Николай Велимирович - Чудеса Божии

version="1.0" encoding="utf-8"?> religion_orthodoxy religion_christianity religion_rel Николай Велимирович святитель Чудеса Божии ru И. А. Чарота ExportToFB21, FictionBook Editor Release 2.6 17.12.2013 OOoFBTools-2013-12-17-14-7-16-389 1.1 Чудеса Божии Издательство Дмитрия Харченко Минск 2013

В Манчжурии, на границе русской Сибири и Китая, где жил и умер епископ Иона, была русская семья: чиновник Восточной железной дороги, его жена и сын. Поскольку отец семейства служил у коммунистов, семья не проявляла интереса к вере и Церкви. Но заболел их сын, и не поправлялся несколько месяцев. У него отнялись ноги, стали как чужие. Родители делали все, что можно, прибегая к докторам и лекарствам. Но это не помогало. Мальчику становилось все хуже и хуже. Приглашали докторов русских и японских, делали рентген. А улучшения никакого. И родители в отчаянии ждали смерти своего сына. Между тем преставился епископ Иона. Произошло это 7 октября 1925 года. По причине смерти любимого архипастыря весь город был в смятении. Мать покормила своего больного ребенка в постели, укрыла его и вышла по делам в город. Когда же вернулась домой, недвижимый прежде мальчик, ее сын, выбежал из своей комнаты и радостно закричал: «Мама, я выздоровел!»

Мать не могла поверить глазам своим. Она обняла сына, расцеловала его, расплакалась от радости и стала расспрашивать, как это произошло. И вот что сын рассказал ей: «Когда ты ушла, я заснул. А во сне явился мне добрый человек в священнических одеждах и спросил: „Чего же ты лежишь в постели?“ Я ему ответил, что ноги у меня отнялись, не могу передвигаться. А тот человек говорит: „Вот тебе мои ноги. Бери их и ходи. Мне они больше не нужны…“

Мать подробно расспросила, как выглядел тот добрый человек, и сын описал его. Назавтра мать взяла с собой сына и пошла на панихиду по новопреставленному епископу. Увидев лицо усопшего владыки, мальчик воскликнул: „Мама! Вот он, тот человек, который мне явился во сне и отдал свои ноги!“»

Драгомир Алексич из Кралева рассказывает:

«Когда мне было три года, я тяжело заболел. А матери моей приснилось, что кто- то ей сказал: „Отнеси ребенка в монастырь Жича, и когда войдешь в притвор с западной стороны, увидишь там справа то ли воду, то ли росу. Покропи этим ребенка, и он выздоровеет“.

Мать же приснившееся забыла. Но через некоторое время явился ей во сне тот же человек опять и еще раз повторил свой наказ. Мать моя снова не восприняла это всерьез. Тогда тот человек явился во сне третий раз, причем стал укорять ее, и даже замахнулся посохом, собираясь ударить за то, что не послушалась его. Мать испугалась и отнесла меня в Жичскую обитель, нашла там возле западных дверей справа росу, покропила ею меня и попросила духовника, чтобы прочитал надо мною молитву. Пока духовник читал, я заснул и пропотел. А когда проснулся, был здоров».

В книге о девице Мелании-затворнице, усопшей 11 июня 1836 года, повествуется, что как-то в Елецкий монастырь, где подвизалась Мелания, прибыли мать с дочерью. Обе они приняли монашеский постриг: мать — с именем Модеста, а дочь — с именем Митрофания. Мать, будучи в преклонном возрасте, готовилась к смерти и давала дочери наказы, что нужно будет сделать после ее упокоения. Между тем судьбе угодно было, чтобы дочь умерла прежде матери. Мать — старушка очень тосковала по своей дочери. И в той скорби увидела однажды во сне Меланию-затворницу, которая ей сказала: «Хватит печалиться! Лучше постарайся во славу Божию продавать мои книги».

Успокоилась от этих слов старушка, но пребывала в удивлении, о каких книгах говорит покойница, когда она, вроде бы, и не писала, и не оставляла после себя никаких книг. А через несколько дней в монастырь пришла посылка с книгами. Это было жизнеописание Мелании-затворницы. Кто-то составил его и прислал в монастырь. И вдруг игуменья определила, чтобы старая монахиня Модеста занималась этими книгами и продавала их посетителям монастыря. Тогда и выяснился смысл непонятных прежде слов о продаже книг.

Пяточисленниками называют пятерых учеников свв. Кирилла и Мефодия, а именно: святых Климента, Наума, Ангелария, Горазда и Савву. Поныне хранятся мощи святого Климента в Охриде и святого Наума в Свято-Наумовском монастыре.

И вот что рассказывает нам господин Прнятович, один из самых уважаемых купцов Сараева:

«Будучи попечителем Старой церкви в Сараеве, я смертельно заболел скарлатиной. И это мою семью довело до отчаяния.

Доктора днем и ночью не отходили от меня. А я в сильной горячке лежал без сознания. Когда же на короткое время приходил в себя, осознавал, что умираю. Однажды в горячке явились мне какие‑то мужчины. Я смог посчитать до трех. Они стояли передо мной. Я спросил: „Кто вы?“ А они ответили: „Мы Пяточисленники“. Затем сказали мне: „Ты не умрешь, не бойся!“

После этого я выздоровел. Главный из бывших возле меня врачей, Караахмедович, тогда признался: „Состояние твое было безнадежным. Сам Бог тебя спас“.

Тогда я начал расспрашивать, кто такие Пяточисленники. И никто не мог мне объяснить. Но в конце концов узнал от одного священника».

После этого Прнятович заказал в Битоле большую икону святых Пяточисленников и поместил в своем доме.

Рассказывает монах Рафаил из Свято-Спасовского монастыря возле Охрида:

«К нам часто наведывался один жандармский унтер-офицер, по происхождению македонец. Вел себя всегда прилично. И вот однажды осенью приходит он перед полуднем очень взволнованный, заходит в храм, прикладывается к иконе и оставляет на ней 10 динаров. А потом рассказывает нам, что случилось. Оказывается, он проходил мимо виноградника монастырского, увидел созревшие плоды, зашел и нарвал себе полный платок, делая все украдкой, чтобы никто его не видел. После этого пошел на гору, нашел укромное местечко для отдыха. Там его разморило, он лег и уснул. Во сне же увидел человека с весами, который, взяв его платок с виноградом, взвесил и сказал: „Здесь ровно две оки, по пять динаров. Итого десять динаров. — А потом сурово посмотрел на жандарма и добавил: — Это монастырский виноград; это украденный виноград; этот виноград нельзя брать без спроса! Горе тому, кто так делает!..“ Сказав это, человек исчез, а жандарм проснулся в ознобе от страха. Затем, осмыслив увиденное во сне, он отправился в монастырь. Виноград вернул и оставил десять динаров на иконе в храме. Когда же все это рассказал, жандармский унтер — офицер поднял вверх руки со словами: „Никогда больше, никогда! Не возьму больше не только монастырского, но и ничьего чужого, ничьего вообще!“»