Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга II

Изъяснение 16, 28–17, 9. Почему Христос более говорит о наградах, чем угрожает наказаниями. – Почему являются при Преображении Моисей и Илия. – От учеников Христовых требуется большее совершенство, чем показали Моисей и Илия. – Любовь Петра ко Христу. – Равенство Сына с Отцом. – Почему Христос запрещал разглашать о Своем Преображении до страданий. – Слава будущего пришествия Христова. – Добродетель легка, порок тягостен. – Против ростовщичества.

1. Так как Христос много беседовал об опасностях, о смерти и страданиях Своих, об избиении учеников, и завещевал им тяжкие подвиги, которым они должны были подвергнуться в настоящей жизни, и притом весьма скоро, между тем как блага, – спасение, например, души для тех, кто губит ее, пришествие Христа во славе Отца Своего, воздаяние наград за подвиги, – оставались для них в надежде и ожидании, то теперь, желая просветить взор их и показать, сколько то возможно для них, в чем будет состоять та слава, с которою Он придет, открывает им эту славу еще в настоящей жизни, чтобы они, а особенно скорбевший Петр, не печалились о своей смерти, равно как и о смерти Господа своего. И заметь, как Он поступает. Сказав о геенне и Царствии (именно словами: обретший душу свою погубит ю, и если кто погубит ее Мене ради, обрящет ю, и: воздаст комуждо по делом его (Ин. 12, 25; Мф. 16, 25, 27) Он означил и то, и другое), сказав о том и другом, Он Царствие поставляет пред самыми глазами, а геенну удаляет от взора. Почему же так? Потому, что для людей более грубых нужно было говорить и о геенне; а так как ученики Его были опытны и сведущи, то Он убеждает их тем, что могло доставить им большое утешение. Притом же так говорить было и приличнее Иисусу Христу. Впрочем, Он не оставляет совершенно и геенны, но иногда и ее представляет пред глазами, когда, например, приводит образ Лазаря (см.: Лк. гл. 16), или заимодавца, или человека, требовавшего сто динариев (см.: Мф. гл. 18), облеченного в грязные одежды (см.: Мф. гл. 22), и многих других. И по днех шестихпоят Петра, Иакова и Иоанна (см.: Мф. 17, 1). Если другой Евангелист говорит: спустя восемь дней (см.: Лк. 9, 28), то здесь нет противоречия, напротив – согласие. Один разумел и тот день, в который говорил Иисус, и тот, в который возвел Он учеников Своих на гору; а другой считает только те дни, которые протекли между этими днями. Посмотри же, как беспристрастен Матфей: он не скрывает тех, которые были предпочтены ему. То же самое часто делает и Иоанн, с полною точностью описывая отменные похвалы, воздаваемые Петру. Так, всегда были чужды зависти и тщеславия все эти святые мужи. Итак, взявши верховных апостолов, возведе их на гору высоку едины, и преобразися пред ними: и просветися лице Его яко солнце, ризи же Его быши белы яко свет. Ис, еявистася им Моисей и Илиа, с Ним глаголюща (Мф. 17, 1–3). Почему Христос береттолько этих учеников? Потому, что они превосходили прочих: Петр сильною любовью к Иисусу, Иоанн – особенною любовью к нему Иисуса, а Иаков – ответом, который он дал вместе с братом своим: можем испить чашу (см.: Мф. 20, 22), и не одним ответом, но и делами – как другими, так и теми, которыми он оправдал свои слова. И действительно, он был так неприязнен и ненавистен для иудеев, что и Ирод умерщвлением его думал сделать великий подарок иудеям. Для чего же Иисус не тотчас возводит их? Для того, чтобы прочие ученики не пришли в смущение. Потому же Он не говорит даже и об именах тех, которые взойдут с Ним на ropy. В противном случае прочие ученики сильно пожелали бы следовать за Ним, чтобы видеть образ будущей славы, и восскорбели бы, как будто презренные. Хотя Христос намеревался показать славу Свою и чувственным образом, однако ж и это было для них вожделенно. Но для чего же Он прежде сказал об этом? Для того, чтобы они, услышав об этом ранее, сделались способнее к созерцанию, и чтобы число дней, воспламенивши в них сильнейшее желание, заставило их приступить с мыслию бодрственною и озабоченною. Для чего же тут являются Моисей и Илия? На это можно много представить причин. И во-первых, так как одни из народа почитали Христа за Илию, другие за Иеремию, иные за какого-либо из древних пророков, то и являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от Господа, и то, что Петр справедливо похвален, за исповедание Христа Сыном Божиим. Можно указать, далее, и вторую причину. Иудеи часто обвиняли Христа в преступлении закона и в богохульстве, – будто бы Он похищал славу Отца, Ему не принадлежащую, и говорили: несть Сей от Бога, яко субботу не хранит (см.: Ин. 9, 16); и еще: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты человек сый, твориши Себе Бога (Ин. 10, 33); поэтому, чтобы показать, что оба обвинения произошли от зависти, а Он свободен и от того и от другого, – то есть что Он ни закона не преступил, ни славы, не принадлежащей Ему, не присвоил, называя Себя равным Отцу, – Он представляет мужей, прославившихся и исполнением закона, и ревностью к славе Божией. Если Моисей дал закон, то иудеи могли заключить, что он не потерпел бы презрения этого закона, как они думали, и не стал бы служить нарушителю его, дая него неприязненному Также и Илия из ревности к славе Божией не предстал бы и не повиновался бы Христу, если бы Он был противником Божиим и назвал Себя Богом и равным Отцу, не будучи таковым на самом деле.

