Рафаил Нойка - Жизнь по Слову, данному нам от Бога

Вопрос: Иногда ты просишь у Бога даровать тебе добродетель, причём такую, какая согласна с Его заповедью и которая стала бы гарантией твоего спасения. Но Бог не даёт её тебе, и становится не понятно почему, ведь я прошу того, что угодно Ему. И тогда приходит мысль: «Бог не слушает меня…»

Ответ: Часто, когда мы чего‑то просим, то просим, воображая просимое, и воображение наше — неверное. Мы по — своему понимаем смирение, мужество и т. д., и считаем, что, имея все это, мы наверняка спасёмся. И если бы Бог спросил: «Хочешь ли быть целым, невредимым и защищённым от опасности?» То каждый бы ответил: «Конечно, Господи!» Но поскольку Бог спрашивает: «Желаешь ли спасения?», то и откликаются на Его зов весьма немногие…

Одна из наших, детей Адама, ошибок та, что мы хотим гарантии , мы ищем гарантию. Как некто однажды спросил меня: «Отче, какой путь в жизни может гарантировать мне спасение?» Сначала я и не знал, что ответить, но вдруг пришла мысль, и я сказал: «Знаете, человек настолько грандиозен, что для него никаких гарантий нет и быть не может… Более того, их и не должно быть, потому что человеку дана свобода. И мы ищем не гарантии спасения, а спасение. Гарантия нашего спасения — Бог».

Но с Богом нам не всегда легко… Ты взываешь к нему, а Он словно не слышит, и тебе кажется, что никогда и не ответит. Адам, наш праотец, не преодолел подобного испытания, и поверил в то, что Бог, по — видимому, и не хочет, чтобы у него открылись глаза, а потому понадёжнее будет всё‑таки съесть этот плод, который ему предлагает сей незнакомый джентльмен, обещающий, что по вкушении от плода он автоматически станет богом. Вот ещё одно неверное понятие — «автоматически». Мы все верим в закон, закон для нас — гарантия: если нажать на кнопку, произойдёт то‑то, если сделаешь это, будет то‑то. И мы хотим жить под законом, потому что нам кажется, что таким образом нам гарантирована безопасность. Адам предпочёл закон, не доверяя любви Бога. Закон показался ему надёжнее, и он не пожелал по любви довериться Личности, Богу, и терпеливо ждать, когда Он дарует ему прозрение и рассуждение добра и зла. И что же, закон оказался надёжнее? Совсем нет…

Адам не понимал тогда всего этого, но человечество с тех самых времён мыслит теперь так же как он — мы не знаем, что значит «ипостасное» [152]мышление, мы мыслим «объективно», в рамках закона, даже не задумываясь, что законы существуют ради меня, личности, и что «я» важнее закона, потому что я, по слову Писания, являюсь образом Божиим. Нам должно научиться мыслить совсем иначе, личностно, и ответить для себя на вопрос: «Кто есть Истина?» Но поскольку сама природа нашего мышления искажена, все это даже не приходит нам на ум. За всю историю человечества понятие «личность» так и не было осмыслено.

Итак, люди с помощью самых разных законов надеются обезопасить себя, избежать любого нежелательного происшествия, гарантировать себе спокойствие. Но если мы хотим понимать слово «гарантия» по — православному, то единственной нашей гарантией является Бог, Личностный Бог, Который совершенно свободен и Который сотворил нас так же свободными. Бог есть Личность, и потому нам иногда может казаться, что Он не слышит нас, не отвечает, или даже и вовсе не существует. И если люди хотят думать, что Бога нет, Он позволяет им и это. Полагаю, что такие люди могут иметь даже доказательства того, что Бога нет. Нам дана свобода, и потому здесь нет никаких гарантий, мы можем сами выбирать верить нам в Бога или не верить. Но только вверяясь Ему, мы имеем Его Самого нашей гарантией.

Как‑то я читал одну протестантскую книгу, и был поражён с какой уверенностью там утверждалось, что сейчас Сам Дух Святой говорит через автора, так как то, что он пишет, есть и в Библии. Мне было не по себе от этих самоуверенных слов. И я спросил отца Софрония: «Если протестанты так уверены, что через них говорит Святой Дух, то неужели мы, православные, не можем иметь в том гарантии?» Отец Софроний ответил: «Нет, не можем», и пояснил, почему мне было не по себе: «Мы не уверены, и никогда не можем быть уверены в том, что Дух Святой сейчас говорит в нас, потому что „мы ходим верою, а не видением“, [153]мы веруем и потому говорим, [154]и мы уповаем , что говорим слова, которые Бог даёт нам, но мы никогда не можем быть само — уверены в том, что чрез нас говорит Бог [155]. Мы можем быть уверены лишь в том, что мы — грешники, и тогда единственное, что нам остаётся делать — это всецело предаться на милость Божию. Но не является ли это самым верным, надёжным и гарантированным путём?» Не раз отец Софроний повторял, что человек ничего не может сделать, как только положиться на Божию милость, и в этом — гарантия его спасения. Наша безопасность и защищённость в том, чтобы быть совершенно беззащитными, но верующими в беспредельную милость Божию. Преподобный Силуан говорит, что мы всегда должны иметь твёрдое упование на Бога. Но «должны» не в том смысле, что мы обязаны быть сильными, и никогда не падать в искушениях. Совсем нет, просто нам должно осознать и всегда помнить, что Бог не может меня оставить. То есть, конечно, может, ибо Он совершенно свободен делать все, что Ему угодно, однако Бог настолько верен Своей любви к нам, что мы с уверенностью говорим: «Богу невозможно меня забыть или оставить». Или как говорит старец Силуан: «Любовь не может забыть» [156]. Если хотите, это и есть наша гарантия. Но мы живём и обладаем ею не по привычке, не автоматически, не просто по некоему закону или, как гласит католическое учение, «ex opera operato» [157], а исключительно по милости и воле Божией, причём горячо веруя , что Бог, конечно же, хочет моего спасения, и хочет его больше, чем я сам того желаю.

А иногда бывает, что мы желаем своего спасения не тем образом , каким его хочет Бог. Как‑то я находился в тяжёлом положении и вопиял: «Господи, дай мне покаяние!», но в ответ почувствовал некое резкое отвержение. Недоумевая, я сказал: «Господи, неужели ж я не могу просить Тебя о покаянии, не Твоя ли это заповедь? Или Ты хочешь сказать мне, что я прошу не то, что мне надо? Может и так, Господи, но ведь Ты можешь дать мне то, в чем я действительно нуждаюсь». Не раз бывало со мной, что я задавал Богу глупые вопросы, но Он отвечал мне премудро. И теперь мне понятно, что нам надо общаться с Богом на Его частоте и стараться мыслить так, как мыслит Бог. Вот в чем суть нашего послушания — чрез послушание мы учимся быть чуткими к воле Божией, к голосу Божиему, и достигаем мы этого высокого состояния чрез наше ежедневное послушание игумену и всем братьям и сёстрам. Через маленькое отсечение своей воли перед ближним мы учимся быть послушными и постепенно восходим к совершенству — к общению с Богом и уподоблению Ему, Который Сам был послушен Отцу до смерти. Бог всесилен и премудр и, самое главное, Он есть Любовь, поэтому‑то мы и вверяемся Ему безбоязненно, зная, что все что Он творит со мной есть благо для меня. И если Он не отвечает мне даже на, казалось бы, святую просьбу о покаянии, то это неспроста. Думаю, в то время Бог не мог даровать мне покаяние потому, что я искал покаяние не так, как следовало бы: я смотрел вглубь колодца, а хотел видеть звезды…, и причём в полдень. А надо ведь было дождаться темноты, поднять голову, и тогда уже смотреть на звезды. Мне кажется, что здесь опять затрагивается вопрос свободы человека. Мы — сами творцы своего спасения, а не только Бог. И если я хочу в полдень видеть звезды в колодце, Бог позволяет мне делать это, ибо я тоже должен участвовать в своём спасении и волен выбирать то, что хочу. Однако не лучше ли поскорее понять, что если я хочу видеть звезды, то должен искать их на небе, причём, когда стемнеет.