече с другими глаза открываются для истины более великой, чем мы сами. Жан-Жак Руссо сетовал, что не может видеть Бога лично: «Сколько людей между Богом и мной!» [11] Émile, Paris 1966, 387. «Разве это так просто и естественно, что Богу приходится идти за Моисеем, чтобы поговорить с Жан-Жаком Руссо?» [12] Lettre à Christophe de Beaumont, Lausanne 1993, 110. Исходя из концепции познания индивидуалистической и ограниченной, невозможно понять смысл посредничества, этой способности участвовать в видении других, невозможно знание разделяемое, свойственное любви. Вера - безвозмездный дар Бога, требующий смирения и мужества доверять и доверяться, дабы увидеть тот сияющий путь на котором встречаются Бог и люди - историю спасения.

Полнота христианской веры

15. «Авраам […] ликовал в надежде увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин 8,56). Согласно этим словам Иисуса, вера Авраама была ориентирована на Него, была в определенном смысле предвидением его тайны. Так их понимал св. Августин, когда утверждал, что Патриархи спасены по вере, не вере в Иисуса уже пришедшего, но по вере во Христа, чей приход ожидался, вера влечется к грядущему событию [пришествия] Иисуса. [13] Ср. In Ioh. Evang., 45, 9: PL 35, 1722-1723. Христианская вера имеет свой удел во Христе, она исповедует, что Иисус есть Господь, коего Бог воскресил из мертвых (Рим 10,9). Все сюжетные линии Ветхого Завета сводятся ко Христу, Он становится решающим «да» для всех обетований, фундаментом нашего финального «Аминь» Богу (2 Кор 1,20). История Иисуса есть предельная манифестация того, что Бог заслуживает доверия. Если Израиль перебирал в памяти грандиозные проявления божественной любви, что образовывало центр его вероисповедания и создавало его представление о вере, теперь жизнь Иисуса является как бы местом решительного вмешательства Бога, высшим проявлением его любви к нам. То, что Бог возвещает нам в Иисусе – это не слово, одно из многих, но его вечное Слово (Евр1,1-2). Нет никакого залога более великого, какой Бог мог бы дать, чтобы заверить в своей любви, как напоминает св. Павел (Рим 8,31-39). Христианская вера есть, следовательно, вера в совершенную Любовь, в ее действенную силу, в ее способность изменить мир и озарить времена. «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог» (1 Ин 4,16). Вера принимает в любви Бога, явленной в Иисусе, основу реальности и ее окончательное предназначение.

16. Высшее доказательство нерушимой любви Христа обнаруживается в его смерти за человека. Если отдать жизнь за друзей есть предельное испытание любви (Ин 15,13), то Иисус свою принес в дар за всех, даже за бывших ему врагами, дабы преобразить сердца. По этой причине евангелисты час Креста полагали вершиной, куда вера устремляет взгляд, поскольку в сей час воссияло величие и открылась глубина божественной любви. Св. Иоанн помещает здесь свое торжественное свидетельство, когда вместе с Матерью Иисуса взирает на Того, Которого пронзили (Ин 19,37): «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин 19,35). Ф. М. Достоевский в своем произведении «Идиот» заставляет главного героя, князя Мышкина, сказать при виде изображения мертвого Христа в гробнице, работы Ганса Гольбейна Младшего: «Да от этой картины у иного еще вера может пропасть!» [14] Pars II, IV. Картина и впрямь весьма безжалостно изображает разрушительное действие смерти на тело Христа. И тем не менее, именно в созерцании смерти Иисуса вера укрепляется и наполняется дивным сиянием, когда она проявляется как вера в его неколебимую любовь к нам, которая способна пойти на смерть, чтобы спасти нас. В эту любовь, которая не уклонилась от смерти, чтобы показать, насколько сильно я любим, можно верить; ее тотальность побеждает всякое подозрение и позволяет нам полностью довериться Христу.