Марта Финли - Каникулы Элси

— Моя бедная крошка! Эти маленькие ручки так замерзли, давай папа разотрет их. А твои ножки замерзли, наверное, тоже?

— Да, сэр, — ответила девочка. Он снял с нее тапочки и носки и придвинулся к огню. Отец протягивал ее ножки поближе к пламени и растирал их своими теплыми руками.

— Ты долго плакала? — и мистер Динсмор внимательно посмотрел на нее.

— Да, папа, — ответила она, уткнулась личиком ему в грудь и опять разрыдалась. — Я думала, что ты хотел оставить меня там на всю ночь.

— Правда? И ты боялась?

— Нет, папа, не боялась, я ведь знала, что ты будешь спать в комнате, да и, кроме того, Бог позаботится обо мне в гардеробной, как и в любом другом месте. А уже ночь, папа, или утро?

— Сейчас начинает темнеть. Но расскажи мне, почему же ты плакала, если ты не боялась.

— Потому что мне было неудобно, но больше оттого, что я была непослушная и расстроила тебя. Я боюсь, что никогда не смогу быть хорошей.

— Очень странно, — заметил он, что ты не можешь не спрашивать о том, что я однажды уже запретил тебе. Ты должна запомнить, что «нет» означает «нет», и никогда не уговаривать и не приставать после того, как папа сказал «нет». Я очень сильно люблю мою малышку и хочу сделать все, чтобы она была счастливой, но она должна быть во всем мне послушной. А теперь перестань плакать, — добавил он, вытирая ее глаза своим платком. — Поцелуй меня и пообещай, что ты будешь хорошей девочкой, и я прощаю тебя на этот раз.

— Я постараюсь, папа, — и она подняла личико для поцелуя. — Я бы не спрашивала у тебя разрешения играть в эту игру, но дети просили меня, и я подумала, что ты не позволяешь мне только из-за того, что я сидела на полу, а мы хотели сесть за стол.

— Разве я сказал тебе причину? — серьезно спросил он.

— Нет, папа, — и она опустила голову.

— Тогда ты не имеешь права так думать. Это была одна из причин, но не единственная. Я слышал, что

говорят о тех, кто играет в эту игру. У них увеличиваются суставы, а я бы не хотел, чтобы эти маленькие ручки были лишены их красоты, — добавил он и прижал их к своим губам.

Элси слабо улыбнулась и глубоко вздохнула.

— Неужели тебе так трудно расстаться с этой игрой?

— Нет, папа, я к ней совсем не привыкла, я просто подумала, какой ужасно непослушной я расту, ты должен был наказать меня дважды на этой неделе. И у меня сегодня был такой тяжелый день, мне было очень трудно занять детей. Я думаю, из-за того, что они поздно легли вчера, они были все такие раздражительные.

— Вот как?! — произнес он сочувственно, — и на тебя легла вся обязанность развлекать их? А где же были Луиза и Лора?

— Они почти никогда не бывают с нами, папа, мы слишком маленькие для них, и Анна тоже не хочет ничего делать, о чем просят ее маленькие подружки, и... — она замолчала, и личико ее залилось краской от внезапной мысли, — боюсь, что я ябедничаю.

— Итак, на тебя легла вся ответственность занимать как своих ровесников, так и их? Это никуда не годится! Явное мошенничество! Я ни за что не пойду на это! — возмущенно воскликнул он. — Я должен поговорить с Лорой и Луизой, чтобы они обязательно занимались гостями.

— Пожалуйста, папа, не надо! — испуганно воскликнула Элси. — Я лучше буду делать все, как и раньше, а то они очень рассердятся.

— А если даже и рассердятся? Они не тронут тебя, — и он прижал ее к себе. — Да и почему они рассердятся? Я думаю, что все дети сегодня рано отправятся спать, и ты можешь прийти и посидеть со мной и переписать свое письмо. Хочешь, чтобы так было?

— Да, папа, спасибо тебе.

— Тогда мы снова наденем твои носки и тапочки, — ласково сказал он. — Вымой свои глазки и иди на ужин, и как только все уйдут спать, приходи ко мне.

Элси должна была поторопиться, потому что в эту минуту раздался звонок. Она вошла в комнату как раз в то время, когда все усаживались за стол, и так как все их внимание было привлечено к столу, то она избежала встречных вопросов и любопытных взглядов, которых так опасалась.

Через некоторое время Флора повернулась к ней и спросила:

— Почему ты не пришла к нам, Элси, тебе что, папа не разрешил играть? — И тихое «нет» Элси, казалось, удовлетворило ее, так как она больше ничего не сказала.

Как и предполагал мистер Динсмор, дети были готовы ко сну сразу же после чая, и Элси пошла к нему. Этот вечер они опять были вместе, и она так наслаждалась этим, что почти забыла все свои переживания и трудности этого дня. Отец, сожалея о ее долгом заключении в темной гардеробной, старался быть еще нежнее, чем обычно.

На следующее утро мистер Динсмор нашел возможность поговорить со своими сестрами о их небрежном отношении к маленьким гостям, но сделал это таким образом, что они даже и не подумали, что это могла быть жалоба со стороны Элси. Он вообще не упомянул о ней, а сказал так, словно он сам заметил это. Смущенные, они отправились в детскую сразу же после завтрака. Часа два они посвятили себя малышам. Однако это было похоже на большое одолжение, поэтому они быстро выдохлись от напряжения, и все бремя забот о тетях опять легло на плечи Элси. Бедная девочка, она старалась, как только могла, но это были очень трудные дни испытаний, которые продолжались до самого Нового года.

Однажды, во второй половине дня, когда мистер Динсмор сидел в своей комнате, увлекшись интересной книгой, дверь открылась и тихо затворилась. Элси бесшумно подошла к отцу, положила головку ему на и лечо и стояла, не произнося ни слова.

Уже несколько часов она в страшном напряжении старалась развлечь своих юных гостей, но все ее попытки были безуспешны из-за капризов и упрямства! Уолтера и Анны. Артур все время приставал к ней, миссис Динсмор делала ей язвительные замечания, потому что Анна постоянно ябедничала на нее и, вконец выбившись из сил, Элси незаметно ушла к своему отцу, ища утешения у него.

— Моя малышка устала? — спросил он, ласково обнимая ее одной рукой и прижимая ее головку к своим губам.

Элси горько разрыдалась.

— Что это? Что случилось, родная? Что беспокоит моего милого ребенка? — с тревогой спросил он, торопливо откладывая книгу в сторону и сажая ее себе на колени.

— Ничего папа, по крайней мере ничего очень плохого. Я думаю, что я просто глупая, — и она попробовала улыбнуться сквозь слезы.

— Ну что-то же случилось, Элси? — спросил он. — И что-то довольно серьезное, я думаю, что так повлияло на тебя. Расскажи мне, доченька.

— Пожалуйста, не спрашивай меня, папа, — взмолилась она.

— Я не люблю скрытности, Элси, и буду очень огорчен, если ты не будешь откровенной со мной, — сказал он почти сурово.

— Папочка, пожалуйста, не сердись, — дрожащим голосом попросила девочка. — Я не хочу ничего скрывать от тебя, но я не должна ябедничать. Ты же не будешь меня заставлять?