Анастасий Синаит - Вопросы и ответы

72По изъяснению свт. Кирилла Александрийского, «начальными словами обозначает время нашего воскресения, когда усопшие, как научает Он, посредством голоса Судьи будут восхищены для отчета в земной жизни, дабы чрез это возбудив в них страх, как некую узду, убедить их жить добродетельно и благоразумно. А в последних словах указывает на то, что настало время веровать в Него, и наградой, говорит, за благопослушание будет вечная жизнь, выражая как бы нечто такое: все вы придете на Суд, очевидно во время воскресения, но если горьким вам кажется быть наказываемыми и подвергаться бесконечным наказаниям от Оскорбленного Судии, то не допускайте проходить времени благопослушания, а захватывая еще и настоящее время, старайтесь восходить к вечной жизни» (Свт. Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна. II, 8 // Творения святителя Кирилла, архиепископа Александрийского. Кн. 2. М., 2001. С. 695).

73Здесь у преп. Анастасия представлено учение о четырех элементах, или стихиях. Со времен Аристотеля оно «стало общим достоянием древней философии и отсюда перешло в космологию всех почти церковных писателей» ( Владимирский Ф.С. Антропология и космология Немезия, еп. Емесскаго, в их отношении к древней философии и патристической литературе. С. 272).

74См.: Быт. 21:19, 26:19; Ин. 4:10–14. Евфимий Зигабен, изъясняя беседу Господа с самарянкой, замечает: «Жизнь воды состоит в течении и движении» (Толкование Евангелия от Матфея и Толкование Евангелия от Иоанна, составленное по древним святоотеческим толкованиям византийским XII века ученым монахом Евфимием Зигабеном. СПб., 2000. С. 427).

75Или: «печаль смерти» (την του θανάτου κατήφειαν). Эта печаль, или бесславие (позор), в святоотеческой письменности бывает связана с грехопадением и является результатом его. Например, свт. Григорий Нисский говорит, что невозможно «человеку без возрождения в бане крещения достигнуть воскресения, имея в виду не просто возрождение и изменение нашего естества… но восстановление в состояние блаженное, божественное и далекое от всяких печалей (πασης καταφειας κεχωρισμενον αποκαταστασιν» (Свт. Григорий Нисский. Большое огласительное слово. 35 // Иже во святых отца нашего Григория Нисского Большое огласительное слово. Киев, 2003. С. 268–269).

76Вполне возможно, что преп. Анастасий Синаит намекает в данном случае на личный опыт изучения медицины, предполагающий анатомирование.

77Тема зачатия и рождения человека, как образа телесного воскресения его, восходит к самым истокам святоотеческой письменности. «Святой мученик Иустин, Афинагор и святой Феофил Антиохийский, твердо и без тени сомнения верующие в воскресение тел, отмечают: как Бог определил, чтобы из “единого и простого семени”, из малой капли “человеческого семени” создавались кости, жилы и плоть и получался целый полноценный человек, подобным же образом Бог может соединить “разрушенное” тело и воскресить мертвое». Далее Н. Василиадис цитирует рассматриваемое место преп. Анастасия (в переводе ошибочно указан Афанасий) и констатирует наличие названного образа у преп. Иоанна Дамаскина. См.: Василиадис Н. Таинство смерти. С. 465–466. Преп. Иоанн говорит, как и преп. Анастасий, используя форму риторического вопроса в полемике с сомневающимися в телесном воскресении: «Кто единым хотением превратил прах в тело, Кто малой капле семени в утробе повелел расти и образовать этот многовидный и многообразный организм нашего тела, Тот не скорее ли может одним только хотением воскресить то, что уже было и разрушилось?» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. IV, 4 // Св. Иоанн Дамаскин. Источник знания. СПб., 2006. С. 287–288).

78Ср. в «“Пастыре” Ермы», где о «Боге Сил» говорится, что Он «невидимою Силою и великим Своим Разумом сотворил мир, и славным Советом Своим благоукрасил тварь, и всесильным Словом Своим утвердил небо, и землю основал на водах» («Пастырь» Ерма. Видения. I, 3 // Писания мужей апостольских. М., 2003. С. 224–225).

79Так мы в данном случае понимаем слово έπιροπη, обозначающее обычно обладание полномочиями.

