А. Панкова - Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

Профессор колледжа в Бароде Шри Ауробиндо пользовался у студентов большой любовью. Они любили и уважали его не только за мастерство и умение преподать свой предмет, английскую литературу и поэзию, но также и за благородство характера и праведность его поведения. Ему были чужды бесцеремонность и напыщенность. Спокойный, добрый и уверенный в себе, он старался держаться в тени и словно излучал мир и добро для всех, кто оказывался рядом, будь то студенты, коллеги или кто-то еще. Он был живым примером, гуру для студентов в том самом традиционно высоком смысле, который вкладывают в это понятие мудрецы и риши Индии. Покойный Шри Мунши, в то время один из студентов колледжа в Бароде, писал о нем: «Мое общение с Шри Ауробиндо началось в 1902 году, когда, сдав вступительные экзамены, я стал студентом колледжа в Бароде. Прежде мне лишь случайно приходилось общаться с ним, но легенда об Ауробиндо, существовавшая в колледже, вызывала у меня такое к нему почтение, что, когда он читал свои лекции, я благоговейно внимал каждому его слову» [55].

Покойный доктор Редди, занявший пост проректора колледжа в Бароде после того, как Шри Ауробиндо оставил его, сказал: «Я имел честь быть знакомым с ним, пусть и недолго, в его Пурвашраме [56]. У нас было несколько общих друзей. Мистер Кларк, ректор колледжа в Бароде, заметил как-то: «Итак, вы познакомились с Ауробиндо Гхошем. Вы обратили внимание на его глаза? В них горит мистический огонь. Они способны проникнуть за пределы видимого… Если Жанна Д’Арк слышала божественные голоса, то Ауробиндо, возможно, видит божественные образы». Кларк был закоренелым материалистом. Я так и не мог никогда понять, как этот практичный и удивительный человек мог угадать, что на самом деле представляет собой Ауробиндо?» [57]

Замечание мистера Мунши о том, как он «внимал каждому слову» Шри Ауробиндо, напоминает о том, что говорил сам Шри Ауробиндо о своей преподавательской деятельности: «Я не привык заглядывать в свои записи, а подчас мои лекции и вовсе с ними расходились. Я был профессором английского языка и литературы, а иногда читал лекции и по французской литературе. Но что меня удивляло, так это пунктуальность, с которой студенты обычно записывали на лекциях каждое мое выражение и заучивали его наизусть. В Англии подобное было бы просто невозможно…Там (в Бароде) студенты кроме моих конспектов обычно брали конспекты лекций и у других профессоров из Бомбея, особенно если эти профессора принимали потом экзамены…Однажды я читал лекцию о «Жизни Нельсона» Саути. Лекция моя отличалась от конспекта. Студенты заметили это. Тогда я ответил: «Я не читаю конспектов… В них одна чепуха». Я прочитывал конспекты только один раз, не вдаваясь в подробности, дальше всю остальную работу мой разум проделывал самостоятельно». [58]

Если лекции Шри Ауробиндо в аудитории услаждали слух, то его выступления с трибуны можно было назвать грандиозными. Обычно он принимал участие в дискуссионном клубе колледжа, и все его речи воспринимались с восхищением и вниманием.

Вот что вспоминает о нем Шри Паткар, один из его студентов: «Еще большим наслаждением, чем лекции в колледже, было слушать его выступления с трибуны… Когда ждали его выступления, огромный центральный зал колледжа заполнялся до отказа. Он был, скорее, не оратором – он был лектором высочайшего уровня… Говорил он спокойно, не жестикулируя, а из уст его струилась простая, мелодичная и чарующая аудиторию речь». [59]

В качестве практических занятий в изучении санскрита Шри Ауробиндо перевел на английский язык отрывки из «Рамаяны» и «Махабхараты», а также некоторые сочинения Калидасы, Бхавабхути и других авторов. В 1899 году в Бароде Шри Ауробиндо познакомился с ученым-филологом Ромешем Чандрой Даттом, чьи переводы Эпоса на английский были опубликованы в Англии, и ученый захотел ознакомиться с переводами Ауробиндо. Внимательно просмотрев их, он был так восхищен, что воскликнул: «Какая жалость, что я даром потратил столько времени на свои труды! Если бы я прочитал раньше ваши переводы, я не стал бы публиковать свои. Сейчас мне кажется, что мои переводы по сравнению с вашими – лишь детский лепет» [60].

Мы уже говорили, что Шри Ауробиндо самостоятельно настолько хорошо выучил бенгальский, что мог читать труды Мадхусудана и Банкима Чандры. Однако в 1899 году ему удалось с помощью молодого бенгальского литератора Динендры Кумара Роя продолжить изучение бенгальского языка. Динендра прожил у Шри Ауробиндо в Бароде около двух лет и помог ему усовершенствовать знания бенгальского языка настолько, что он мог разговаривать на нем. Со своей стороны, Динендра Кумар с помощью Шри Ауробиндо старался выучить немецкий и французский языки. Кстати, Динендра оставил свои воспоминания о жизни Шри Ауробиндо в Бароде. Ниже мы приводим отрывок из его книги «Об Ауробиндо», изданной на бенгальском языке, которая раскрывает некоторые стороны его личности и освещает отдельные моменты его частной жизни [61]: «Еще до встречи с Ауробиндо я представлял его примерно таким: крепкого телосложения, одетый в безукоризненного покроя европейскую одежду, твердый взгляд из-под очков, легкий акцент и чрезвычайно резкий характер человека, который педантично следует принятым нормам и правилам. Стоит ли удивляться, что я был разочарован своей оценкой, когда впервые встретился с ним. Кто бы мог подумать, что этот смуглый молодой человек с мягким, задумчивым взглядом и длинными, тонкими слегка вьющимися волосами, разделенными на пробор и спадающими до плеч, одетый в грубое ахмедабадское дхоти и плотно прилегающий индийский китель, в старомодных ботинках, с лицом, слегка изрытым оспинами, – кто бы мог признать в этом человеке самого господина Ауробиндо Гхоша, который был живым источником французского, латыни… греческого? Едва ли я был бы поражен больше, если б мне указали на холмики за Деогхаром, заметив при этом: «Смотри, вон Гималаи». Однако не прошло и двух дней с момента нашего знакомства, как я понял, что в сердце Ауробиндо нет места низости или земной суете. Смех его был безыскусен, как у ребенка, так же мягок и сочен. Хотя в уголках его губ чувствовалось некоторое напряжение, в сердце его не было и намека на амбициозность или обычный человеческий эгоизм; напротив, в нем проглядывало лишь неодолимое стремление, редкое даже для богов, к беззаветному самопожертвованию ради облегчения людских страданий. Шри Ауробиндо еще не говорил на бенгальском, но насколько сильно было его желание говорить на своем родном языке! Я проводил рядом с ним дни и ночи, и чем больше узнавал его, тем больше крепло во мне убеждение, что он – не земное создание, а существо высшего порядка, бог, изгнанный с небес чьим-то проклятием… Мальчиком, почти ребенком, которому впору еще было сидеть на коленях у матери, он уехал в Англию и лишь спустя долгие годы, уже зрелым юношей, вернулся обратно на родину. Но что поразило меня более всего, так это его благородное сердце, ни в коей мере не затронутое роскошью и мотовством, блеском и очарованием западного общества с его мнимыми ценностями, дурным влиянием и холодной расчетливостью. Шри Ауробиндо мало интересовали деньги. В Бароде он получал неплохое жалованье. Жил он один, без особой роскоши, и уж совершенно не был расточителен. Но к концу месяца всегда оставался без гроша в кармане.