Надежда Киценко - Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

«О Иисусе Христе, молим Тя, Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас и весь мир Твой от всякой погибели. Ты кровию Своей искупил от грехов души наша. О, Боже Предвечный, милосердие Твое великое ради пречистой Крови Твоея, всегда, ныне и присно и во веки веков. Условие молитвы: кто сию молитву имеет, должен передать ее девяти человекам и хотя раз в день должен читать ее с верою и тогда избавлен будет от всякого зла и бедствий, и если не исполнит, то подвергнут будет злу и бедствиям» {503} 503 Письмо от 1890 г. Цит. по: В. М. Два дня в Кронштадте. С. 451. .

Отрицая авторство молитвы, о. Иоанн писал в кронштадтской газете «Котлин» в 1890 г.:

«Опять колобродит по рукам под моим именем, якобы мною составленная молитва с обязательством передачи ее девяти человекам и с обещанием за эту передачу всяческих благ. Эта мнимая молитва, составленная невежественной и вовсе не церковной головой, — не моя, а послесловие ее, очевидно, принадлежит какому-либо пройдохе, рассчитывающему на доверчивость и суеверие простого народа… В половине марта 1887 года и в январь 1889 года я просил Кроншт. Вестник и другие газеты посредством печати сделать известным эту религиозную подделку. Ныне снова повторяю эту мою покорнейшую просьбу» {504} 504 Там же. С. 450–451. .

Однако все было бесполезно. Подобные «тайные молитвы» были известны давно, задолго до того, как они стали ассоциироваться с о. Иоанном. Они переписывались и передавались повсеместно в течение многих лет {505} 505 См.: Levin Е. Supplicatory Prayers as a Source for Popular Religious Culture in Muscovite Russia // Religion and Culture in Early Modern Russia and Ukraine / Ed. by Baron S. H. and Kollmann N. S. De Kalb, 1997. P. 96—114. Требование передавать молитву другим напоминает о культе Святого Иуды в современной римско-католической традиции. См.: Orsi R. A. Thank You, Saint Jude: Women’s Devotion to the Patron Saint of Hopeless Causes. New Haven, 1996. P. 103. . Отвечая на письмо Георгия Раменникова, который справлялся о том, является ли православной одна из самых известных молитв, обнаруженная им у матери и жены, о. Иоанн и сам признался, что в возрасте десяти лет переписал «Сон Богородицы» («Но, — поспешил он добавить, — когда меня вразумили люди умные — я бросил в огонь») {506} 506 B.M. Два дня в Кронштадте. C. 450. . Публикация в 1908 г. в российских газетах и во «Frankfurter Zeitung» одной такой «тайной молитвы отца Иоанна», призывающей к смерти Льва Толстого и министра финансов Сергея Витте, могла иметь серьезные политические последствия {507} 507 См. Главу 7, о полицейском досье в ГАРФ. Ф. 102, 4 делопр. Д. 154 (I). Л. 18–50. . Что касается политики, то в этой области также существовал ряд интересных легенд. Согласно одной из них, о. Иоанн предостерег царя от поклонения иконе, принесенной ему двумя студентами. Он попросил солдата выстрелить в нее — за иконой прятался татарин с двумя ножами, это была попытка покушения на Государя Императора {508} 508 В. Г. Короленко в воспоминаниях современников. М., 1962. С. 458–459. .

