Автор неизвестен - Христианские притчи

«Потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут.» (Рим. 8:7)

К знаменитому подвижнику пришёл начинающий монах, прося указать ему путь совершенства.

— Этою ночью, — сказал старец, — ступай на кладбище и до утра восхваляй погребённых там покойников, а потом приди и скажи мне, как они примут твои хвалы.

На другой день монах возвращается с кладбища:

— Исполнил я твоё приказание, отче! Всю ночь громким голосом восхвалял я этих покойников, величал их святыми, преблаженными отцами, великими праведниками и угодниками Божиими, светильниками вселенной, кладезями премудрости, солью земли; приписал им все добродетели, о каких только читал в священном писании и в эллинских книгах.

— Ну, что же? Как выразили они тебе своё удовольствие?

— Никак, отче: всё время хранили молчание, ни единого слова я от них не услыхал.

— Это весьма удивительно, — сказал старец, — но вот что ты сделай: этою ночью ступай туда опять и ругай их до утра, как только можешь сильнее: тут уж они наверно заговорят.

На следующий день монах опять возвратился с отчётом:

— Всячески поносил я их и позорил, называл псами нечистыми, сосудами дьявольскими, богоотступниками; приравнивал их ко всем злодеям из Ветхого и Нового завета от Каина-братоубийцы до Иуды-предателя, от Гивеонитов неистовых и до Анании и Сапфиры богообманщиков, укорял их во всех ересях от Симоновой и Валентиновой до новоявленной монофелитской.

— Ну что же? Как же ты спасся от их гнева?

— Никак, отче! Они всё время безмолвствовали. Я даже ухо прикладывал к могилам, но никто и не пошевельнулся.

— Вот видишь, — сказал старец, — ты поднялся на первую ступень ангельского жития, которая есть послушание; вершины же этого жития на земле достигнешь лишь тогда, когда будешь так же равнодушен и к похвалам, и к обидам, как эти мертвецы.

Говорили об авве Агафоне, что все действия его истекли из духовного рассуждения. Так поступал он в отношении к рукоделию своему и в отношении к одежде своей. Не носил он одеяния, которое можно было бы назвать ни излишне хорошим, ни излишне худым. Для продажи рукоделия он ходил сам в город и с сохранением внутреннего безмолвия продавал рукоделие желавшим купить его. Цена решету была сто медниц, цена корзине — двести пятьдесят медниц. Покупателям он сказывал цену; деньги, которые они подавали ему, принимал молча, никогда не пересчитывая их.

Он говорил:

— Что полезного для меня в том, если буду препираться с ними и дам им повод к употреблению божбы, даже если бы при этом я получил излишние деньги и роздал их братии? Бог не хочет от меня такой милостыни; ему не благоугодно, чтоб примешивался грех в дело любви.

На это братия сказала:

— А откуда будет покупаться хлеб для келии?

Он отвечал:

— Какой хлеб для инока, безмолвствующего в келии.

В некоем городе царь построил странное здание и объявил подданным: «Кто войдет внутрь, может взять столько золота, сколько унесёт». Горожане бросились к постройке, но прочитали надпись: «Вход только для немых».

Нашли немого человека и отправили его внутрь с наказом принести побольше золота. Немой вошёл, но вскоре вышел, попросил бумагу, перо и написал: «На второй двери надпись: „Вход только для глухих“».

Горожане отыскали глухонемого человека, объяснили ему свою просьбу и отправили в здание. Он скоро вышел и написал следующее: «На последней двери надпись: „Вход только для слепых“».

С большим трудом нашли немого, глухого и слепого человека, но объяснить ему, что нужно сделать, никто не мог. Потом догадались — вырезали свою просьбу на деревянной доске. Слепоглухонемой понял, о чём его просят, и принёс горожанам золото.

«Никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого.» (1Кор. 10:24)

Однажды Христос и апостол Пётр пришли поздно вечером в деревню. Господь хотел искать ночлега в бедной избушке, но св. Пётр настаивал, что они могут пойти в один из богатых домов, где во всём достаток. Господь не удерживал его; позволил ему идти, а сам присел подле бедной избушки. Пётр отправился в самый что ни есть богатый дом. «Здесь во всём изобилие, здесь дадут нам добрый ужин и хороший ночлег!» — думал он; но ошибся. Грубо отказала ему хозяйка:

— Нет у меня для бродяг ни ужина, ни ночлега!

Рассердился Пётр, однако не потерял надежды и пошёл в другой дом. И здесь, и в третьем доме получил он точно такой же отказ. С досадою вернулся он наконец к Спасителю.

— Пойдём, поищем в этой избушке, — сказал Господь, и оба вошли в хижину.

Они застали хозяйку с детьми за столом. Повсюду заметна была нищета. «Ну, хорошо мы будем приняты, — подумал Пётр, — у бабы у самой нет ничего!» Но он ошибся. Когда Господь попросил ужина и ночлега, хозяйка-вдова отвечала:

— Если вы не побрезгаете тем, что есть у меня, я очень рада вас угостить.

Господь был всем доволен. Вдова тотчас встала и вышла; немного погодя воротилась и принесла чашку супа. Она извинялась, что суп не довольно жирен; она охотно бы приготовила его жирнее, да масла нет.

— Пётр, — сказал Спаситель, — считай глазки, что в супе плавают!

Апостол сосчитал глазки; их было более шестидесяти, и то, считая не пристально. Когда они поели и стали сбираться на чердак, где приготовила вдова им постели, Спаситель отсчитал столько же золотых монет, сколько плавало в супе глазков, и подарил их вдове. Бедная женщина не знала, что делать от радости.

Рано утром пошла она в соседний богатый дом за молоком, чтобы приготовить странникам хороший завтрак, и рассказала тамошней хозяйке, как щедро наградили её странники за плохой суп: они дали столько же золотых монет, сколько плавало в супе глазков. Богатая крестьянка была жадна на деньги. Она сказала вдове, чтобы та ничего не варила для странников, что она сама желает их пригласить, что у неё всего много, и суп может быть приготовлен лучше. Когда передала о том вдова св. Петру и Спасителю, Господь сказал:

— Пойдём, Пётр!

Они пошли в дом той крестьянки, сопровождаемые благословениями вдовы. Богатая крестьянка приготовила им жирный-жирный суп. «Если они так щедро заплатили за худой суп, — думала она, — то как же заплатят за хороший!»

— Пётр, — сказал Господь, — считай глазки, что в супе плавают.

— О Господи! — воскликнул Пётр, которому суп показался очень вкусным, — суп так хорош, что весь жир на нём слился в один глаз. Хозяйка заслуживает, чтоб ты вознаградил её вдвое больше.

Уходя, Господь подарил крестьянке только один золотой. Она была недовольна этим, однако Господь не дал ей ничего более: «Сколько глазков, столько и золотых!»