Сергей Епифанович - Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Оно подается в таинстве Евхаристии. Человек через вкушение нетленной и животворящей (обоженной в воскресении) плоти Господа причащается нетления, соединяется с Самим Богом и обожается [518].

Так, благодать, подаваемая человеку, устраняет в нем все неестественное, укрепляет естество в первоначальной красоте и увенчивает его обожением [519]. Ею естеству дается то, к чему оно не способно само по себе [520]: она отрывает человека от первого Адама и греховного рождения и сочленяет с Новым Адамом, возрождая духовно к богосыновству [521]; она дает ему силу [522]к»духовной добродетели», превышающей своей высотой силы естества и превосходящей всякую»естественную добродетель» [523], совершаемую силами человека [524]под воздействием общей промыслительной благодати Духа [525]; она, наконец, дает обожение, к достижению которого нет вовсе естественной силы в нашей природе [526]. Но, совершая все это, она осуществляет лишь то, что намечено идеей человека. Она поэтому нисколько не упраздняет естественных сил человека, а напротив, способствует их восстановлению из греховной порчи и дальнейшему развитию [527]. Мало того, она даже необходимо предполагает эти силы и в них соответствующую наклонность к восприятию ее [528]. При отсутствии этого момента она остается бездейственной [529]. Свободная воля, таким образом, составляет необходимое условие в деле спасения: спасение всегда совершается по воле, а не по принуждению [530]. Отсюда за таинственным возрождением всегда должно следовать моральное [531]. Каждому дару благодати непременно должно соответствовать свободное усилие воли человека: крещению — хранение благодати сыновства произволением [532]; дарованиям Духа — исполнение заповедей [533], Евхаристии — таинственное претворение в себя Христа по добродетели и ведению [534], через кои и просиявает Его Божество в»достойных» [535]. Словом, в деле спасения необходимо предполагается не только прямое воздействие Божества на человека, но и известное сотрудничество [536]самого человека (нравственная сторона спасения).

При таком взаимодействии благодатных и нравственных условий, в них и через них, в душу верующего таинственно вселяется Господь, духовно срастворяя человека с Собой [537].

Это таинственное воплощение по мере усвоения спасения совершается все глубже и глубже. В конце концов человек настолько обожается, насколько Господь уничтожил Себя в воплощении [538]и продолжает уничижать в непрерывном воплощении в душах верных. Сначала Господь, как семя, входит в душу [539]и зачинается в ней по вере [540]; потом воплощается в добродетели плотию Своей [541]; затем поселяется и душой Своей в ведении; наконец, воплощается и Своим Божеством [542]через существенное вселение в душу в таинстве Евхаристии. Живя так в человеке, Господь (resp. вера в Господа) производит в нем все спасительные благодатные действия: очищает, укрепляет, прославляет его [543]. Такое объединение со Христом переносит на человека все плоды искупления и спасает и обожает его.

Что Господь совершает в каждом верующем, то совершает и во всем мире через Церковь Свою [544], которая есть тело Его [545], получающее от Него силы к обожению [546]и объединяющее собой всех людей — и иудеев и язычников,«два народа» [547], как любили выражаться в древности [548]. Как тело Христово, Церковь есть непрестанно продолжающееся и ширящееся воплощение Господа [549], подобное воплощению Его в маленькой церкви души каждого верующего. Оно имеет охватить собой всех, предназначенных быть членами тела Его [550]. В этом именно теле Христовом и совершается спасение каждого верующего: в нем заключены все благодатные и нравственные условия спасения — благодать таинств, с одной стороны [551], и живая вера во Христа [552], жизнь [553]и учение христианское [554], с другой. Все это здесь содержится в живых сосудах духа, каковы: апостолы [555], священнослужители [556]; верующие (разные ступени совершенства которых образуют полноту Церкви [557], святые [558], ангелы [559]. Как ни различны проявления церковной жизни, однако везде в них таинственно воплощается Господь, и каждый член Церкви может духовно сростись с какой‑либо частью питающего всех Агнца и занять свое место в великом организме Церкви [560].

Идея Церкви, как выражение высочайшей тайны воплощения, имеет такое же широкое и всеохватывающее значение, как и самое воплощение. Проследить значение этой идеи можно по тому внешнему, но вполне адекватному выражению, которое она находит себе в храме («церкви»). Храм символически всецело отражает смысл и значение Церкви (объединение в ней всего божеского и человеческого). Он является образом и Логоса, охватывающего творческой силой весь мир и приводящего все к единству [561], и двух миров — мысленного и чувственного, составляющих единый тварный мир [562], и человека, гармонией частей своих намечающего пути морального объединения всего бытия [563]; наконец, Он заключает в себе выражение идеи Христа, воплощающегося в нем («на жертвеннике»в Евхаристии) [564]не просто только творчески, как в природе, и не промыслительно только, как в человеке [565], но существенно, как при Своем вочеловечении.

Вся полнота духовных благ, охватываемых идеей Церкви, реально–мистически выражается в ее благодатной жизни, сосредоточивающейся, как в центре, — в богослужении. Внутреннее благодатное содержание церковной жизни скрывается здесь, правда, под покровом символов, однако так, что через них всегда сообщается та благодать, которая соответствует таинственному смыслу каждого символа [566]. В частности, литургия в главной части своей есть отражение высших моментов обожения будущей жизни [567]; в этом смысле она и ее центр — Евхаристия — есть предначатие будущей блаженной жизни в прославлении, созерцании и вкушении Бога [568]. Отличие от самоличной реальности будущей жизни заключается только в том, что мистическая сторона в богослужении сокрыта под чувственными символами [569].

Конечное назначение Церкви — объединить собой всех к тому предопределенных и привести их к Богу. По исполнении этого назначения настанет кончина мира.«Большой человек» — мир — умрет, как умирает и малый, чтобы в воскресении восстать обновленным [570]. Тогда все одухотворится, все тленное перейдет в нетление [571]; ради человека и природа получит вечнобы–тие [572]. После страшного суда [573]определится окончательная участь людей. Праведных ждет обожение [574], а грешных — лишение его [575], что составит источник их вечного мучения [576]. Это мучение будет тем более ужасно, что, при восстановлении естественных действований души [577]и обнаружении истинного положения вещей по прехождении суетного вещественного обольщения, познана будет ими вся справедливость кары и вся нелепость пройденного жизненного пути [578]: их будет мучить бессильное раскаяние при безблагодатном (παρά χάριν) соединении с Богом [579], в то время как на человека и на всю тварь разольется благодать обожения, и Сам Бог соединится теснейшим образом с душой человека, а через нее и с телом и, наконец, и со всей видимой природой, и будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28) [580].