Алексей Лосев - Мифология греков и римлян

III 72). На одиннадцатом году своей борьбы с Титанами Зевс по совету Геи убивает Кампу, освобождает Киклопов, и те куют для него громы и молнии, вооружая также и других олимпийцев, после чего последние и побеждают Титанов (§ 47 а,. «История», § 12). В дальнейшем рассказывалось, что Киклопы были перебиты Аполлоном за то, что Зевс убил перуном его сына Асклепия, учившего людей врачебному искусству (§ 49 а), — неожиданный поворот дела, показывающий вдруг почему–то, что Киклопы — смертные существа. Стрела, которою Аполлон убил Киклопов, была вознесена на небо в качестве созвездия («Эфир и Небо»). У Nonn. XIV 52 слл. и XXVIII 172 слл. интересные сведения о сопровождении Киклопами Диониса в его индийском путешествии. Что Киклопы, появившиеся на одной теогонической ступени с Титанами, не могут быть чем–то третьестепенным и неважным, — ясно. В общем, они тоже Титаны, но они в титанической сфере подчеркивают больше ее художественно–творческую сторону, ее технически–силовое оформление, что явствует из текстов в § 50, а также из того, что для Зевса они — почти только физическая сила.

Судьбу Киклопов в смысле повторного заключения в Тартар и повторного освобождения от него разделяют Сторукие— тоже порождение Урана и Геи (Hes. Theog. 147 слл., 616 сл., 734 слл. — «История», § 8 а, 14, 15 и в настоящем отделе § 51 а), огромные великаны или исполины со ста руками и пятьюдесятью головами, числом трое — Бриарей, Котт и Гиес. Гомер считает имя «Бриарей» — для богов, для людей же — «Эгеон», — в рассказе о том, как однажды пришлось Зевсу прибегнуть к помощи Бриарея (§ 51 е). В противоречии с собственной же установкой Гесиод сообщает в Theog. 815 слл. (§ 51 b) о другом местопребывании Сторуких, не в качестве стражи для Титанов у Тартара, но в глубине Океана. Какая–то особая связь Сторуких с Океаном сквозит и у Евмела, утверждающего, что Бриарей сражался не против Титанов, но в союзе с Титанами («История», § 5 d; также § 51). Как объединить с этим союз Бриарея с Зевсом и Фетидой (§ 51 е), неизвестно. Близость Сторуких к морю сказалась еще и в вариантах: Бриарей— сын Понта и Геи («История», § 5 d, е), сын Посейдона (Eusthath. II. I 397 слл.). В более поздние времена под Сторукими понимали просто великанов. Так, Геркулесовы столбы были и «столбами Бриарея» (Hesych. Briareo stelai), и это — даже более древнее название (как утверждает Ael. Var. hist. V 3). Вергилий (Aen. VI 287) и Сервий Грамматик (in Verg. Aen. к этому месту), равно как и Каллимах (in Del. 141: Бриарей на месте Гигантов, Тифона и Энкелада), путают Сторуких с Гигантами. У Вергилия (§ 51 d) интересная новость: пятьдесят голов Бриарея пылают огнем. Наконец, в § 52 мы приводим некоторые тексты, небесполезные для осмысления образа Сторуких: это — тоже принцип титанической ступени теогонии, но как бы внешне охватывающий, внешне опробующий титаническую вещь. Титаны есть сознание, творчески осмысляющая форма; Киклопы переводят ее в осуществленное, как бы вещественное бытие; Сторукие закрепляют это осуществление.

Гораздо популярнее были в классическое время Гиганты и гигантом ахия. У Гомера Гиганты — это дикое первобытное племя (см. «Земля»). У Гесиода они появляются вместе с Эринниями и Мелийскими нимфами из капель крови оскопленного Урана (Theog. 185 слл., «История», § 10). Близость их человеку сквозит в Theog. 50, где Музы «племя затем воспевали людей и могучих Гигантов», и удостоверяется древним сказанием о происхождении людей от Гигантов (PLG III 713), причем Шёман (Schomann) предполагает, что материнской стороной в этом были Мелийские нимфы. Зато у Овидия — прямо о происхождении людей из крови Гигантов (§ 54 b). Была ли гиган–томахия в потерянных частях Гесиодовой «Теогонии», сказать трудно. Древнейшие упоминания о гигантомахии в § 53 а—i, не говоря о весьма многочисленных памятниках изобразительного искусства начиная с VI в. Уже с этого времени начинается смешение Гигантов с Титанами (примеры в § 53 1, т). Ввиду утери соответствующих сочинений о Гигантах Овидия (см. Ov. Am. II 1, 11 слл.), в прозе — Аристокла (FHG IV 331) и Клеанфа (Diog. L. VII 175), мы имеем только две гигантомахии Клавдиана, дошедшие не полностью, на греческом (незначительные отрывки) и на латинском (§ 56), резюме Аполлодора (§ 54 а, — сюда же Tzetz к Theog.) и небольшой отрывок у Овидия (§ 54 b).

