Павел Пискарёв - Нейрографика. Алгоритм снятия ограничений

Одна часть внимания – это изображение, визуализация образа.

Вторая часть внимания, второй вектор, сопряжен с чувствами и эмоциями.

В нейрографике чувствительность утончается до экстрасенсорного уровня, развивается сверхчувствительность. Каждый раз человек задает себе вопрос: «А что я чувствую, когда веду эту линию?.. А эту?.. Ощущается ли радость, досада, раздражение? Что я испытываю, когда линия идет вверх или вниз?»

Рисовать можно с любой скоростью – главное, каждый раз спрашивать себя о том, как меняются ваши чувства, когда появляется линия (рис. 12) .

Рис. 12

Третий вектор – ощущения– сенсорные, тактильные изменения в теле: движение тепла, иногда озноб, приятная дрожь и т. д. Что происходит с вашим телом – расширяется, выпрямляется, пошло тепло к ладоням, бросает в жар, знобит, болит голова, туманится зрение, поднимаются плечи?.. Ощущений может быть множество. Их интенсивность и качество зависят от общего состояния, силы сопротивления изменениям и силы намерения двигаться к позитивному результату.

Мы изучаем модель феноменологического исследования – как мы относимся к себе в процессе рисования. И это принципиально важно. В процессе описания наше внимание приобретает определенное направление, и основная работа совершается не на рисунке, а внутри нас. В нейрографике объектом творчества является сам субъект – рисующий. Картинка не так важна, как то, что происходит с человеком: личное переживание многократно ценнее, чем любой рисунок, который можно создать.

Часто чувства и ощущения могут быть очень неприятными. Попробуем разобраться, почему так происходит.

Изменяя стереотипы, мы меняем свое эго. Как только начинаются реальные изменения, возникают ощущения в теле, или эмоции. Главное – понимать, что совершается физический процесс, в то время как мозг продолжает решать поставленную перед ним задачу.

Если не наблюдать за этими проявлениями (чувствами и ощущениями), то мозг быстро переключается на что-то другое, и в итоге сопротивление эго нас победит.

Нейрографика – это осознанное рисование. Иногда я слышу, что оно спонтанно, но нет, это не так – этого не может быть, потому что спонтанно человек может делать только то, что у него легко получается само, по стереотипу (все, что делает человек в спонтанном движении, отпускает контроль и повторяет свой стереотип). А счастье свободного повторения своего стереотипа нейрографике чуждо.

Мы занимаемся осознанным рисованием. Мы ведем линию туда, где не ожидаем ее увидеть. Это трудно и всегда немножко тонизирует, ведь, по сути, так мы сами ведем себя туда, где происходит развитие и рост – ведем себя в зону дискомфорта, чтобы освоить новые белые пятна своего мозга, активизировать сознание, которое у среднестатистического человека в обычном состоянии включено всего на 6–8 % (рис. 13) .

Рис. 13

В нейрографике, как и в любой другой науке, есть базовая теория и принципы. Есть композиционные решения. В ней применяют простые фигуры вместо сложных изображений. И графика в ней – биологически выверена, что очень важно.

Плотность цвета в нейрографике не имеет значения – он является лишь приемом формирования еще большей интегрированности разных слоев. По большому счету, цвет включается в работу только тогда, когда осуществляется переход на мифический уровень. Заполнение цветом – это переход из социального состояния в самость. Потому что цвет – это энергия.

В работе с нейрографикой имеет место очень важная последовательность преобразований, которую нужно понимать. Вначале осуществляется актуализация проблемы, того, что надо решить; затем – вхождение в процесс изменений, иными словами, трансформация; после того, как процесс изменений запущен, начинается гармонизация; и потом наступает ощущение целостности.

В визуальном смысле вся Вселенная устроена одинаково – это концептуальное заявление нейрографики. Мир состоит из кругов и линий, которые резонируют между собой. Это универсальный язык Вселенной, универсальный графический код, который можно наблюдать в клетке под микроскопом, в устройстве нейронных связей, структуре древесины или мерцании космоса (рис. 14) .

Рис. 14

Конечно, иногда сложно это принять – например, имея дело с логистикой, объекты которой зачастую должны штабелями укладываться в прямоугольных помещениях. Но весь живой мир именно такой – состоит из кругов и линий. А это значит, что когда головной мозг работает, Вселенная его «слышит» – потому что их составляющие так или иначе резонируют друг с другом. Если человек программирует свой мозг на нужную пульсацию, создавая в себе гармонию, то это отражается в мире, подхватывается им, резонируя с этой гармонией.

Нейрографические работы очень густые, сочные, наполненные. А первый принцип нейропластичности гласит, что активированные нейроны связываются между собой. Наша задача – активировать нейроны самых разных смыслов, для того чтобы заставить мозг пульсировать; превратить его из спящего и дремлющего, в работающий, с гармоничными контурами соединений. Поэтому, рисуя, мы сначала «набираем» некоторое количество линий, а затем округляем их, создавая гармоничную среду. Так мы получаем эстетическое удовольствие, которое, помимо прочего, является выражением того, что все идет как надо.

Если рассматривать нейрографику как искусство, то она имеет отличительные черты, которые не были свойственны ему никогда, сколько существует цивилизация. В ней есть уникальная нейрографическая линия (линия Пискарёва) , задача которой мобилизовать бессознательную часть психики. Она не является спонтанной, но требует внимательности при применении. Есть также уникальный нейрографический паттерн (принцип Пискарёва) , создающий общую стилистику, связывающий нейроны и разные смыслы.

На сегодняшний день люди вобрали в себя так много информации, что интегрировать ее может только визуальное искусство, способное отобразить максимальное ее количество (рис. 15) .

Рис. 15

Графический алфавит, которым мы пользуемся, состоит из четырех элементов: круг, квадрат, треугольник и линия. Это базовые архетипы сознания – первообразы, на которые человек реагирует в первую очередь.