Магические письма счастья — лишь одна из древних форм неканонической религиозности, включенных в почитание о. Иоанна. Попытка установить, какие из дошедших до наших дней форм поклонения считались приемлемыми, а какие нет, даст ценную информацию о структуре и практике народного православия. Некоторые формы являлись по определению недопустимыми. Так, нельзя было одобрить практику украшения чудодейственных изображений о. Иоанна крестиками, кольцами и другими драгоценностями, как это делалось с чудотворными иконами, например Всех Скорбящих Радость или Казанской Божией Матери {509} 509 См., например: Mukhin V. The Church Culture of Saint Petersburg. СПб., 1994. С. 134, 149. Об убранстве икон см.: Стерлигова И. А. О литургическом смысле драгоценного убора древнерусской иконы // Восточнохристианский храм: литургия и искусство / Ред. A. M. Лидов. СПб., 1994. С. 220–229. . Причина здесь более чем очевидна — невозможно было писать иконы о. Иоанна, ни тем более размещать их в церкви при его жизни. Пастырь сам являлся живой иконой, получая при жизни поклонение и дары, которых после канонизации удостаивались его изображения. Как любимые иконы украшали отборным жемчугом и драгоценными камнями, так и его «украшали» крестами с драгоценными камнями, дорогим атласом, бархатом и парчовыми одеяниями с золотой вышивкой и рясами, подбитыми соболями {510} 510 Описание существовавшей у о. Иоанна коллекции облачений и других дарованных одеяний и украшений см.: В.М. Два дня в Кронштадте. С. 160–163. . (При этом не использовались такие знаки исцеления, как миниатюрные органы и конечности, отлитые из воска или вырезанные из жести, хотя они бытовали как в западноевропейской, так и в русской традиции {511} 511 О дарах по обету см.: Wilson St. Cults of Saints in the Churches of Central Paris // Wilson St. Saints and Their Cults: Studies in Religious Sociology, Folklore, and History. Cambridge, 1987. P. 239–257; см. также в кн.: Панченко A. A. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни северо-запада России. СПб., 1998. С. 94–95, 155. .)

Коммерческая сторона культа о. Иоанна была во многом сходна с ситуацией вокруг таких католических центров паломничества той поры, как Арс и Лурд {512} 512 Об Арсе и Ля Салетт см.: Boutry Ph., Cinquin М. Deux Pélérinages au XIXe Siècle, Ars et Paray-le-Monial. Bibliothèque Beauchesne, 8. Paris, 1980; о Лурде — Pope B. C. Immaculate and Powerful: The Marian Revival in the Nineteenth Century // Immaculate and Powerful: The Female Sacred Image and Social Reality / Ed. by Atkinson C. W. et al. Boston, 1985. P. 55–79. . К 1880-м гг. о. Иоанн стал знаменитостью. Тысячи людей приезжали в Кронштадт (а в церковные праздники их количество в несколько раз возрастало) в надежде увидеть его и принять Святое Причастие из его рук. Всем им нужны были еда, питье и кров. В результате постоялые дворы для паломников стали прибыльной статьей местного дохода. Началась жестокая конкуренция за паломников: из их рассказов и писем явствует, что охотники за клиентами подкарауливали их прямо на пароме и настойчиво предлагали свои услуги. Сами паломники относились к подобной навязчивости равнодушно и насмешливо — сатирическую зарисовку на эту тему находим в книге А. Сереброва «Время и люди: воспоминания» {513} 513 См. письмо владельца постоялого двора с жалобой, что одна женщина, Евдокия Леонтьевна, подкупала кучеров вином, чтобы те отвозили паломников в ее заведение независимо от того, какой адрес им называли (ЦГИА СПб. Ф. 2219. Оп. 1. Д. 26. Л.15). Дополнительные детали см. в мемуарах священника В. Ильинского в сб.: Святой Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях современников / Ред. С. Л. Фирсов. М., 1994. С. 104; Серебров А. Время и люди: воспоминания, 1898–1905. М., 1960. С. 37–38; Е.К. Воспоминания об отце Иоанне. СПб., 1909. С. 4. . Поскольку везде предлагалось приблизительно одно и то же — кровать или тюфяк, подобающая благочестивая атмосфера, религиозная литература, красный угол, перед которым теплится лампада, и регулярное чтение акафистов, — постоялые дворы мало чем отличались друг от друга, разве что качеством тюфяка и близостью к собору св. Андрея {514} 514 Сатиру на эти «ажидации» находим в кн.: Лесков Н. С. Полунощники // Лесков Н. С. Собрание сочинений: В 11 т. М., 1958. Т. 9. С. 117–128. . Однако была одна услуга, которую все могли обещать, но никто не мог гарантировать: твердая договоренность, что о. Иоанн посетит жилище паломника {515} 515 О конфликтах между владельцами гостиниц и паломниками см.: Е.К. Воспоминания. С. 11, 17. .