Это и есть весь материал, в основном, о гигантомахии (но особенно интересны памятники изобразительного искусства, здесь у нас не рассматриваемые).

Мотивируется гигантомахия разно. Гея или порождением Гигантов мстит за Титанов (§ 54 a; Apoll. Rhod. 39 сл.; Claud. Gig. 2 — § 56; § 54 с), или за убиение Афиной порожденного ею чудовища Эгиды (Diod. Ill 70, хотя в этом месте у Диодора прямо не говорится о Гигантах), или за осмеяние ее богами (Myth. Vat. Ill), или за пренебрежение ее богами и нежелание населять ее (Myth. Vat. II 53), или вообще из зависти к олимпийцам (Claud. Gig. 1). Совсем отсутствует Земля в образах Платона (§ 54 е) и Овидия (§ 54 b). Есть материалы, говорящие о том, что Гиганты хотели угрожать небесам, хотели потушить солнце и смять весь мир (§ 54 f).

Что касается отдельных Гигантов, то наиболее крупный из них — Энкелад, уничтожаемый молнией Зевса или Афиной при помощи щита с Горгоной («Афина Паллада», § 3). У Аполлодора (§ 54 а) самые сильные — Порфирион и Ал· кионей. Называют еще следующих: Мима с, Эфиальт (у которого Аполлон простреливает правый, а Геракл — левый глаз), Эврит (которого Дионис убил тирсом), Клитий (умерщвленный Гекатой или Гефестом), Паллант (с которого Афина содрала кожу), Пол и бот (которого Посейдон убил оторванным им куском острова Коса, когда тот стал убегать по морю), Ипполит (убитый Гермесом), Геон, Аг–рий, Фоон и др. По Цецу, всего было до 100 Гигантов, из которых он сохранил 34 имени. Что Гигантов называли впоследствии Титанами, сказано выше. Но называли и Титанов Гигантами, напр. Коя и Офиона. В число Гигантов втянули потом и Тифона (Пиндар, § 53 d, говорит о Тифоне и Порфири–оне вместе; по Lycophr. Alex. 688, Тифон лежит под островом Гигантов; ср. также Ног. Carm. Ill 4, 53 — § 54k и Ciris. 32 слл., — хотя тифонию, вообще говоря, Hes. Theog. 820 слл. считает за гигантомахией), втянули сюда также и Сторукого Бриарея–Эгеона (Callim. In Del. 141; ср. § 51 d, выступление его против Юпитера). Гиганты мечут в богов целые скалы, горы, острова, деревья, срывая все это с места и зажигая (§ 54 d; Claud. Gig. 66 слл. и греческая Gig. 36 сл., 58 сл.; Nonn. XLV 199 слл., XLVIII 33 слл.) или громоздя их вроде Гомеровых Алоадов (ср. Od. XI 315 сл.) до Олимпа (обычно фигурирует Олимп, Осса и Пелион, § 54 b, d, к и др.). Вся природа приходит в смятение; острова то погружаются в море, то опять выплывают; Гиганты уничтожают реки и осушают морское дно, и т. д. Вид Гигантов — человеческий, в эллинистический период с змеиными ногами (как порождение Земли). Из богов особенно отличается Афина; ее эпитеты — гигантоубийца, истребитель Гигантов; затем идут Аполлон, Гермес, Гера, Арес, Артемида, реже — Гефест. У Пиндара и мн. др. на стороне богов выступает Геракл (§ 53 f, g, h). Особенно интересно это участие Геракла и Диониса, о которых имеется даже особое указание Геи (§ 54 1); по Аполлодору (§ 54 а), Гигантов вообще может убивать только смертный. И Геракл решает здесь судьбу гигантомахии, как раньше Прометей решил судьбу титаномахии. Дионис, бог наиболее земных ощущений, выступает здесь со всеми атрибутами своей чудодейственной религии. На одном вазовом изображении Гигант побеждается тем, что его опутывает внезапно выросший из земли виноград. Вместе с Дионисом выступают пантера и змея и целый фиас Силенов, Сатиров и вакханок (ср. § 54 т). Разъезжая на ослах, они одним своим видом приводят Гигантов в ужас (Ps. — Erat. Catast. II, см. «Эфир и Небо»). С течением времени в гигантомахию вступают еще новые божества, насколько можно судить по вазописи и архитектурным фигурам. Диоскуры и Афродита (Schol. Aristoph. Αν. 553; ср. также § 59 w) с Эротом, Кибела со своими львами, Кабир, Лето, Астерия, Геката (эта у Apollod.), Посейдон, Амфитрита, Нерей, Тритон, Фемида, Энио, Гелиос, Селена, Эос, Мойры (то же у Apollod.) и мн. др.