Анастасий Синаит - Вопросы и ответы

14Схожая мысль о таком «предызображении» (προτύπωμα της οικονομίας) высказывается преп. Анастасием и в «Путеводителе» (II, 5): «Как мне кажется, наше зачатие есть прообраз единения Христова (προτύπωσις ούσα της ενώσεως του Χρίστου): совместным образом сочетаются [при зачатии] душа и тело, ибо ни тело не существует само по себе, ни душа не предшествует телу» (См. наш перевод: Преподобный Анастасий Синаит. Избранные творения. М., 2003. С. 241).

15Этим высказыванием (ομογενής ήμιν και όμοούσιος και σύμφυλος και σύμμορφος γεγονώς άνθρωπος) преп. Анастасий подчеркивает полноту человечества Христа и Его единосущие с нами. Определение «единовидный» (σύμμορφος) также предполагает не только и не столько внешнее сходство воплотившегося Слова с нами, сколько Его внутреннее сродство. Данное высказывание преп. Анастасия можно сравнить с одной мыслью свт. Амфилохия Иконийского, который говорит: «Владыка стал единовидным с рабами (σύμμορφος τοις δούλοις), чтобы эти рабы опять стали единовидными с Богом» (Amphilochii Iconiensis Opera / Ed. C. Datema // Corpus Chris-tianorum. Series Graeca. Vol. 3. Turnhout; Leuven, 1978. P. 8; см. также рус. пер.: Свт. Амфилохий Иконийский. Слово на Рождество Великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. 4 // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 4. М., 2009. (Приложение к изданию). С. 1003). Указанное определение восходит к Флп. 2:7; суть слов апостола здесь св. Иоанн Златоуст кратко выражает так: «Быть в образе раба значит быть человеком по естеству, и быть в образе Божием значит быть Богом по естеству» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Филиппийцам. Беседа 6, 2 // Полное собрание творений св. Иоанна Златоуста. Т. XI, кн. 1. М., 2004. С. 266). Схожая (хотя и не тождественная) мысль выражается в сочинении «Против Аполлинария», приписываемом свт. Афанасию: «Как под образом Божиим разумеется полнота Божества в Слове, так под рабиим зраком признается умное естество и членораздельный состав существа человеческого, так что при речении было (Ин. 1:1) разумелось Слово, а при речении стало (Ин. 1:14) признавались плоть и душа, что и называется рабиим зраком, некиим умопредставляемым умным существом» (Пс. – Афанасий. Против Аполлинария. II, 1 // Святитель Афанасий Великий. Творения. Т. III. М., 1994. С. 340–341).

16Так, как нам кажется, следует переводить в данном случае понятие «общения» (κοινωνίαν), подразумевающее евхаристические Приобщения.

17Мы следуем цитации преп. Анастасия. Ср. одно рассуждение преп. Макария, который говорит о Господе так: «Для того Он и великие страдания претерпел, отдав Свое Тело на смерть и искупив нас от рабства тьмы, чтобы, войдя в каждую душу, сотворить в ней обитель для Себя (Ин. 14:23) и успокоиться в ней после великих перенесенных ради нее трудов. Таким было желание Его доброй воли, чтобы, еще пока мы в веке сем, Он вселился и обитал в нас, по Его обетованию (2 Кор. 6:16)» (Преп. Макарий Египетский. Поучение 16, 4 (Собрание типа III) // Творения преподобного Макария Египетского. М., 2002. С. 557). Правда, у преп. Анастасия акцентируется триадологический аспект такого вселения, а у преп. Макария – христологический.

18Ср. у свт. Григория Паламы: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин. 4:24), то есть мысля Нетелесного нетелесным образом. Ибо [только] тогда поклоняющиеся подлинно узрят Его в духе и истине Его. Ведь поскольку Бог есть дух, то Он – нетелесен, а нетелесное не находится в [каком-либо] месте и не ограничивается пространственными пределами. Поэтому тот, кто говорит, что Богу следует поклоняться в каком-либо определенном месте из всех вообще мест неба и земли, тот и говорит вопреки истине, и поклоняется неистинно. Ибо поскольку Бог – нетелесен, Он нигде не находится, однако поскольку Он есть Бог, то Он – повсюду. Вследствие чего если существует гора, или место, или тварь, где нет Бога, значит Он окажется ограниченным в чем-либо. Стало быть, [Бог] повсюду, ибо Он – беспределен. Каким же образом Он повсюду? Не таким ли, что Он охватывается не частью [мира], но всем [этим миром]? Никоим образом, так как [это обозначало бы] опять, что Он – тело. Итак, все содержа и объемля, Бог есть Сам в Себе повсюду и превыше всего, и Ему поклоняются истинные поклонники в духе и истине Его» (См. наш перевод: Святитель Григорий Палама, Архиепископ Фессалоникийский. Сто пятьдесят глав, посвященных вопросам естественнонаучным, богословским, нравственным и относящимся к духовному деланию, а также предназначенных к очищению от варлаамитской пагубы. 60 // Богословские труды. Сб. 38. 2003. С. 70).

19По изъяснению свт. Феофана, «словами око не виде, ухо не слыша, на сердце не взыдоша выражается необычайность, великость, превосходящие всякое ожидание, непостижимость и необъятность благ, дарованных нам во Христе Иисусе, и самого образа доставления их, или Домостроительство спасения. Бог воплощается, приемлет зрак раба и образом обретается, якоже человек, смиряет Себя даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2:7–8), и это для того, чтобы людей, против Него преступных, оправдать, всыновить, одухотворить, обожить, явить не светлыми только, но и светоносными, и еще паче, чтобы всяческая возглавить в Себе, аще земная, аще ли небесная. Это не до совершения только и явления делом непостижимо, но и по явлении и совершении пребывает необъятным и невместимым для всех, кроме самих сподобляющихся тех благ и вводимых в причастие их; но и они вкушают и видят, но постигнуть того не могут» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкования Посланий апостола Павла. Первое Послание к Коринфянам. М., 1996. С. 105–106).

20Ответ отшельника, приводимый в этом Вопросе преп. Анастасием, является на первый взгляд весьма соблазнительным, поскольку носит «антицерковный» и «антилитургический» характер. Вообще же, как отмечают исследователи, жизнь древних монахов была немыслима вне литургического контекста и вне Евхаристии. См.: Guillaumont A. Études sur la spiritualité de l’Orient chrétien. Abbaye de Bellefontaine. 1996. P. 113130; Desprez V. Le monachisme primitif. Des origins jusqu’au concile d’Éphèse. Abbaye de Bellefon-taine, 1998. P. 563–580. Однако из этого общего правила бывали исключения, связанные преимущественно с отшельниками и затворниками. Таковым исключением был, например, преп. Павел Фивейский, в «Житии» которого, написанном блж. Иеронимом, всякий литургический и евхаристический контекст отсутствует. См.: Блж. Иероним Стридонский. Жизнь Павла Пустынника // Творения блаженного Иеронима Стридонскаго. Ч. 4. Киев, 1903. С. 1–12. В позднем египетском синаксарии, сохранившемся на арабском языке (XV в.), повествуется, что преп. Павла причащал Ангел. См.: Guillaumont A. Op. cit. P. 115. Это повествование, вероятно, уходит в глубину устного Предания, которое нашло отражение и в «Житии преподобного Онуфрия Великого». Здесь на вопрос Пафнутия, каким образом он причащается в субботу и воскресенье, старец отвечает: «Ко мне приходит Ангел Господень, который и приносит с собою Пречистые Таины Христовы и причащает меня. И не ко мне только одному приходит Ангел с Причастием Божественным, но и к прочим подвижникам пустынным, живущим ради Бога в пустыне и не видящим лица человеческого; причащая, он наполняет сердца их неизреченным веселием» (Жития святых, на русском языке изложенныя по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовскаго. Кн. 10. М., 1913. С. 242). Можно еще привести и повествование о девственнице Таоре, которая, «когда прочие сестры по господским праздникам собирались в церковь для причащения, в рубище безвыходно сидела в келье за своим делом (видимо, не желая расстраивать ритм «исихии». – А. С.)» (Палладий, епископ Еленопольский. Лавсаик. Клин, 2001. С. 232). Во всех этих случаях мы имеем дело с образцами высшей святости, доступной человеку. О такой же высшей святости повествуется и у преп. Анастасия, который как бы подчеркивает, что главная цель каждого христианина – обожение. Богослужение (и особенно Евхаристия) есть основное средство достижения этой цели, но само оно не является такой целью. Вся жизнь христианская, во всех своих различных аспектах (молитвах, постах, подвигах доброделания и т. д.), должна быть в идеале «непрестанной Литургией », стержневым моментом которой является Евхаристия.