80Свободная цитата из сочинения христианского апологета II века св. Феофила Антиохийского «Три книги к Автолику». Тот говорит следующее: «Бог сотворил человека средним, ни совершенно смертным, ни бессмертным, но способным к тому и другому; подобно и рай относительно красоты создан средним между землею и небом» (Свт. Феофил Антиохийский. Три книги к Автолику. II, 24 // Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1999. С. 158).

81См.: Лк. 23:40–43. Блж. Феофилакт, приведя несколько толкований этого места Евангелия, считает предпочтительным следующее изъяснение: «Обещанные нам блага суть не жизнь в раю или возвращение в оный, а Царство Небесное, почему мы и молимся: да приидет Царство, а не жизнь райская. И не говори мне никто, что рай и Царство одно и то же. Ибо благ Царствия ни глаз не видал, ни ухо не слыхало, и на сердце они не приходили (1 Кор. 2:9). А рай и виден был глазом Адама, и ухо о нем слышало, ибо сказано: От всякого дерева в саду ты будешь есть (Быт. 2:16). Хотя Адаму и воспрещено было одно дерево, однако же он и видел его, и слышал о нем. Ибо Адам увеселялся душевно, так как не оставлял такой деятельности и земледельческой радости… Разбойник получил “рай”, но не получил “Царствия”; получит же оное, когда получат его и все те, коих перечислил. По крайней мере, в настоящее время он в раю, который есть место духовного успокоения» (Благовестник, или Толкование блаженнаго Феофилакта, архиепископа Болгарского, на Святое Евангелие. Ч. I: Евангелие от Луки. М., 1993. С. 248–249).

82Ср. у св. Епифания Кипрского, который цитирует следующее рассуждение св. Мефодия Олимпийского, полемизирующего против Оригена так: «Рай, откуда мы изгнаны в лице первозданного, очевидно, есть прекрасное место на сей земле, конечно, назначенное святым для беспечального успокоения и жизни, откуда истекая, Тигр и Евфрат и другие реки здесь показываются, чтобы своим течением оросить наш материк; не с неба они текут и низвергаются, потому что и земля не в состоянии была бы принять такую массу воды, зараз устремляющуюся с высоты. Да и апостол полагает рай не на третьем небе, если кто умеет понять тонкий смысл слов его: вем, говорит, восхищен бывша до третияго небесе; и вем такова человека: аще в теле, или кроме тела – Бог весть яко восхищена в рай (2 Кор. 12:2–4). Он показывает, что видел два откровения, очевидно, дважды быв восхищен: однажды – до третьего неба, в другой раз – в рай» (Свт. Епифаний Кипрский. Панарий. 44, 47 // Творения святаго Епифания Кипрского. Ч. III. М., 1872. С. 158–159).

83Ср. у преп. Иоанна Дамаскина, который замечает, что некоторые «представляли себе рай чувственным, а другие умопостигаемым. Мне, однако, кажется, что как человек создан был вместе и чувственным, и умопостигаемым, и имевшим двоякий вид; ибо телом пребывая в месте божественнейшем и прекрасном, душою он жил в высшем, и несравненном, и более прекрасном месте, жившего там Бога имея своим жилищем и Его же – своим славным покровом, и облеченный в Его благодать, и наслаждаясь одним только плодом: созерцанием Его, словно некий иной ангел, и питаясь этим созерцанием» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. II, 11 // Творения преподобного Иоанна Дамаскина: Источник знания. С. 206–207). Как кажется, подобного мнения придерживается и преп. Никита Стифат, который в своем «Трактате о рае» говорил: «Двойным же является и сам (рай), опять же, установленный соответственно нам, составленным из двух природ». Однако, как отмечает о. Николай Ким, «преп. Никита Стифат ведет рассуждение о двух раях, в его терминах – осязаемом и умопостигаемом. Более подробно, осязаемый – это воспринимаемый чувствами, внешний, видимый рай, бывший реальным в земной истории. Сложнее понятие умопостигаемого рая, здесь приходится рассуждать в категориях платоновского мира идей, ближайшими синонимами будут духовный рай, умный, идеальный, внутренний, невидимый». В целом же «главная суть понятия “рай” остается неизменной – как место “делания и хранения”, то есть преображения человека». Вследствие чего земной рай – «это место преображения человека, где ему дана задача преображения, выявления внутреннего человека. Этому и служит Церковь – совершенствованию от смирения до любви. Важно уже в этой жизни, т. е. земном раю, стяжать добродетели и возрасти в меру возраста Христова» (Николай Ким, свящ. Рай и человек: Наследие преподобного Никиты Стифата. СПб., 2003. С. 63–65, 95).