Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

Тогда сказал ему старец, подбросивший книгу:

— Пошли двух отцов со мной, и мы обыщем кельи.

Когда Исидор их направил, старец повел их в кельи других монахов, а потом и в келью брата. Там они нашли книгу и принесли пресвитеру в церковь. Брат сразу принес покаяние в присутствии всего народа перед аввой Исидором, объявив пресвитеру:

— Согрешил, наложи на меня наказание.

Пресвитер на три недели отстранил его от причастия.

Брат приходил на каждое богослужение, стоял перед входом в церковь и падал ниц перед всем народом со словами:

— Простите меня — я согрешил.

Через три недели он был принят в церковное общение. И тотчас в клеветника вошел бес, и бедняга стал исповедоваться и говорить всем:

— Я оклеветал раба Божия.

Хотя вся церковь молилась за него, исцеления ему не было. Тогда великий Исидор говорит в присутствии всех братьев:

— Помолись за него. Ибо ты был оклеветан. Если ты не исцелишь его, то уже никто не исцелит.

И только брат помолился, как старец тут же выздоровел.

4. На горе Синайской жил отец Никон, а недалеко жил египтянин с дочерью. Один человек зашел в дом к египтянину, когда его не было, увидел дочь одну и совратил ее и научил, как обмануть отца:

— Скажи, что это сделал авва Никон.

Когда вернулся отец и узнал об этом, сердце его воспламенилось гневом и печалью. Он схватил меч и направился в горы к старцу. Он постучался, старец открыл дверь и вышел к нему. Египтянин замахнулся, чтобы ударить мечом, но его рука тотчас онемела.

Египтянин понял, что старца ему не убить, пошел к пресвитерам, а они уже послали за старцем. Когда старец пришел, они его долго избивали и решили прогнать. Но он просил их:

— Оставьте меня здесь, ради Бога, чтобы я мог каяться.

Они дали ему епитимию — каяться три года и ни к кому не подходить. Три года он каялся по воскресеньям в церкви и всех просил:

— Помолитесь за меня.

Между тем в клеветника вселился бес, который начал терзать несчастного, и тот признался в Церкви, что раб Божий тут не при чем и что грех совершил он и рассказал, как оклеветал старца. Услышав это, весь народ отправился к старцу, который безмолвствовал в келье, и принес ему покаяние:

— Прости нас, авва

— Бог вам простит, — сказал он, — а я уже не останусь с вами. Ни одного среди вас не нашлось, кто разбирался бы в людях и мне бы выразил сочувствие.

И старец тотчас ушел оттуда.

Думаю, старец ушел не только потому, что, как он и сказал народу, хотел обличить немилосердие и неразборчивость этих людей и призывать их к исправлению, но для того, чтобы избежать людских похвал и славы. Ведь все бы пожелали его прославлять, зная высоту его добродетели и благородного мужества пред очами Божьими.

Если тебя кто — то оклеветал, не робей, но принеси покаяние со словами: «Прости меня, я больше так поступать не буду», все равно, знаешь или не знаешь ты, за что тебя оклеветали.

Когда бесы увидят, что мы презираем мирские вещи, чтобы из — за них не возненавидеть людей и не отпасть от любви, так сразу воздвигнут на нас клевету, чтобы, не снеся огорчения, мы возненавидели клеветников. Нет испытания, тяжелее клеветы, особенно если кто клевещет на веру или на образ жизни человека. Нельзя вовсе не обратить внимания на клевету, разве если твой взгляд всецело устремлен к Богу, как у Сусанны. Только Бог, единый могущественный, избавляющий нас от всяких бед, избавит нас от клеветы. Он людей известит, что это была клевета, и душу утешит надеждой. А ты пока молись от всей души за оклеветавшего тебя, и тогда Бог непременно известит тех, кто о тебе соблазнился.

Когда великий Памво умирал, у его одра собрались пресвитеры Ориген, Аммоний и другие святые мужи. Они слышали, как он сказал:

— С тех пор, как я пришел в эту пустыню, я ни разу до сего часа не раскаивался в произнесенном мною слове. Но иду я к Богу как человек, даже не положивший начало благочестию.

Как мне рассказывали названные мужи, когда великому Памве задавали вопрос из Писания или из жизни, он не торопился отвечать, но говорил, что пока еще не нашел ответа. Часто даже месяца три проходило, а он все не давал ответа и говорил:

— Пока не постиг этого.

Поэтому все ответы старец давал обдуманно, как перед Богом, и все посетители принимали его ответы с великим страхом, как исходящие от самого Бога.

Сказал старец: «Бывает, человек кажется, что молчит, но его сердце осуждает других. Такой человек всегда разговаривает.

А другой с утра до вечера говорит, но хранит молчание, то есть ничего не говорит без пользы».

2. Старца спросили:

— Что означает: дать ответ за всякое праздное слово?

Старец ответил:

— Всякое слово о телесных вещах, сказанное без особой нужды, есть празднословие. И только беседа о спасении души не есть празднословие. Но даже в таком случае лучше больше молчать. А то будешь говорить доброе, а злое примешается к нему.

3. Пришел брат к старцу и спросил:

— Авва, скажи мне слово, как спастись?

Старец ответил:

— Если придешь к кому — нибудь, не спеши открывать уста, пока не познаешь на опыте то, о чем будешь говорить.

Брат, растроганный его ответом, поклонился старцу до земли:

— Поистине, я прочел много книг, но нигде не нашел такого наставления.

И получив пользу, ушел.

4. Об авве Аммое рассказывали, что когда он шел в церковь, не позволял своему ученику идти рядом с ним, но только поодаль. А если ученик приближался, чтобы спросить о помыслах, авва, дав односложный ответ, сразу прогонял его со словами: «Вслед за полезным словом еще начнется пустая беседа. Поэтому я тебя и не подпускаю близко к себе».

5. Об авве Аммуне говорили, что как — то он пришел к авве Пимену и сказал:

— Если я иду в келью к соседу или он ко мне за чем — нибудь нужным, мы воздерживаемся от разговоров, чтобы не пустословить.

— Ты хорошо поступаешь, — сказал старец. — Молодые нуждаются в хранении себя.

Авва Аммун спросил:

— А как поступать старцам?

Авва Пимен ответил:

— Старцы, преуспев, уже не имеют в себе ничего чужеродного и на устах враждебного им, и поэтому разговор их чист.

— А если, — спросил авва Аммун, — нужно будет поговорить с ближним, следует говорить словами Писания или словами старцев?

— Если, — ответил Пимен, — ты не можешь молчать, то лучше говорить словами старцев, а не словами Писания, ибо последнее может для несовершенного оказаться весьма опасным.

6. Сказал авва Исайя: «Мудрость не в том, чтобы говорить, но в том, чтобы знать время, когда говорить и отвечать то, что уместно. Показывай, что ты ничего не знаешь, даже если у тебя есть знания, и тогда избежишь многих затруднений. Кто показывает себя знатоком, тот сам себе создает затруднения. Не хвались своими знаниями: никто ничего не знает».