Алексей Павловский - Ночь в Гефсиманском саду

Итак, ста двадцати лет, данных для отсрочки и для того, чтобы Ной, с присущим ему авторитетом, мог убедить людей в необходимости исправиться, — этих ста двадцати лет оказалось недостаточно. Ничто не изменилось ни в человеческой природе, ни в отношениях между людьми. Уже на грани своего, казалось бы, неистощимого терпения и милосердия, Бог дал людям еще один, насей раз очень краткий, всего лишь недельный срок: то был поистине последний шанс, и, надо думать, Ной, конечно, не преминул вновь обратиться к хохочущим зевакам, ленивцам и нечестивцам, постоянно окружавшим участок городской земли, где постепенно, но быстро возводился его корабль, со словами укоризны и увещевания. В оставшиеся считанные дни ковчег должен был быть полностью готов к отплытию.

Знамения, появившиеся в последнюю неделю, не оставляли никакого сомнения в приблизившейся катастрофе: солнце всходило на западе и заходило каждый вечер на востоке.

Увы, и этот очевидный и зловещий знак никого так и не привел в чувство: благоразумие явно покинуло людей. Город по-прежнему жил беззаботной, веселой и распутной жизнью, горели праздничные огни, шумели оргии…

Насмешки и глумления над Ноем, явно торопившимся к отплытию, хотя его корабль стоял на суше и обдувался жарким зноем близкой безводной пустыни, даже усилились. В глазах толпы он был сумасшедшим. Стоял зной, небо казалось белесым, бродили миражи, не было ни капли дождя. При этом Ной продолжал строить свой корабль с еще большей поспешностью: он полностью осознал великое предназначение необыкновенной судьбы, выпавшей именно на его долю.

О том, как надо строить корабль, будущий мореплаватель, никогда не видевший моря, знал из одной очень старой священной книги, хранившейся, как сказано в Библии, еще у Адама, а также внимал конкретным советам Бога, руководившего его трудами.

Можно предположить, что знаменитый Ноев ковчег был огромен по своим размерам и хитроумен по конструкции. Считается, что его длина равнялась 150 метрам, ширина — 25, а высота — 15 метрам. По своим размерам он соответствует современному супертанкеру. В 1609 году некто Петр Янсен построил в Голландии его модель в натуральную величину, чтобы убедить, что ковчег соответствовал своему назначению.

Можно также догадаться, что, скорее всего, корабль строился на суше, даже не на берегу, поскольку ни реки, ни моря поблизости не было, а чуть ли не в городе или на его окраине. Город был окружен пустыней.

Морской корабль, едва ли не заносимый песком, раскаленный настолько, что смола стекала с его обшивок, представлял собою, наверное, и впрямь фантастическое зрелище из бредового сна.

Ной и сыновья были уже черны от зноя, исхудали от непосильного труда, они еле держались на ногах, но сроки приближались, шла последняя неделя перед неведомым мореплаванием по миру, залитому водой.

Постепенно настроение толпы, окружавшей корабль Ноя, менялось. Ковчег возводился с такою тщательностью, так продуманно, по каким-то, несомненно, выверенным, хотя и неведомым, чертежам, так старательно просмаливались его борта и днище, что все это не могло не наводить на тревожные раздумья.

Так ли уж безумна затея Ноя? Нет ли здесь божьего соизволения? Вот что стало приходить в голову многочисленным зрителям, еще недавно покатывавшимся со смеху.

А, кроме того, невероятное обилие животных, зверей, птиц и всякой твари, ежедневно погружаемых в бездонные трюмы трехъярусного корабля, — это ведь тоже о чем-то говорило?… И, наконец, сколько корма, питьевой воды в бесчисленных бочонках, а также мешки, ящики, тюки и всякое домашнее имущество, вплоть до кухонной утвари! Все хозяйственно и предусмотрительно, без забывчивости, но спокойно и ловко грузилось и грузилось на судно, и не было конца его разнообразному снаряжению.

И, наконец, стало видно, что, набитое до отказа, оно полностью готово к отплытию.

Ной, сыновья и их жены взошли на корабль и, поклонившись народу, подняв руки к небу, а затем, молитвенно опустившись на колени, свершили последний прощальный ритуал.

Они подошли к тяжелым брусьям широких ворот, от которых уже были убраны сходни, и медленно задвинули их, навсегда скрывшись из глаз людей.

В то же время солнце медленно взошло на западе, но тут же стало быстро заволакиваться клубящимися тучами. По многотысячной толпе, дотоле безмолвно, уже без насмешек, наблюдавшей, как Ной закрыл ковчег, прошел ропот, послышались испуганные вскрики, раздались плач и стенания. Косые солнечные лучи еще пробивались сквозь разрывы мрачнеющих облаков, но тьма уже распространилась по земле. Толпа ринулась к ковчегу. Библия свидетельствует, что штурмовавших Ноев корабль было около семидесяти тысяч. Увы, все было тщетно. Страшный ливень из разверстого неба сплошной тяжелой стеной обрушился на землю. Его шум заглушал все.

Внутри ковчега все собрались вокруг зажженного светильника. Ной благословил семью, а также всех живых тварей, находившихся в нижних помещениях, и растения, и цветы, и горсть земли, когда-то, по преданию, унесенную на ногах Адама и Евы из благословенного рая. Но напутственных слов Ноя не было слышно — все гудело и сотрясалось от потоков воды и раскатов небывалого грома.

И вот корабль дрогнул, качнулся, накренился светильник, задвигались по стенам высокие тени одиноких во всем мире путешественников — началось плавание: предначертанное свершилось.

Когда через несколько дней Ной решился открыть окно, он увидел безбрежную водную гладь и восходящее на востоке — на востоке! — солнце. Движимый сильным течением, ковчег стремительно шел в сторону солнца там, далеко, возле гор Араратских, должна была начаться новая история человечества.

Долго ли плыл ковчег по хлябям морским?

Если учесть, что, как сказано в Библии, «продолжалось на земле наводнение сорок дней» (Быт. 7: 17), а вода убывала сто пятьдесят дней и первые «верхи гор» показались на десятый месяц, а потом прошло еще сорок дней, пока Ной, наконец, решился открыть окно, то со времени отплытия минул, по-видимому, едва ли не год. Тем более, что, открыв окно, Ной еще не увидел никакой земли и для проверки выпустил ворона, который, как сказано, «вылетев, отлетал и прилетал», так как нигде не мог опуститься на сушу. Потом Ной выпустил голубя. Нои голубь «не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег; ибо вода была еще на поверхности всей земли…». Далее в Библии следует очень трогательная, живая и выразительная деталь: Ной «простер руку свою, и взял его (голубя), и принял его к себе в ковчег» обратно. Прошло еще семь томительных дней. За это время силы и Ноя и всех, кто находился в ковчеге, уже почти иссякли. Впоследствии сын Сима (внук Ноя) рассказывал слуге Авраама Елиезеру, что больше всего хлопот доставляли Ною заботы о том, чтобы всех — и людей, и особенно крупных хищных животных, а также птиц и рыб — накормить вовремя, — ведь все должны были прибыть на сушу в целости и сохранности, чтобы продолжить земную жизнь во всем многообразии и живом многоцветье ее проявлений. Ковчег, словно в миниатюре, сохранял в себе буквально все, что существовало на земле до потопа. Ною выпала редкостная и священная роль хранителя всего сущего. В своем ковчеге он был прямым посланцем Бога и стремился выполнить все его предначертания с тою же точностью, с какою строил свой необыкновенный корабль. И вот, помедлив еще семь дней, он выпустил голубя через окно во второй раз.