Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна

Божия, с какою душа человеческая знает в себе свое , – Дух святости, Дух правый, владычественный, руководящий на Небеса, дающий другие очи, способные видеть будущее как настоящее, и сподобляющий нас еще во плоти созерцать то, что есть на Небесах. Итак, будем оказывать ему безмолвное внимание в продолжение всей нашей жизни. Никто пусть не остается здесь ленивым, сонливым, нечистым. Переселимся к Небесам, потому что он вещает только там и только тем, которые там обитают. А если будем оставаться на земле, то не получим отсюда никакой важной пользы. Слова Иоанна не относятся к тем, которые не хотят отстать от жизни скотской, точно так же, как и его не касаются здешние дела. Гром поражает наши души, имея и незначительный звук, а его голос не устрашает никого из верных; напротив, еще освобождает от страха и смущения душевного и поражает только демонов и тех, которые им работают. Итак, чтобы нам видеть, как он их поражает, сохраним безмолвие, как внешнее, так и внутреннее, особенно внутреннее. Какая, в самом деле, польза, когда уста безмолвствуют, а душа возмущается и имеет в себе сильную бурю? Я ищу безмолвия в душе, в помыслах, так как и внимательного требую слуха. Да не увлекает же нас страсть к богатству, ни любовь к славе, ни сила гнева, ни волнение других страстей. Невозможно слуху неочищенному уразуметь как должно высоту изреченных глаголов, уразуметь, или познать, как следует, силу этих страшных и неизреченных тайн и всякое добро, заключающееся в этих Божественных изречениях. Если нельзя хорошо изучить игры на свирели и цитре, не устремив к тому всего ума, то как возможно выразуметь таинственный глас слушателю, сидящему с безпечною душою?

3. Так и Христос научает: не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 1, 6). Бисером он называл эти самые речения [1] То есть Евангелие. , хотя они гораздо драгоценнее бисера, и называл только потому, что у нас нет ничего, ценнее этой вещи. Потому и сладость слова Писание часто имеет обычай сравнивать с медом, не потому, чтобы такова только была ее мера, но потому, что у нас нет ничего другого, слаще меда. А что оно несравненно превосходит и драгоценность камней, и сладость всякого меда, послушай, как Пророк говорит о нем, показывая его превосходство. Вожделенны, говорит он, паче злата и камене честна многа, и слаждша паче меда и coma (Пс. 18, 11). Но это только для здоровых, – почему и присовокупил Пророк: ибо раб Твой хранит я (ст. 12). И опять в другом месте, назвав их сладкими, присовокупил: гортани моему. Коль сладка, говорит он, гортани моему словеса Твоя (Пс. 118, 103). Иеще, выражая их превосходство, говорит: паче меда и coma устом моим, – потому что он имел крепкое здравие душевное. Так и мы не будем приступать к ним в болезни, но, уврачевав сперва душу, примем эту пищу. Для того я так много и говорю предварительно, еще не касаясь самих изречений Евангелия, чтобы каждый освободился от всякого вида болезни и, таким образом, как бы взошел на самое Небо, взошел чистым, отложив гнев, заботы, житейские тревоги и все иные страсти. Не очистив таким образом предварительно души, невозможно получить отсюда никакой важной пользы. И никто не говори мне, что мало времени до будущего собрания. Не только в пять дней, но в одну минуту можно переменить всю свою жизнь. Скажи мне, есть ли что хуже разбойника и человекоубийцы? Не крайняя ли это степень зла? И, однако ж, разбойник вдруг взошел на высоту добродетели и перешел в самый рай, не имея для этого нужды ни во многих днях, ни даже в половине одного дня, довольно было для этого одной минуты. Следовательно, можно вдруг перемениться и сделаться златым, вместо бренного. Так как добродетель и порок происходят не от природы, то и перемена легка и не подвержена никакому насилию. Аще хощете и послушаете Мене, говорит Бог, благая земли снесте (Ис. 1, 19).

