Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

2. Послушаем, братья, слова: Имея одежду и пропитание, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствия и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим 6,8–10).

Пресвитер Скита авва Даниил рассказывал: «Сорок лет назад, когда я был молод, то пошел в Фиваиду и спустился в имение, чтобы продать свое рукоделие. А в имении был человек по имени Евлогий, по ремеслу каменотес, занимавшийся этим делом смолоду. Из заработанных денег он часть раздавал бедным и соблюдал пост до вечера.

В тот вечер он пришел в имение и по своему обыкновению взял меня вместе с братьями и устроил на ночлег. Вернувшись к себе, я оценил добродетель этого мужа и начал поститься целыми неделями, прося Бога подать ему больше средств, чтобы он мог больше помогать другим. Три недели у меня во рту не было ни росинки, и я свалился с ног, едва живой, от такой аскезы. Кто — то в священническом облачении подошел ко мне и спросил:

— Что с тобой, Даниил?

— Владыко, — отвечаю, — я дал слово Христу не вкушать хлеба, пока Он не услышит мои молитвы о каменотесе Евлогии и не подаст ему благословение, чтобы он благотворил многим другим.

— Это не будет правильно, — сказал небесный гость.

— Но Господи, — воскликнул я, — даруй ему, чтобы через него все прославили имя Твое святое.

— А вот это уже точнее. Если хочешь, чтобы Я даровал это ему и просишь за его душу, чтобы она спаслась множеством милостыней, Я дарую ему то, что ты просишь.

— Из моих рук взыскуй его душу, — попросил я.

Тут я увидел себя в храме Воскресения в Иерусалиме, на Святом Гробе сидит Отрок, а справа от Него — Евлогий. Отрок посылает за мной кого — то из предстоящих Ему и обращается ко мне:

— Ты друг Евлогия?

— Да, Владыко, — воскликнули все.

— Ты отвечаешь за своего друга, — спросил Отрок.

— Да, Владыко, только дай ему то, в чем он нуждается, — говорю я и вижу, что за пазухой у Евлогия много денег, и чем больше их берут, тем больше их за пазухой становится.

Проснувшись, я понял, что был услышан, и прославил Бога.

Между тем Евлогий вышел на работу, ударил по скале — послышался глухой звук. Он ударил еще раз и увидел небольшое углубление. Еще раз ударил — и обнаружил пещеру, и в ней полным — полно денег. Евлогий изумился и подумал: «Если я их возьму, правитель об этом услышит, придет и отберет их у меня да еще и накажет. Лучше я пойду в другую страну, где никто меня не знает». Он продал мулов, на которых возил камни, и ночью перенес деньги к реке. И бросив свое доброе дело, которое он творил каждый день, погрузил деньги в лодку и отправился в Византий. Там тогда правил император Иустин Старший. Евлогий отдал много денег императору и его вельможам и стал епархом священных преторий. Он купил большой дом, который и сейчас называется «домом Египтянина».

Через два года во сне я опять увидел, как Отрок сидит в храме Святого Воскресения. «Но где же Евлогий?» Только я это подумал, как увидел эфиопа, который тащил Евлогия далеко от Отрока. Я проснулся и воскликнул: «Горе мне грешнику! Погубил я свою душу». Я взял суму и пошел в имение продавать свое рукоделие. Я ожидал увидеть Евлогия, наступил вечер, но никто ко мне не подошел, чтобы дать мне ночлег в доме. Мимо проходила старушка, и я спросил ее:

— Смилуйся, матушка, дай мне три сухарика, я сегодня совсем не ел.

Она пошла и принесла немного вареной еды и предложила поесть. Сама села рядом и начала говорить полезные речи:

— Господин авва, разве ты не знаешь, что ты молод и тебе не полезно ходить в имение? Разве ты не знаешь, что монашеская схима требует безмолвия? — и тому подобные слова.

— Что ты мне говоришь, ведь я пришел продать свое рукоделие?

— Даже если ты пришел продать рукоделие, не задерживайся тут допоздна. Если хочешь быть монахом, возвращайся сейчас же в Скит.

— Ты права, — сказал я. — Но подожди еще немного, скажи, где тот человек, который жил в этом имении — он боялся Бога и давал приют странникам?

— Увы! — отвечала она. — Что тут говорить, господин авва? В наших краях был каменотес, и он много делал добра чужестранцам. И Бог, видя его доброту, даровал ему благодать, и сейчас он, как я слышала, стал патрицием.

Когда я услышал это, то подумал: «Я виновник его гибели». Я сел на корабль и поплыл в Византий. Выяснив, где дом Евлогия Египтянина, я сел напротив ворот, ожидая, пока он появится. И тут я увидел, как он приближается с великой пышностью.

— Помилуй меня, я хочу тебе что — то сказать наедине, — крикнул я ему, но он не обратил на меня внимания, а его телохранители побили меня. Но я забежал вперед и снова крикнул, и меня опять побили. И так я провел четыре недели и никак не мог с ним встретиться. Тогда, пав духом, я отошел и бросился ниц перед иконой Пресвятой Богородицы с рыдаем и обратился к Спасителю: «Господи, или сними с меня долг дружбы, или я уйду в мир». И произнеся это в уме, я заснул. И вот был шум великий и раздался голос:

— Идет Августа.

И перед Ней шли тысячи и тьмы небесных воинств. Я воскликнул:

— Помилуй меня, Владычице.

Она остановилась и сказала мне:

— Что ты хочешь?

— Я друг Евлогия епарха, — сказал я. — Повели, чтобы Бог освободил меня от этого долга.

— Не Мне это решать, а тебе.

Проснувшись, я подумал про себя: «Умру, но не отступлю от этих ворот, пока не встречусь с ним». Я опять пришел к воротам. Когда епарх проходил мимо, я снова окликнул его. Тогда ко мне подбежал привратник и стал меня избивать, пока не упал я на землю пластом. Пав духом, я сказал себе: «Пойду в Скит, и если Бог изволит, Он спасет Евлогия».

На пристани я увидел корабль из Александрии. И только я поднялся на борт, как от упадка сил заснул, и во сне увидел себя в храме Святого Воскресения и Отрока, сидевшего на Гробе и сурово смотревшего на меня, так что от страха я задрожал, как лист, и не мог открыть рта. И само сердце мое, казалось, вот — вот остановится. Отрок сказал:

— Ты не хочешь отвечать за дружбу?

Он отдал повеление двум из предстоящих Ему. Они взяли меня за шиворот и подняли, а Отрок сказал:

— Не проси дружбы свыше сил и не перечь Богу.

А я висел в воздухе и не мог открыть рта. Но тут услышал голос:

— Августа идет.

Увидев Ее, я приободрился. Я пал ниц перед Ней и сказал с дрожью в голосе:

— Помилуй меня, Владычице мира.

— А теперь что ты хочешь? — спросила она.

— Я вишу в воздухе, отвечая за дружбу с Евлогием.

— Я буду просить за тебя, — пообещала Она. Вижу — Она подошла и облобызала стопы Отрока, Который сказал мне: