Елена Никулина - Богослужебный устав и гимнография

Вопрос о церковной живописи, или иконописи.

И иконопись, так же, как и пение, должна способствовать воспитанию верующих в строго-православном духе; и иконопись должна вести не к прелести, а к здоровому религиозному чувству.

Православная иконопись, каковой она была еще от времен Апостольской древности (в катакомбах), не реалистична, но символична. Она не может и не должна изображать ничего, что представляет собою в настоящее время «мир сей, во зле лежащий», грехом изуродованный, носящий на себе печать греха, ко греху влекущий. Иконопись не должна напоминать молящемуся ни о чем земном, а наоборот должна отвлекать его мысли и чувства от всего земного и переносить его в мир горний, мир духовный. Совсем по иному пути пошла церковная живопись западного мира. Там Христос Спаситель нередко изображается в виде дородного мускулистого мужчины, а Божия Матерь в виде чисто по-земному красивой женщины.

Не только Мадоннам Рафаэля не может быть места в православных храмах, но и всем тем изображениям, которые не способны отрывать нас от всего земного, которые хотя и кажутся нам на поверхностный взгляд возвышенными и прекрасными, но все же представляют нам образы лишь земные, на земле встречающиеся, с представлениями о земном связанные. И иконопись, как и пение, должна нас вполне отрывать от земли. Без этого она не будет православной и не сможет нас воспитывать в Православии.

Такой и была древняя византийская иконопись, перешедшая потом вместе с принятием нами христианства к нам на Русь. «Высший идеал искусства», говорит об этой византийской иконописи проф. Покровский, «полагается не в прелести и грациозности формы, но «в достоинстве внутреннего выражения» («Церковная Археология», с. 48). «Искусство должно выражать христианские идеи», говорит он дальше, «и соответственно их высокому значению, оно должно отличаться возвышенным характером». Русские иконописцы усвоили себе византийскую традицию. Древнейшим русским иконописцем, по преданию, является Киево-Печерский инок Алипий, живший в XI веке . Не позднее XI–XII вв. на Руси явились уже целые иконописные школы, сперва в Киево-Печерской лавре, а потом при архиерейском доме в Новгороде и новгородских монастырях. С течением времени такие школы распространились постепенно по всей России, особенно в Москве и Владимиро-Суздальской области. Главными иконописными школами признаются в истории России три: Новгородская, Московская и Строгановская . В этих школах уже сказывается своя русская самобытность, особенно при изображении русских святых, но общие законы иконописания, унаследованные от Византии, остаются незыблемыми. Во второй половине XIV века наступает период полного расцвета русской иконописи. Берет верх Новгородская школа. Во главе этого иконописного направления становится монах Троице-Сергиевой Лавры преп. Андрей Рублев , работы которого признаются в истории русской иконописи классическими (скончался он в 1430 г.). Самое замечательное из его творений Ветхозаветная Троица (Явление Господа Аврааму в виде трех странников). Школа преп. Андрея Рублева оказала огромное влияние на русское иконописание. Его иконы, как совершенные, выделяет Стоглавый собор, рекомендуя подражать им. В XVII в. западное влияние начинает сказываться и на нашей иконописи. Первым новатором в этом отношении явился жалованный царский иконописец Симон Ушаков. Под влиянием знакомства своего с образцами западной церковной живописи светского характера, он выступил врагом консерватизма в иконописи, требуя внешнего изящества и красоты форм. Постепенно русская иконопись стала подвергаться все большей и большей модернизации, пока не потеряла совсем характера иконописи как особого церковного искусства, и превратилась в религиозную живопись, обыкновенную живопись светского характера лишь на религиозные темы. Таковы у нас в последнее время были работы высокоталантливых художников, но, конечно, не иконописцев, в строгом смысле этого слова, Васнецова и Нестерова.

В последнее время, к счастью, стал наблюдаться большой интерес, как к древнему церковному пению, так и к древней иконописи, и делаются попытки вернуться к ним. Этот интерес все растет и у иностранцев, все больше и больше знакомящихся, благодаря русскому рассеянию, с Православием. Надо твердо помнить, что критерий православности это бесстрастие, ибо Православие словами Самого Христа Спасителя проповедует «Царство Мое не от мира сего» (Иоан. 18, 36). <���…>

Сравнительная таблица.

Таблица и примечания к ней взяты из: Никольский К., свящ. Учебный Устав богослужения: В 3 т. М.: Лествица, 1999. Т. 2. С. 25–26.

Слово 1. На Пасху и о своем промедлении [186] Слово это произнесено по следующему случаю. Когда св. Григорий против воли был поставлен в пресвитеры, с назначением вспомоществования в управлении назианзской паствой епископу, престарелому отцу его; тогда Св. Григорий, по чувству смирения и потому, что в новом назначении видел препятствие своему стремлению к жизни созерцательной, удалился было в Понт, однако, немного спустя, в самый день Пасхи, он возвратился в Назианз и произнес настоящее слово.

Воскресения день – благоприятное начало. Просветимся торжеством и обнимем друг друга. Скажем: братья, и ненавидящим нас (Ис. 66:5), особенно тем, которые из любви что-нибудь сделали или потерпели. Уступим все Воскресению; простим друг друга: и я (упомяну об этом теперь), подвергшийся доброму принуждению, и вы, употребившие доброе принуждение; хотя несколько и сетуете на меня за задержку. Может быть, перед Богом оно лучше и драгоценнее, нежели поспешность других. Хорошо и уклоняться несколько от призвания Божия, как в древности поступил Моисей, а после Иеремия; хорошо и поспешать с готовностью на глас Зовущего, как Аарон и Исаия, только бы то и другое было по благочестию, – одно по причине собственной немощи, а другое по надежде на силу Зовущего. В день таинства помазан я; в день таинства удалился ненадолго, чтобы испытать самого себя; в день таинства и возвращаюсь [187] Под днем таинства, или, как в подлиннике, под словом таинство, имеется в виду в первом случае праздник Рождества Христова, во втором – праздник Богоявления, в последнем – Пасха. , избрав этот день добрым попечителем моей боязливости и немощи, дабы Воскресший ныне из мертвых и меня обновил Духом, и, облекши в нового человека, для новой твари, для рождаемых по Богу, сделал добрым образователем и учителем, который со Христом и умирает охотно и воскресает.