Андрей Горбунов - Знакомство с Библией

Заметим, однако, что хотя Евангелие от Матфея и обращено к евреям, в нем все же присутствует и характерное вообще для христианства наднациональное, вселенское начало. Именно Матфей рассказывает о волхвах, восточных мудрецах-иностранцах, пришедших издалека поклониться младенцу Христу. И именно Евангелие от Матфея заканчивается повелением воскресшего Христа Своим ученикам: «Идите, научите все народы» (Матфей, 29:19).

В основном корпусе этого Евангелия можно достаточно четко выделить пять составных частей, пять главных бесед Христа. Первая из них содержит Нагорную Проповедь (5–7 главы), за которой следует описание чудес, совершенных Христом (8–9 главы), что должно было подчеркнуть, что Иисус – не только великий Учитель, но и Мессия, Божественный Спаситель, силой Божией творящий чудо. Во второй части Христос дает наставления двенадцати апостолам (10 глава). В третьей содержатся притчи о Царстве Небесном (13 глава). Четвертая посвящена еврейской общине и обращена к ученикам Христа (18 глава). Пятая же отведена концу мира и Страшному Суду (24–25 главы). Каждая из этих бесед заканчивается словами: «И когда Иисус окончил слова сии». Ряд ученых считает, что Матфей сознательно написал эти пять бесед по аналогии с Пятикнижием Ветхого Завета. Но в целом, однако, книга все же делится не на пять, а на семь частей – добавим сюда пролог, содержащий рассказ о детстве Христа, и конец книги, где повествуется о Страстях и Воскресении.

Хотя Евангелие от Матфея содержит важный исторический материал, целью евангелиста было, прежде всего, систематическое изложение благовестил Христа. Сопоставление с Марком и Лукой убеждает в том, что Матфей соединил отдельные поучения Христа, сказанные в разное время и разным слушателям, в большие связные речи. Это касается в первую очередь Нагорной Проповеди, имеющей параллель у Луки не только в 6-й главе, но и в менее значительных отрывках, разбросанных на протяжении последующих глав, вплоть до 16-й. То же можно сказать и о притчах о Царстве Небесном из 13 главы, и об обличении фарисеев в 2 3 главе, и об эсхатологических речах в 24–25 главах. Сказанное распространяется и на повествовательный материал. В 8 и 9 главах собраны чудеса, отнесенные у Марка и Луки к разным моментам служения.

Но это только в первой половине Евангелия. Вторая половина (15–28 главы), посвященная Страстям и событиям им предшествующим, имеет исторический характер. Это и понятно. Ведь христианство – религия историческая, и ее центральная точка – смерть и Воскресение Христа. Об этих событиях, совершившихся в истории, евангелист и говорит в историческом плане.

Как я уже сказал, на всем Евангелии от Матфея лежит печать иудейского духа – ведь именно таков его адресат. По мнению епископа Кассиана, эта связь с иудейством – во-первых, условно говоря, внешняя. Евангелист знал, что земля горшечника, купленная на деньги, которые бросил раскаявшийся Иуда, называется «землею крови до сего дня» (Матфей, 27:8). «Сей день» – это день написания Евангелия. А это, в свою очередь, говорит нам о том, что, сочиняя Евангелие, Матфей поддерживал самую тесную связь с иудейской средой.

Матфей предполагает, что его читатели хорошо знакомы с еврейскими обычаями, на которые он часто ссылается, не объясняя этих ссылок. Так, в 15-й главе мы читаем: «Бог заповедал: “почитай отца и мать” и “злословящий отца или мать смертью да умрет”. А вы говорите, если кто скажет отцу или матери: “дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался”, тот может и не почтить отца своего или мать свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим» (Матфей, 15:4–6). Суббота для Матфея и его читателей все еще актуальна (они стараются соблюдать субботний покой), и споры о законе остаются вполне насущными. Матфей использует образ побеленных (покрашенных) гробниц, понятный лишь тем, кто знаком с еврейским обычаем погребения – у евреев прикосновение к трупу или гробу приравнивалось к осквернению, и, чтобы предохранить себя от скверны, евреи в ту эпоху выбеливали надгробные памятники гашеной известью.

Порой Матфей прибегал к мнемоническим приемам, распространенным среди иудеев. В качестве примера можно привести группировку поучений Христа по числовому принципу – трехчлен в учении о милостыне, молитве и посте. Родословие Иисуса также распадается на три части, каждая по 14 родов. Число 14 можно понимать либо как гематрию (об этом мы уже говорили раньше), либо как встречающееся в раввинистической литературе сравнение роста и упадка Иудейского Царства с возрастанием и убыванием луны – от полнолуния до новолуния и от новолуния до полнолуния проходит 14 дней. Царство Божие у Матфея именуется Царством Небесным, чтобы не употреблять священное имя Яхве.

Печать иудейского духа лежит и на учении евангелиста. Остановимся на этом подробнее. Связь с Ветхим Заветом особенно важна для Матфея, ибо Ветхий Завет получил исполнение во Христе. Эта мысль доказывается царским родословием Христа и обоснованием этого родословия, объясняющим, что через Иосифа Обручника Иисус связан с мессианской линией Ветхого Завета. Об исполнении Ветхого Завета во Христе говорят и многочисленные пророчества, приводимые Матфеем. С Ветхим Заветом Матфея роднит и характерная для него концепция спасения. Очень важные достижения дохристианского иудейства, помимо прочего, лежат в области нравственного учения. И Матфей тоже уделяет очень большое внимание нравственной стороне спасения. Чего стоит хотя бы одна Нагорная Проповедь, полностью приведенная только у Матфея. Об этом же, кстати, говорит и толкование имени Иисуса в первой главе: «Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Матфей, 1:21) – Иешуа по-еврейски означает «Бог спасает». Спасение от грехов соответствует как нельзя лучше иудейскому морализму Матфея. Пределы народа, «людей Своих», ограничивает это спасение опять-таки, казалось бы, только иудеохристианской средой. Но, очевидно, это ограничение не стоит понимать слишком буквально. Ведь согласно христианскому учению, данные Израилю по плоти ветхозаветные обетования наследует Израиль по духу, т. е. Христова Церковь. И Матфей, очевидно, понимал это.

Парадоксальным образом в «иудейском» Евангелии от Матфея отталкивание от иудаизма даже сильнее, чем у Марка и Луки. Только у Матфея Иоанн Креститель обличает пришедших к нему фарисеев и саддукеев. В Нагорной Проповеди Иисус говорит о недостаточности праведности книжников и фарисеев. Он же называет фарисеев слепыми вождями слепых и предостерегает от закваски фарисейской и саддукейской. Последние поучения Христа перед Страстями при всем их разнообразии объединены одной мыслью – Христос произносит суд над духовными вождями народа. Эта же нота отчетливо звучит и в рассказе о Страстях. Инициатива убийства принадлежит Синедриону с Каиафой во главе, и их враждебность не ослабевает до конца.