2. Наряду с указанными можно привесть и еще причину Какую же? Этим явлением Иисус Христос хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью и владычествует над небом и землею. Для того-то и являются здесь и умерший, и еще не испытавший смерти. Пятую же причину (а это действительно пятая) представил сам Евангелист. Она состоит в том, чтобы показать славу Креста, утешить Петра и других учеников, боявшихся страдания, и ободрить их сердца. В самом деле, явившиеся два мужа не молчали, но говорили о славе, которую Он намерен был явить в Иерусалиме, то есть о страдании и о Кресте, потому что страдание и Крест всегда называются славою. Далее – причиною избрания этих мужей была самая их добродетель, которой Он преимущественно требовал от учеников. Так как Христос всегда учил: Иже хощет по Мне ити, да возмет крест свой и последует Ми, то Он теперь и выводит на средину тех, которые тысячу раз умирали за славу Божию и за вверенный им народ. Подлинно, каждый из них, погубивши душу, обрел ее; каждый смело говорил против тиранов, один – против фараона, другой-против Ахава, и притом за людей неблагодарных и непослушных, которые за свое спасение платили им неблагодарностью, ввергая их в крайние опасности; каждый хотел отвлечь народ от идолослужения. Оба были люди простые, и притом один был косноязычен и худогласен, а другой вел жизнь суровую. Оба отличались нестяжательностью, потому что ни у Моисея ничего не было, ни Илия ничего не имел, кроме милоти. И притом все это было в Ветхом Завете, когда еще не было столь обильного дара чудес. Правда, и Моисей разделил море, но Петр ходил по водам, мог преставлять горы, врачевал различные телесные болезни, изгонял жестоких демонов, самою тенью своею совершал великие чудеса и обратил всю вселенную. Также и Илия, хотя воскресил мертвеца, но ученики Христовы воскресили тысячи, и притом тогда, когда еще не удостоились принять в себя Духа. Христос беседует с Моисеем и Илиею и для того, чтобы побудить учеников Своих подражать их любви к своему народу, их постоянству и твердости, чтобы они были кротки, как Моисей, ревностны, как Илия, и равно попечительны. В самом деле, один из них три года сносил голод для иудейского народа, а другой говорит: аще оставиши им грех, остави; аще же ни, изглади мя из книги, в нюже вписал еси (Исх. 32, 32). Обо всем этом Христос и напоминал ученикам явлением Моисея и Илии. И во славе Он вывел их не только для того, чтобы ученики были таковыми, но и превосходили их. Вот почему, когда однажды они сказали: речем, да огнь снидет с небесе (Лк. 9, 54) и упомянули об Илии, сделавшем подобное, то Он сказал им: не весте, коего духа есте (Лк. 9, 55), превосходством дара убеждая их к перенесению обид. Но да не подумает кто-либо, что мы осуждаем Илию, как несовершенного; мы этого не говорим. Он очень совершен был, но только в свое время, когда ум людей находился еще в младенчестве и когда они имели нужду в таком руководстве. Равно и Моисей совершен был; но от учеников Христовых требуется более совершенства: аще не преизбудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (см.: Мф. 5, 20). И это потому, что ученики были посланы не в Египет, но во всю вселенную, которая находилась в худшем состоянии, нежели Египет, и не с фараоном имели разговаривать, но сражаться с самым начальником зла – дияволом. Их подвиг состоял в том, чтобы связать его и расхитить все его сосуды; и это они совершили не море разделяя, но рассекая жезлом Иессеевым бездну нечестия, воздымаемую бурными волнами. Представь, что только не устрашало этих мужей: смерть, бедность, бесславие, бесчисленные страдания! Все это для них было страшнее, нежели тогда море для иудеев. И тем не менее Христос убедил их все это презреть и идти с совершенною безопасностью, как бы сухим путем. Приготовляя их ко всему этому, Он и поставил пред ними мужей, прославившихся в Ветхом Завете. Что ж при этом пламенный Петр? Добро нам зде быти (см.: Мф. 17, 4), говорит он. Так как он слышал, что Христу должно идти во Иерусалим и пострадать, то, боясь и трепеща за Него, он после сделанного ему упрека не смеет приступить и повторить то же: милосерд Ты (Мф. 16, 22), но от страха ту же самую мысль выражает в других, но уже не столько ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус не пойдет уже в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Христос здесь остался навсегда, потому и напоминает о шатрах. Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, потому что там, говорил Иисус, нападут на Него книжники. Но, не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: добро нам зде быти! Здесь находятся Моисей и Илия, Илия – низведший огнь с неба на гору, Моисей – вошедший в мрак и беседовавший с Богом; и никто не узнает, что мы здесь.