Стив Андреас - Шесть слепых слонов

Бэйтсон предложил еще один пример, который вписывается в простое определение.

Мать одного из наших пациентов изливала вину на своего мужа за то, что он в течение пятнадцати лет отказывался дать ей возможность контролировать семейные финансы. Отец пациента сказал: «Я допускаю, что я совершил ошибку, не дав тебе этим заниматься. Я это исправил. Мои мысли, почему я считаю это ошибкой, отличаются от твоих, но я допускаю, что это было моей серьезной ошибкой».

Мать : А теперь ты просто шутишь.

Отец : Нет, я не шучу.

Мать : Ладно. На самом деле мне все равно, потому что когда ты, наконец, пришел к этой мысли, у нас появились долги. Я считаю, что ты обязан был мне об этом сказать, потому что не было причин для молчания.

Отец : Причина могла быть такой же, как у Джо (их больного сына), который не говорил тебе о его проблемах в школе.

Мать : Хорошая уловка с твоей стороны.

Паттерн в данном случае очевиден — последовательное принижение любой попытки отца наладить отношения. Ему постоянно говорили, что его слова не имеют смысла. Они воспринимались так, словно он говорил не то, что он думал.

Можно сказать, что его обвиняли и в том, что он был ׳ ■ прав относительно своих взглядов и намерений, и за то, что его ответ соответствовал тому, что хотела услышать жена (18, стр. 236 — 237).

Об этом примере Бэйтсон писал следующее: «Паттерн подобной последовательности — это просто отметание любой коммуникации другой стороны, когда ей постоянно говорится, что ее сообщения не имеют никакого значения. И эти сообщения вое- принимаются как будто они отличаются от того намерения, которое стояло за сообщениями».

Этот паттерн в шутку назвали «встречное обвинение» — попытка обвинить кого-то в чем-то, что бы человек не делал. Даже если требование понятно и однозначно и кто-то точно и полностью следует этому требованию, всегда можно найти, в чем можно обвинить человека — это нужно было сделать раньше или позже, в другом контексте, с другим отношением, намерением или результатам, с другими словами или невербальной интонацией, жестом и т.д.

Подобный тип отметания может быть особенно сложным для разрешения проблемы, особенно когда любая попытка оспорить это отметание мнения используется лишь как дополнительный пример того, что не принимается к сведению. Например, если кто-то обвиняет вас в том, что вы все время жалуетесь, то любая ваша попытка защитить себя, будет описана как очередная жалоба. Если вас обвиняют в том, что вы «много спорите», то любой ваш ответ может быть описан как пример вашего поведения — «вот опять ты споришь».

Часто тип критики или неприятия точки зрения изменяется, и объект критики пытается реагировать на последнее замечание, что приводит к «бесконечному преследованию». Рассмотрим пример из одного мультфильма. В нем Дилберт говорит своему боссу: «Я могу показать вам кое-что, чем горжусь? Я придумал, как можно автоматизировать процесс, который раньше занимал у меня

три часа». Босс отвечает: «Это очень на тебя похоже». Дилберт спрашивает: «Находчивость?». Босс отвечает: «Лень». Когда Дил- берт говорит: «Я правильно понимаю, что вы только что превратили мое изобретение в мою слабость?», босс отвечает: «Ты вечно жалуешься». Тогда Дилберт говорит: «Забудем об этом», босс отвечает: «Ты всегда сдаешься».

Когда коммуникация неоднозначна или содержит внутренние противоречия, то обвинить кого-то, что бы он не делал, становится намного легче. Например, очень распространенной нсод- нозначностью является «шутливая» критика. Если «жертва» молчит, то критика продолжается, если же отвечает на критику, то «жертву» можно обвинить в отсутствии чувства юмора или непонимании, или в «неумении принять шутку». В любом случае, жертва оказывается в позиции критики, не имея возможности оспорить критику.

Наказание может быть и косвенным, например, говоря о том, как чьи-то действия принесли кому-то другому неприятности. Дэн Гринберг объединил это в простую инструкцию в книге «Как быть еврейской матерью».

Подари своему сыну Мартину две спортивные рубашки.

Когда он оденет одну из них, посмотри на него печально и скажи Особым Голосом: «Другая рубашка тебе не понравилась?» (36, стр. 16).

Особый Голос играет важную роль. Если сын не оденет ни одну из рубашек, например, объяснив тем, что они ему обе очень нравятся и он боится их испачкать или порвать, то мать может сказать, что она пыталась его научить, что подарками нужно пользоваться и тот факт, что сын не одел ни одну из рубашек, говорит о том, что они ему не нравятся.

Если он оденет обе, то она может сказать ему, что он ведет себя как псих.

После некоторых экспериментов, сын может предвидеть, что будет ему сказано и спросить: «Мне очень нравятся обе рубашки. Большое спасибо. Какую рубашку мне одеть?»

На это мать может отреагировать: «Если бы я была хорошей матерью, то научила бы тебя делать выбор». Неважно, что гово

рит человек, всегда есть возможность его в чем-то обвинить.

Гринберг дает еще один совет, как можно вызвать чувство вины: «Не говорите ему, что я дважды теряла сознание в супермаркете от усталости. Но будьте уверены в том, что он знал, что вы не хотите ему об этом говорить».

Гринберг также описывает «особый вздох» матери: «Даже если вы не знаете, что он сделал, чтобы заслужить такой вздох, то он узнает». Невербальное поведение — вздох или закатывание глаз — будет в этом случае очень эффективно, потому что совершенно не понятно, реакцией на что является это невербальное поведение.

Подобные виды неодобрения более обобщенны, когда наира- вляются на человека, независимо от того, что человек сделал (или не сделал). Поскольку это направлено на личность человека, а не на его поведение — «ты плохой», а не «то, что ты сделал — плохо», то для жертвы это создает дополнительные проблемы.

Когда-то я работал официантом в ресторане и, конечно, у нас был набор правил, как подавать еду и как сервировать стол. Через некоторое время понял, что когда метрдотель был в хорошем расположении духа, он не пытался заставить нас соблюдать правила, но в плохом настроении эти правила становились основой для суровой критики и обвинений. В конце концов, я научился наблюдать за ним, чтобы определять его настроение. Если бы он был моим отцом, то я бы выучил, что правила как таковые не очень важны, а важно чувствовать его состояние. Подобное часто происходит в семьях, где кто-то является алкоголиком. Партнер и дети учатся замечать, когда человек пьян, потому что это является предостерсже- нием, что может последовать критика, обвинения и даже насилие.