Видишь ли, что нужно одно только хотение? Но хотение – не обыкновенное, общее многим, а тщательное. Я знаю, что ныне все желают воспарить на Небо; но надобно доказать это желание в самих делах. И купец, желая обогатиться, не останавливает своего желания только на одной мысли, но снаряжает корабль, собирает корабельщиков, приглашает кормчего, снабжает судно всем, что нужно, берет взаем золото, переплывает море, отправляется в чужую землю, претерпевает множество опасностей и все прочее делает, что известно мореплавателям. Так и мы должны доказывать свое желание. И мы ведь совершаем плавание, не из (одной) земли в (другую) землю, но от земли к Небу. Соделаем же ум наш способным к управлению, так, чтобы он возносил нас горе, а корабельщиков сделаем послушными ему; снарядим крепкий корабль, которого не могли бы потопить злоключения и скорби житейские, который не воздымался бы духом надмения, но был легок и скор в плавании. Если мы устроим таким образом корабль, кормчего и корабельщиков, то будем плавать благополучно и преклоним к себе истинного Кормчего – Сына Божия, Который не допустит наше судно погрузиться (в бездну), но, хотя бы дули тысячи ветров, Он и ветрам запретит, и морю, и вместо бури сотворит великую тишину.

4. Приготовив себя таким образом, приходите в следующее собрание, если только вам желательно услышать что-нибудь полезное и сохранить слово в душе своей. Никто да не будет подобен проходной стезе (см.: Лк. 8, 5, 12), никто да не будет камнем, никто – полным терний. Соделаем себя как бы новосделанными нивами. Тогда и мы, если увидим в вас землю чистую, будем с ревностию бросать семена; если же – грубую и каменистую, то простите нам, если не захотим напрасно трудиться. А если, оставив сеяние, начнем исторгать терния, то опять будет неблагоразумно бросать в невозделанную землю. Наслаждающемуся таким слушанием не должно приобщаться трапезы бесовской: кое бо причастие правде к беззаконию? (2 Кор. 6, 14). Ты стоял здесь, слушая Иоанна и чрез него внимая учению Духа, и после этого идешь слушать блудных женщин, произносящих речи постыдные, а еще постыднейшие дела представляющих на зрелище, также изнеженных юношей, которые взаимно друг друга бьют и бьются. Как же ты можешь вполне очиститься, оскверняемый такою грязью? Но для чего изображать по частям весь срам, какой там бывает. Всё там – смех, всё – стыд; там – ругательство, насмешки, выходки; всё – разврат, всё – пагуба. Вот я наперед об этом говорю и объявляю всем вам. Никто из наслаждавшихся здешнею трапезою да не растлевает души своей теми пагубными зрелищами. Все, что там ни говорится и ни делается, есть сатанинская гордыня. Знаете вы, сподобившиеся Таинства (крещения), какие между нами положены обеты или, лучше сказать, в какой завет вы вступили со Христом, когда Он сподоблял вас Своих Таинств? Что вы пред Ним говорили? Что вы сказали Ему о гордыне сатанинской? Как вы, с отречением от сатаны и ангелов его, отреклись и от всей гордыни его и обещали более уже не уклоняться к ней? Итак, не мало нужно заботиться, чтобы не забывать столь великих обетов и не делать себя недостойным таких Таинств. Не видишь ли, как при царском дворе призываются к участию в совете царском и включаются в число друзей царевых только люди, ни в чем не преткнувшиеся и достоуважаемые. К нам пришел посланник с Неба, посланный от Самого Бога для того, чтобы сказать нам о некоторых необходимых предметах. А вы, оставив слушать то, что он хочет нам передать и для чего уполномочен к нам, сидите, слушая лицедеев. Каких достойно это молний, каких громов! Но как не должно приобщаться трапезе бесовской, так не должно принимать участия и в слушании бесовском, в нечистой одежде приходить к светлой трапезе, обильной столь многими благами, – трапезе, которую уготовал Сам Бог. Такова ее сила, что она вдруг может вознести на самое Небо, если только мы будем внимать с чистым сердцем. Итак, неприлично тому, кто часто оглашается Божественными словами, оставаться в настоящем низком состоянии, но необходимо тотчас воспарить, возлететь в самую Горнюю страну и насладиться сокровищами бесчисленных благ, которые да сподобимся получить все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому со Отцом и со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Читать дальше