Ричард Бендлер - Семейная терапия и НЛП

Терапевтическое противодействие:«Что вас останавливает?»

Терапевтическое противодействие:«А что произойдет, если вы сделаете (не сделаете) это?»

Терапевтическое взаимодействие с этими ключевыми словами и фразами, которые определяют границы семейной модели мира, того, что для них возможно, а что — невозможно, особенно эффективно помогает в процессе свободного общения.

Очень похожим на модальные операторы является определенное взаимодействие в процессе общения, которые проводится в данной части стенограммы:

Дейв: «О, нет! Я действительно хочу этого, но я сейчас не могу». Терапевт: «Что останавливает вас?»

Дейв: «Я действительно не знаю... Я просто не могу».

Терапевт: «Дейв, что произойдет, если вы сделаете это?» Дейв: «Я действительно не знаю».

Терапевт: «Догадайтесь, Дейв !»

Очень часто, когда мы используем вербальные примеры для помощи членам семьи в расширении их возможностей, мы получаем ответ — «я не знаю». И мы часто просим их догадаться. Мы нашли, что именно просьба догадаться, придумать освобождает их из-под пресса необходимости найти единственно правильное решение, знать в точности, что надо, и следовательно, они могут оперировать уже более уместными словами. Когда мы говорим им «догадайся», мы позволяем им выразить нечто важное, относящееся к тому, что останавливает их, удерживает от того, чтобы быть самими собой. Когда Дейв говорит, что не знает, как ответить на вопрос, когда мы требуем, чтобы он догадался, то ответ, который он дает, заранее ничем не определяется, не подсказывается ему. Ответ может придти только из одного места, только из его модели мира, из его представлений. Следовательно, его ответ несет в себе информацию о том, как устроен его мир, его жизненный опыт, что в этом мире доступно для него, каковы его границы и приграничные районы.

Теперь продолжим работу со стенограммой. В той ее части, которую мы пропустили, терапевт продолжает работать с Дейвом, помогая ему понять, что представляет из себя то, чего он хочет для себя и своей семьи. Терапевт доводит это до конца, сперва проверяя действительно ли он понимает то, что говорит Дейв, далее настаивая на том, чтобы Дейв общался с ним без номинализаций, вычеркиваний, неопределенных глаголов и существительных, не обозначающих что-то определенное. Мы продолжаем работать со стенограммой с того момента, когда терапевт обратился к Мари (матери, жене) как к члену семьи.

Терапевт: «Мари, вы имели возможность видеть и слышать все то, что я делал, когда работал с Дейвом, вашим мужем. Я хотел бы знать, что вы осознавали и понимали по мере того, как я делал это. Не могли бы вы нам рассказать?»

Мари: «Конечно, мне кажется, я довольно неплохо поняла то, что вы пытались сделать. Вы знаете, я — зрячая ияне кукла, я представляю себе картину...»

Терапевт: «А что именно вы видели, Мари?»

Здесь терапевт продемонстрировал очень важный принцип: он направил свое вербальное общение исключительно на одного члена семьи. В это время другие члены семьи должны иметь возможность наблюдать и слушать процесс общения между терапевтом и Дейвом. А теперь терапевт просит Мари рассказать о том, как она воспринимает это общение. Выявляя ее мнение путем скрытых вопросов и вежливых команд, терапевт делает сразу несколько вещей:

— он дает каждому члену семьи импульс, дает понять, что он не просто просит прокомментировать свое поведение и процесс общения, а действительно подбадривает их, он серьезно относится к их способности понять и выразить свое отношение к миру, к происходящему Он реально хочет понять, что для них самих значит их жизненный опыт;

— он требует, чтобы другие члены семьи рассказали ему свое мнение о том, как Мари способна понимать происходящее — сложное взаимодействие внутри семьи.

Терапевт постоянно требует, чтобы Мари выразила свое понимание и свое чувствование того процесса общения, который идет между Дейвом и терапевтом. Во-первых, это один из важных способов, посредством которого терапевт может ясно выразить, что, несмотря на то, что он направляет поток вербального общения исключительно на Дейва, все члены семьи вовлечены в этот процесс и в это же самое время они являются участниками происходящего процесса общения. Во-вторых, когда терапевт поощряет Мари к высказыванию своего отношения к взаимодействия между терапевтом и Дейвом, он просит повторить еще раз свои ощущения, с чем мы все уже знакомы. Для нас это является обучением. В детстве каждый из нас выучил массу вещей из мира взрослых, наблюдая и слушая общение наших родителей между собой и со своими взрослыми партнерами. В настоящее время простое приглашение «слушать и слышать» людей открыто, без страха, находиться в противоречии с ранним детством, детским опытом, в которым на это был наложен молчаливый запрет. Путем простого повторения этой ситуации терапевт дает возможность Мари воспринять и актуализировать свой более поздний опыт — понимание своей собственной семейной системы. Каждый из нас организует и воплощает свое собственное понимание мира, свой собственный жизненный опыт и каждый делает это по-своему, своим собственным способом. Мое понимание «этого мира» будет отличаться определенным образом от вашего понимания. Через генетическую наследственность и последующий жизненный опыт, получаемый путем копирования и собственного существования, каждый из нас создает карт)' или модель мира, которую мы в дальнейшем используем для организации своего поведения. Мы не всегда ощущаем мир таким, каков он есть на самом деле, мы гораздо чаще рассматриваем его через призму той модели мира, которую мы создали для систематизации и организации своего накапливающегося жизненного опыта. Средства, с помощью которых мы

развиваем и вырабатываем наши модели мира, — это три универсалии человеческого моделирования: вычеркивание, искажение и обобщение. Когда мы обращаем внимание только на выбранные части окружающей нас среды и игнорируем остальные части, — мы используем моделирующий принцип вычеркивания. Когда мы представляем лишь в двух измерениях, то мы занимаемся искажением действительности. Когда мы подходим к двери, которую мы никогда до этого не видели, беремся за дверную ручку, поворачиваем, открываем дверь без всякого сознательного обдумывания всех стадий этого процесса, то мы используем моделирующий принцип обобщения, — а именно, когда мы ранее видели дверь и открывали ее рукой, поворачивая дверную ручку и толкая дверь, то мы автоматически обобщали этот жизненный опыт. За годы нашей жизни все мы выработали стратегию (в основном бессознательную) для моделирования нашего жизненного опыта. Когда терапевт спрашивает Мари о том, что она осознает во время процесса общения между терапевтом и Дейвом, он имеет возможность сравнить свое осознание той модели, которую он создал, с тем, что по этому поводу думает и чувствует Мари. То есть, терапевт учится, слушая ответ Мари, узнает какой способ выражения своих чувств она оценивает наиболее высоко, то есть какую репрезентативную систему она в основном использует. Как конкретно терапевт может определить это из ответов Мари? Ниже мы приводим список описательных глаголов и других частей предложений, которые использует Мари и которые наиболее близко ассоциируются с глаголами или описание процесса: