Фома Аквинский - Сумма теологии. Том X

Возражение 2.Далее, нам не следует молитвенно просить о том, что, как нам достоверно известно, должно произойти; так, мы не молимся о том, чтобы завтра взошло солнце. И точно также не приличествует молитвенно просить о том, что, как мы знаем, произойти не должно. Но Христос знал обо всем, что произойдет [или не произойдет]. Следовательно, Его молитвенная просьба о чем бы то ни было представляется неподобающей.

Возражение 3.Далее, Дамаскин говорит, что «молитва есть восхождение ума к Богу» [299] Ibid. . Но ум Христа не нуждается в восхождении к Богу, поскольку Его ум был всегда соединен с Богом, причем не только по ипостаси, но также и посредством наслаждения блаженством. Следовательно, Христу не подобает молиться.

Этому противоречатследующие слова [Писания]: «В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу» ( Лк. 6:12).

Отвечаю:как было показано нами во второй части (ИИ-ИИ, 83, 1), посредством молитвы мы открываем наше желание Богу, чтобы Он мог его исполнить. Поэтому если бы в Христе наличествовала только одна, а именно божественная воля, то Ему никоим образом не подобало бы молиться, поскольку божественная воля сама по себе действенна в отношении всего, что Он посредством нее желает, согласно сказанному [в Писании]: «Господь творит все, что хочет» ( Пс. 134:6). Но так как божественная и человеческая воли в Христе различны, и при этом сама по себе человеческая воля не достаточно действенна для того, чтобы достигать желаемого без [помощи со стороны] божественной силы, то, следовательно, Христу как человеку и как обладателю человеческой воли приличествует молиться.

Ответ на возражение 1.Христос не как человек, а как Бог был способен исполнить все, что Он желал, но как человек Он, как уже было сказано (13, 1), не был всемогущим. Однако Он, будучи Богом и человеком, желал молиться Отцу не по причине какой бы то ни было немощи, а ради того, чтобы научить нас. Во-первых, чтобы явить нам Себя как посланного Отцом, в связи с чем Он говорит: «Сказал сие», то есть слова молитвы, «для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» ( Ин. 11:42). Поэтому Иларий говорит: «Сам Он не нуждался в молитве, но молился ради нас, дабы известить нас о Сыне» [300] De Trin. X. . Во-вторых, чтобы подать нам пример молитвы, в связи с чем Амвросий [комментируя слова из в евангелия от Луки ( Лк. 6:12)] говорит: «Да не обманемся и не подумаем, что Сын Божий молился по слабости, прося о том, что Сам Он не мог произвести. Просто Творец сил и Учитель послушания Своим примером побуждает нас следовать предписаниям добродетели». Поэтому, по словам Августина, «Господь в образе раба при необходимости мог бы молиться молча, но Он пожелал явить нам Себя молящимся Отцу, дабы мы помнили, что Он был нашим Учителем» [301] Tract, in Joan.CIV. .

Ответ на возражение 2.Среди всех тех вещей, о которых Он знал, что они произойдут, были такие, о которых Он знал, что они будут обусловлены Его молитвой, и относительно них Ему подобало молиться Богу.

Ответ на возражение 3.Восходить есть не что иное, как подвигаться к тому, что свыше. Затем, как сказано в третьей [книге трактата] «О душе» [302] De Anima III, 7. , движение можно понимать двояко. Во– первых, в строгом смысле слова, а именно как предполагающее переход от потенции к акту, поскольку движение есть действие несовершенного, и в этом смысле восхождение свойственно тому, что потенциально и прежде не было актуальным. Именно это имеет в виду Дамаскин, когда говорит: «Человеческий ум Христа, однажды соединившись с Богом личностным соединением и блаженным видением, не имел нужды в восхождении к Богу» [303] De Fide Orth. III. . Во-вторых, движение может означать акт чего-либо совершенного, то есть актуально существующего, в каковом смысле движением называются мышление и ощущение, и в этом смысле ум Христа всегда восходил к Богу, поскольку Он всегда созерцал Его как Сущего свыше Себя.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что Христу свойственно молиться согласно Своей чувственности. Ведь сказано же [в Писании] от имени личности Христа: «Сердце Мое и плоть Моя восторгаются к Богу живому» ( Пс. 83:3). Но чувственность – это желание плоти. Следовательно, чувственность Христа, восторгаясь и, что практически то же самое, молясь, восходила к Богу живому.

Возражение 2.Далее, молитва, похоже, принадлежит тому, кто желает испрашиваемого. Но Христос молился о том, чего желала Его чувственность, когда сказал: «Да минует Меня чаша сия» ( Мф. 26:39). Следовательно, Христова чувственность молилась.

Возражение 3.Далее, быть соединенным с Богом в личности есть нечто гораздо большее, чем восходить к Нему посредством молитвы. Но чувственность, как и любая другая часть человеческой природы, была принята Богом в единство Лица. Следовательно, она тем более могла восходить к Богу посредством молитвы.

Этому противоречитсказанное [в Писании] о том, что Сын Божий в принятой Им природе сделался «подобным человекам» ( Филип. 2:7). Но никто из людей не молится согласно своей чувственности. Следовательно, и Христос не молился согласно Своей чувственности.

Отвечаю:молитву согласно чувственности можно понимать двояко. Во-первых, так, как если бы сама молитва была актом чувственности, и в этом смысле Христос не молился согласно Своей чувственности, поскольку Его чувственность обладала теми же природой и видом, что и наша. Но наша чувственность не может молиться, и на это есть две причины. Во-первых, та, что движение чувственности не может выходить за пределы чувственных вещей, и потому не может восходить к Богу, что является необходимым условием молитвы. Во-вторых, та, что молитва подразумевает некоторую упорядоченность, поскольку мы [молясь] желаем, чтобы нечто было исполнено Богом, а такое действие свойственно только [упорядочивающему] разуму Поэтому молитва, как было показано нами во второй части (ИИ-ИИ, 83, 1), является актом разума.

Во-вторых, о нас можно говорить как о молящихся согласно чувственности в тех случаях, когда мы молитвенно открываем Богу свое чувственное желание, и в этом смысле Христос молился согласно Своей чувственности постольку, поскольку Его молитва выражала желание Его чувственности так, как если бы она выступала в защиту чувственности, чтобы таким образом Он мог преподать нам три вещи. Во-первых, чтобы показать, что Он принял истинную человеческую природу со всеми естественными расположениями; во-вторых, чтобы показать, что человек может по природе желать то, чего не желает Бог; в-третьих, чтобы показать, что человек должен подчинять свою волю божественной воле. Поэтому Августин в своем «Энхиридионе» [304] Августин говорит это не в «Энхиридионе», а в проповеди на 32-й псалом. говорит: «Христос, действуя как человек, являет присущую человеку волю, когда говорит: «Да минует Меня чаша сия”, поскольку именно человеческая воля желает свойственное ей и, так сказать, частное. Но коль скоро Он хочет, чтобы человек был праведен и определен к Богу, то добавляет: «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет», как бы говоря: «Увидь во Мне себя. Ведь даже когда ты желаешь то, что приличествует тебе, Бог может желать нечто другое"".