Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

На высшей точке южной части этой возвышенности стоит Иерусалим со своими стенами, башнями, базиликами, церквами, монастырями, больницами и странноприимными домами, украшенный в течение трех столетий свв. Константином и Еленой, Евдокией и Юстинианом и ставший, благодаря своему духовному значению, самым богатым и главным городом всего Востока.

На средней вершине Елеонской горы возвышалась над всем городом базилика Вознесения. Рядом и по всей цепи Елеонской горы, замыкающей горизонт к стороне Мертвого моря, теснились монастыри, церкви и часовни, основанные обеими Меланиями, Вассой, Татианой, Ксенией, Евдокией, Юстинианом и Анастасией. В одном из этих монастырей скрывались в это время одна из дочерей и сестра императора Маврикия, спасшиеся от преследования Фоки и нашедшие в Иерусалиме убежище, в котором отказала им вся остальная империя. Невдалеке за Елеонской горой стояла Вифанская церковь с гробницами многих Иерусалимских епископов.

В глубине Кедронского потока возвышалась полуподземная церковь над временной гробницей Пресвятой Девы, рядом столб Авессалома, далее Силоамская базилика, заключавшая в подземной пещере воды знаменитого источника. Значительно далее в иудейской горной пустыне стояла высокая башня св. Саввы, окруженная церквами и постройками знаменитой лавры. В окрестностях ее монастыри Кастелийский и Пещерный образовали вместе с лаврой обширный треугольник, над которым возвышался монастырь Схолариев, расположенный у подножия башни, выстроенной императрицей Евдокией для ее бесед с св. Евфимием. Еще далее в пустыне находились монастырь Хузивский, целиком высеченный в скале, лавра Гептастом на берегу небольшого озера, лавра Сукка с гробницей св. Кириака, монастырь Фирмина, обитель св. Евфимия и под ней монастырь св. Феоктиста.

На горе Сионской, кроме башни Давида, некогда пощаженной Титом, возвышались: базилика, построенная св. Еленой на месте Тайной вечери, превращенные в церкви темница апостола Петра и дом Каиафы, монастырь Неаса, настоятели которого находились в постоянной борьбе с Иерусалимскими патриархами, и великолепная базилика Пресвятой Девы, создание Юстиниана. Далее шли Вифлеем с его базиликой и монастырями. Более к югу Мамврийское плоскогорье служило основанием базилики, выстроенной св. Константином над гробницами ветхозаветных патриархов, и, наконец, в аравийских пустынях, близ Красного моря, у подножия Синайской горы, как передовой страж православия, стоял монастырь, выстроенный Юстинианом, в котором в то время пребывали три инока, прославившие его более, чем все щедроты императора: Анастасий Синаит, впоследствии Антиохийский патриарх, Григорий, настоятель синайский, возведенный Юстинианом II тоже на антиохийский престол, красноречие которого убедило даже Хозроя и его воинов возвратить часть захваченной ими военной добычи, и, наконец, преемник его на Синае Иоанн Лествичник, прозванный так по своей Лествице, написанной по просьбе Раифского епископа и сделавшейся духовным руководством и уставом для отшельников и монастырей Египта и Азии.

По кесарийской дороге, ближе всего к Иерусалиму, находилась базилика св. Стефана, свидетельница борьбы св. Саввы против императора Анастасия; немного далее церковь Пресвятой Девы, откуда уже открывалась паломнику башня Давида, а затем монастыри Евсторгия и Анастасия, из которых последний послужил убежищем для иноков лавры св. Саввы, изгнанных сарацинами.

В самом Иерусалиме к базилике гробницы Господней, оставшейся как по святости связанных с нею воспоминаний, так и по достойному их великолепному сооружению, средоточием христианства, примыкал патриарший дворец, выстроенный императрицей Евдокией, и обширный монастырь, основанный Илией, со знаменитой библиотекой, собранной епископом Александром. Далее, на месте, где прежде стоял дом свв. богоотец, возвышалась церковь, и в глубине одной из отдаленных улиц укрывалась церковь иаковитов, евтихианской секты, тогда весьма многочисленной в Александрии.

Преимущественно в середине сентября, к празднику Воздвижения животворящего Креста, прибывали в Иерусалим длинными вереницами караваны из Малой Азии, Персии, Африки и Аравии. Торговцы всех стран мира стекались сюда для сбыта самых разнообразных товаров. Лаодикийские купцы развертывали свои ковры, Смирна и Антиохия высылали свои парчи, Тир привозил свои холсты и художественно раскрашенные стекла, а Александрия отправляла свои тонкие льняные полотна и, в особенности, свертки шелковистой бумаги, быстро разбираемой многочисленными переписчиками, распространявшими аскетические произведения по всем палестинским монастырям. Армяне прибывали бесконечными караванами для обмена сырых произведений своих горных шахт на оружие и предметы роскоши. Жители Эфиопии, все еще державшие в своих руках внутренние пути Красного моря, привозили слоновую кость и, в особенности, столь необходимый для иерусалимских церквей ладан, цингийское золото в зернах, обработанный изумруд и пряности Индии. Китайские и индийские шелковые изделия поражали взор фантастичностью своих узоров, а соперничавшие с ними произведения императорских шелковых фабрик, наоборот, – правильностью рисунка и изображениями человеческих фигур и зверей. Арабские купцы Медины и Мекки прибывали со своими верблюдами и наполняли город привычным им криком и шумом. Они обменивали пряности и благовония своих стран на золотые изделия Иерусалима, иерихонские финики, сухие плоды Палестины и т. д…

Евреи, несмотря на императорские указы, шныряли среди этой толпы, вмешиваясь во все торговые сделки и, главное, меняя привезенные иностранные монеты на изящные римские, обращавшиеся везде, благодаря господствовавшему еще влиянию Рима. Тут же назойливые и жадные агенты казны с записями в руках вскрывали кипы привезенных товаров и взимали торговые пошлины, которые колебались от 1 до 50 процентов с цены.

После Иерусалима значительнейшим городом Палестины была Газа, которая, кроме своего торгового значения на границе пустыни и на пути к Красному морю и Египту, славилась своими школами, из которых вышли многие великие ученые; так, между прочим, Эней Газский, прославившийся своим сочинением, в котором он приемы философии применил к защите христианских истин; Зосима, преданный Зеноном смертной казни за участие в заговоре Илла; Прокопий, автор толкований на Библию, драгоценных по причине сравнения состояния Палестины при евреях и при Византийских императорах, и известного панегирика императору Анастасию; Харикий, его ученик и панегирист, сочинения которого по изяществу и совершенству формы соперничают с классическими произведениями древности, хотя уступают им в композиции и мысли вследствие общего литературного упадка; наконец, последний – преподаватель афинской школы Исидор Газский, ученые увлечения которого предполагали найти в Персии шестого века осуществление Платоновой республики из суровых монархий Киропедий и который в сопровождении других шести философов отправился ко двору Хозроя, но, по прошествии шести месяцев, слезно молил Юстиниана о разрешении возвратиться в Газу.