Макарий Булгаков - Православно-догматическое богословие. Том II

Слов. на Мат. 19, 1, в Тв. св. Отц. III, 214–215.

De Trinit. III, c. II, in Patrolog. curs. compl. T. X, p. 82.

Adv. Apollin., in T. III, p. 262 ed. Morel.

Посл. к Армян. o вере, в Хр. Чт. 1841, 1, 361–362 и 364.

Точн. Изл. пр. веры III, гл. 8, стр. 160; гл. 9, стр. 160–161.

«Он по причине помазания от Св. Духа назван Христом. Но помазан Он не как Бог, а как человек. Если же Он помазан, как человек: то по воплощении Он и назван Христом» (Феодорит. кратк. Изл. Бож. догм, гл. 11, в Хр. Чт. 1844. IV, 314). «Мы говорим, что Слово тогда получило название Христа Иисуса, когда Оно стало плотию. Поелику Господь помазан от Бога и Отца елеем радости, или Духом: то посему самому и называется Христом. А что помазание совершилось над человечеством, в этом не усомнится никто из правомыслящих (Кирилл алекс. в письме к цариц., у Дамаск . Точн. Изл. пр. верьг, IV, гл. 6, стр. 29). «Мы утверждаем. что Сын Божий — Слово Божие стал Христом (помазанником), как скоро вселялся в утробу святой Приснодевы, стал плотию без изменения Божества, и плоть помазана была Божеством» (Дамаск. , там же). См. такую же мысль у св. Кирилла иерусалимского (поуч. тайновод. III, п. 2, стр. 450) и св. Григория Богослова (слов. о Богосл. IV, в Тв. св. Отц. III, 101).

Правосл. Испов. каф. и ап. Церкви вост. ч. 1, отв. на вопр. 34: «Имя — Христос означает помазанника: ибо в ветхом Завете помазанные назывались Христами, как то: священники, цари и пророки, в каковые три должности помазан был Христос, впрочем, не общим с другими образом, но преимущественно пред всеми другими помазанными» (стр. 34, изд. 7). Простр. Хр. Катих. о чл. 2: «В. Почему Иисус Сын Божий называется помазанником? Отв. Потому что Его человечеству безмерно сообщены все дары Духа Святого, и таким образом Ему в высочайшей степени принадлежит ведение пророка, святость первосвященника и могущество царя (— стр. 37–38, М. 1840).

См. статью пророч. Моисея о пророке, подобн. ему, в Хр. Чт. 1831, XLI, 290.

Constit. Apostol. II, c. 6. 20; Method. de Symeon. et Anna n. 5. 6; Clemеntin. homil. I, n. 20. 21; II, n. 6. 9; III, n. 11; XI, n. 25; Theodoret. Epist. CXLVI: Χρίστος κέκληται, ώς κατά τό άνθρώπειον τω πνεύματι, τω παναγίω χρισθείς, και χρημάτίσας άρχιερεος ημών καί απόστολος καί προφήτης, καί βασιλεύς.

Оглас. поуч. VI, n. II, стр. 107 108.

De incarn. Verbi Dei n. 14, в Хр. Чт. 1837, IV, 283–284. См. Также слова св. Иринея, указанные прежде в примеч. 33.

Commentar. in Esaiam. lib. V, in Opp. T. II, p. 776, ed. Lutet. 1638.

Учение Христово нередко называется в св. Писании законом (Ис. 2, 3; Мих. 4, 2; 1 Кор. 9, 21), в частности — законом веры (Рим. 3, 27), заповедию или нравственным законом Христовым (Иоан. 13, 34; Гал. 6, 2; снес. Мат. 7, 12; Иоан. 15, 12). Равным образом и разделение этого закона на две части — догматическую и нравственную, известно как из св. Писания (Мат. 28, 19. 20; Иак. 2, 24–26), так и из писаний отеческих (Cyrill. Hieros. Cathech. IV, n. 2; Chrysost. in Genes, homil. II, n. 5; XIII, n. 4).

«Итак, с чего Христос начинает, и какие полагает для нас основания новой жизни?… Он начинает дивное слово Свое: Блажени нищии духом, яко тех есть царство небесное. Что значит: нищие духом? — Смиренные и сокрушенные помыслом… Поелику гордость есть верх зол, корень и источник всякого нечестия: то Спаситель и приготовляет врачевство, соответствующее болезни, полагает этот первый закон, как крепкое и безопасное основание. Ибо на этом основании с безопасностью можно созидать все прочее… Как гордость есть источник всякого нечестия: так смирение есть начало всякого благочестия. Потому–то Христос и начинает тем, что с корнем исторгает гордость из души слушателей» (Златоуст. на Ев. Матф. бесед. XV, п. 1. 2, в том. 1, стр. 267–269, по русск. пер.).

«Хотя Христос различно описывает награды, впрочем всех вводит в царство. И когда Он говорит, что плачущие утешатся, и милостивые будут помилованы, и чистые сердцем узрят Бога, и миротворцы назовутся сынами Божиими, — всем этим Он означает не что иное, как царство небесное. Кто получил те блага, тот получит конечно и царство небесное. Итак, не думай, что этой награды удостоятся одни только нищие духом, но и жаждущие правды, кроткие и все прочие. Ибо Он для того при каждой заповеди упомянул о блаженстве, дабы ты не ожидал ничего чувственного. Не может быть блаженным награждаемый тем, что в настоящей жизни разрушается и скорее тени исчезает» ( Златоуст. на Ев. Матф. бесед. XV. п 5, в том. 1. стр. 278).

Ambros. Epist. ХLIV ad Horentian. n. 15; Chrysostom. de poenit, homil. VI, 4; Lactant. Divin. inst. IV, c. 20.

Мысли эти раскрывают: Ириней (adv. haeres. III, 12, n. 12; IV, 34, n. 2), Тертуллиан (adv. Marcion. IV, 1. 11. 21; V, 2), особенно — Евсевий (Demonstr. Evang. 1, 5. 6. 7) и друг.

Слов. на пасху, в Тв. св. Отц. ІV, 170–171. Тоже замечает св. Иоанн Златоуст: «Его (И. Христа) учение не уничтожало прежнего закона, но возвышало и восполняло оный. Так, например, заповедь: не убий , не уничтожается заповедию: не гневайся; напротив последняя служит дополнением и утверждением первой. Сие же самое должно сказать и о всех прочих… Так, например, не только повелевает быть милостивым, но еще отдавать с себя и срачицу; не только быть кротким, но хотящему ударить в ланиту подставить и другую» (на Ев. Матф. бесед. XVI, п. 3, в т. 1, стр. 309. 311). То же говорит и блаж. Феодорит: «древний закон осуждает прелюбодеяние (Исх. 20, 14); а евангельский закон даже преступное пожелание, рождающееся от сладострастного взгляда, называет любодеянием (Матф. 5, 28). Древний закон возбраняет клятвопреступление (Матф. 5, 33), а новый даже клятву (Матф. 5, 34). Древний закон повелевал мужу отпускать жену, если он не возлюбит ее (Втор. 24, 1); а новый — отпущение жены, разве словесе любодейного, называет прелюбодеянием» (Крат. Изл. Бож. догм. гл. 16, в Хр. Чт. 1844, IV, 332).

На Ев. Матф. бесед. XVI, п. 5, в т. 1, стр. 317.

Justin. Dialog. cum Tryphon, c. 41; Chrysost. contr. Judaeos, orat. V, n. 12; Augustin. de civit. Dei XVIII, 35, n. 3.

«И все законное исполнил, как думаю, для того, чтобы воздать закону и награду, как воспитателю, и погребальную честь, как отменяемому» (Григор. Богосл. Слов. о завет. и о пришествии Христ., в Тв. св. Отц. IV, 249).

«И нарушая субботу, Он не вдруг ввел такое законоположение, но наперед представил многие и различные причины. Если же, намереваясь отменить и одну заповедь, употребляет такую осторожность в словах, чтобы не устрашать слушающих: то тем более, когда присоединял к целому, прежнему закону, целый новый, имел нужду предуготовлять слушателей своих и применяться к их состоянию, дабы не возмутить их… Намереваясь восполнить закон, приступает к сему с великою осторожностию» (Златоуст. на Ев. Матф. бесед. XVI, п. 2, в т. 1, стр, 307).