Ричард Бендлер - Семейная терапия и НЛП

• Есть ли у вас надежды?

• Прошли ли вы через какой-либо процесс, чтобы решиться придти сюда?

• Все ли вы хотите изменений (каждый ли из вас?)

• Какие у вас надежды?

• Был ли простым тот процесс, который привел вас сюда?

• Каких именно изменений хочет каждый из вас?

Путем умелого использования языковых предположений терапевт может помочь семье сосредоточиться на тех целях, которые наиболее важны для достижения того, что они хотят получить от терапевтического семинара. Из своего терапевтического опыта мы поняли, что очень важно, чтобы семейный терапевт поддерживал контакт с каждым членом семьи индивидуально. Терапевту следует быть очень осторожным, пни в коей мере не предполагать, что кто-то один из членов семьи может быть выразителем интересов остальных членов семьи. Терапевт заключает серию договоров с каждым членом семьи, в результате которых произойдут изменения. Таким подходом терапевт четко признает целостность и независимость каждого члена семьи. Основу искусства семейной терапии составляет способность терапевта объединять независимые, растущие надежды и желания каждого в отдельности члена семьи с целостностью их семейной системы. Анализируя совместно с членами семьи те изменения, к которым они стремятся, терапевт проводит мастерское использование языковых предположений. Конкретные языковые предположения, используемые терапевтом, будут эффективными только в той степени, в которой они соответствуют растущим потребностям семьи.

Второй важный пример, иллюстрируемый стенограммой, это очень деликатный способ, с помощью которого терапевт начинает собирать информацию. Есть несколько примеров, которые терапевт использует в стенограмме. Он начинает с заявления о самом себе («Очень рад...»). Далее он использует серию вопросов, которые не являются вопросами в обычном смысле этого слова. Например, заметьте :

«Мне очень хотелось бы знать, что каждый из вас...» «Я не знаю, был ли процесс, легким или трудным...» «Дейв, хотелось бы знать, не можете ли вы пролить немного света....»

Данные лингвистические формы, используемые внутри предложения, называются «вставленными вопросами». Когда вопросы так вставлены в предложение, как это сделано в приведенном примере, они не требуют ответа, поскольку они начинают введение некоторых спорных вопросов в фокус внимания слушателей — в данном случае это вопросы относительно того, каковы надежды каждого члена семьи, каковы желаемые изменения и с чем они связаны. В дополнение к сказанному, такой способ постановки вопросов дает возможность каждому слушателю ответить так, как он считает нужным. Другими словами, это дает члену семьи максимальную свободу выбора в том, как и когда он будет отвечать. Это кажется нам особенно важным на начальной стадии семейной терапии, когда терапевт собирает информацию. И последнее:

после того как терапевт задает несколько таких «скрытых» вопросов, он делает паузу для того, чтобы каждый член семьи получил время для выбора ответа на вопрос, если он решил отвечать.

Один из возможных вариантов действия, который остается у терапевта после того как он не получил вербального ответа на свой «скрытый» вопрос, — это возможность выбрать одного из членов семьи и, узнав его имя, попросить ответить. Снова отметьте, что даже после идентификации члена семьи, терапевт очень деликатен в своих вопросах, используя в первую очередь «скрытые» вопросы («Я хочу знать, не могли бы вы...»). Более того, терапевт использует другой важный лингвистический шаблон по мере того, как он все более явно пытается собрать информацию — вежливые команды (разговорные постулаты). Терапевт хочет, чтобы Дейв (отец/муж) ответил на «скрытый» вопрос, который был ему задан. Но, тем не менее, терапевт вместо того, чтобы дать прямо команду, например: «Дейв, скажите мне конкретно, что вы...», задает Дейву вопрос в следующей форме: «Не могли бы вы сказать мне конкретно, что вы...» Позднее, после ответа Дейва, терапевт снова использует ту же самую форму вопроса — вежливую команду (разговорный постулат): «Дейв, не могли бы вы рассказать мне о том, что теряется для вас, упускается?» Для этого примера важным является следующее, — хотя то, о чем говорит терапевт, имеет форму такого вопроса, на который вполне можно ответить односложно, оно также имеет силу команды. Рассмотрим обычный каждодневный пример: вы и ваш друг находитесь в одной комнате; звонит телефон, ваш друг смотрит на вас и говорит: «Ты не мог бы взять трубку?»5. Это предложение имеет форму простого вопроса, который требует ответа только «да» или «нет», тем не менее типичный для вас ответ в данном случае это — снять трубку. Другими словами, вы будете отвечать на этот вопрос так, как если бы ваш друг дал вам прямое указание: «Возьмитрубку!»

Использование подобных форм вопроса «да»/«нет» в приведенных выше случаях — это вежливая форма прямых указаний. И снова, умело используя этот шаблон, терапевт оставляет члену семьи максимальную свободу для ответа.

5 Мы не будем вдаваться во все лингвистические подробности и тонкости данного примера

Теперь мы вернемся к стенограмме.

Терапевт: «Хорошо, Дейв, не могли бы вы рассказать о том, что теряется для вас, проходит мимо?»

Дейв: «Я хочу нечто для себя, и я действительно ощущаю, что моя семья тоже в чем-то нуждается».

Терапевт: «Не могли бы вы сказать мне, что из себя представляет это «нечто», что это такое?»

Терапевт начал решать задачу: понять, как хочет измениться Дейв. Он повторяет этот вопрос каждому члену семьи. Для того чтобы эффективно проводить семейную терапию, терапевту необходимо одновременно

понять две вещи: какие внутренние ресурсы осознает и использует семья в данный момент, и к какому состоянию семейной системы они стремятся, ради чего они согласны работать. Каждый вербальный и невербальный обмен, контакт с членами семьи дает терапевту информацию, необходимую для понимания текущего состояния семейной системы, и втоже самое время он дает членам семьи возможность учиться. Посредством плодотворного общения терапевт с самого начала помогает членам семьи выработать цель, которая может быть достигнута в процессе изменений — желаемое состояние. В данном конкретном случае терапевт спрашивает главу семьи — мужчину, чего он хочет для себя и для своей семьи. Дейв пытается ответить, он говорит: «...некоторые вещи упускаются», «.. .хочу чего-то для себя...», «.. .необходимы некоторые вещи, тоже...». Ухо терапевта должно быть очень чутким, оно должно сразу улавливать те части вербального послания, которые не несут на себя отпечаток специфической части жизненного опыта говорящего. Если терапевт не желает сделать вид, что он понял о чем идет речь в общих фразах отвечающего, то он может уточнить. То есть, вместо того, чтобы считать, что его понимание общих фраз, сказанных членом семьи, совпадает с тем смыслом, который говоривший вкладывает в эти слова, терапевт может потратить время и энергию для того, чтобы более точно определить, что именно хотел сказать член семьи, с которым он работает. Терапевт может достичь этого приятным и искреннем образом, спрашивая говорившего о том, что конкретно он имел в виду, говоря вышеприведенные общие фразы.