Джон Мак-Артур - Толкование книг Нового Завета Иакова

Вторым свидетельством Божьей непричастности к претерпеваемым нами искушениям является природа нашей падшей души, которая и делает нас уязвимыми для греха.

Каждый подчеркивает всеобщую подверженность искушению, которой не может избежать ни один человек. Всякий человек, без исключений, искушается. В данном случае глагол употреблен в настоящем времени, что подразумевает продолжительную, повторяющуюся и неизбежную реальность процесса, который имеет место, когда человек [увлекается] и [обольщается] собственною похотью.

Термины увлекаясь и обольщаясь переведены как причастия, которыми описаны два схожих по существу, но различающихся по смыслу аспекта процесса искушения. Первое слово происходит от греческого exelko, означающего «отклонение, движение в сторону под давлением внутреннего желания». Этот термин часто использовали охотники, обозначая им капкан с приманкой для животного. Второй термин (обольщаясь) происходит от deleazo; его широко использовали рыбаки, называя так наживку, которая должна была приманить рыбу к крючку и тем самым обречь ее на смерть.

Петр дважды употребляет понятие deleazo в своем Втором послании, сначала имея в виду «глаза… [исполненные] любострастия и непрестанного греха; они прельщают неутвержденные души; сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия», а затем «пустословие, [с чьей помощью] они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении» (2 Пет. 2:14, 18).

Рыб и зверей удается поймать благодаря ловушкам и крючкам с приманкой, которая выглядит для них настолько привлекательной (обольстительной), что они просто не в силах пройти (проплыть) мимо. Желание отведать приманки столь сильно, что рыбы и звери забывают об осторожности и не замечают ловушки до тех пор, пока не попадаются в них или не оказываются на крючке.

Точно так же и мы поддаемся искушению, движимые собственною похотью навстречу грехам, взывающим к нашим плотским желаниям. В современном обращении термин похоть давно используется применительно исключительно к сексуальным желаниям, в то время как греческое слово epithumia относится к глубоким, сильным желаниям и устремлениям любого свойства – как к порочным, так и благим.

Грех представляется нам привлекательным и обольстительным – и является таковым, по крайней мере, непродолжительное время. Иначе он не имел бы над нами такой власти. Сатана старается придать греху как можно более привлекательный вид, как и порочные и обольстительные люди, о которых говорит Петр. Но грех не был бы привлекательным, если бы не наша собственная похоть, которая делает зло более желанным для нас, нежели праведность; ложь более обольстительной, нежели правда; аморальность более привлекательной, нежели нравственная чистота; мирское более привлекательным, нежели Божье. Мы не вправе винить ни сатану, ни его слуг, ни нечестивых, ни мир в целом за собственную похоть. И уже тем более мы не можем возлагать ответственность за свои грехи на Бога. Проблема не в искусителе извне, а в предателе внутри нас.

Бог не искушает нас даже косвенно (ст. 13), но мы увлекаемся и обольщаемся собственною похотью непосредственно. Порок кроется в нас самих, в нашей не освященной плоти.

«Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено, – свидетельствует Иеремия, – кто узнает его?» (Иер. 17:9). Иисус говорил, что «исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15:18-19). Зная, что Его ученики будут подвержены искушениям в силу наличия у них греховной плоти, Он увещевал их: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26:41).

Несмотря на то что мы спасены и «соделались причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1:4) и в нас пребывает Дух Святой, мы, тем не менее, внутри являемся противниками Бога из-за своих по-прежнему греховных и порочных устремлений, страстей и похотей. Даже то, что само по себе хорошо и богоугодно, может быть возведено в степень похоти по целому ряду греховных причин. Сон и пища – чудесные и необходимые дары Господни, без которых мы не можем жить. Но когда мы начинаем вожделеть их в крайней степени, они становятся пороками лености и чревоугодия соответственно. Сексуальные отношения – высочайший Божий дар мужчинам и женщинам для обоюдного физического удовольствия; однако, по замыслу Божьему, пользоваться им могут только супруги. Вряд ли найдутся грехи, которые осуждаются Словом сильнее, чем физическая любовь вне брака.

Хотя все мы подвержены грехам, у каждого из нас есть свой собственный «набор» желаний и похотей. Поведение, служащее непреодолимым соблазном для одного, на другого может оказывать сравнительно малое влияние. К примеру, у религиозных формалистов и святотатствующих вольнодумцев желания разнятся. Одних прельщают тайные грехи и лицемерие, других – грехи явные, вопиющие. Как рыба клюет на определенную наживку, которая совсем не по вкусу другой, так и в мире людей то, что в одном пробуждает страсть, в другом – лишь отвращение. Посему каждый верующий должен бороться с собственною похотью, поскольку именно через нее он подвержен искушению. Наша общность обусловлена не отдельными похотями, а тем фактом, что у всех нас они есть, мы уязвимы для них и несем личную ответственность за свои грехи.

Природа похоти

похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть. Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные (1:15-16)

Третье доказательство того, что Бог не является источником искушения, кроется в природе самой похоти. Познав, что похоть свойственна человеческой природе, Иаков рассматривает этот вопрос в практических терминах. Это суть его учения об искушении.