Павел Пискарёв - Нейрографика. Алгоритм снятия ограничений

Потом пришел Малевич и освободил цвет. Он сказал, что цвет не обязательно должен всегда передавать тона, полутона и создавать исключительную реальность; и что художник не должен понятное оставлять понятным – художник ставит вопрос. А потому он даже больше, чем философ. Малевич говорил: просто чистый цвет – это наслаждение, это чистая энергия.

Если перед художественной картиной у вас не возникает вопрос, если вы не выпали из обыденного коммунального состояния, если вы продолжаете оставаться в чувстве важности, то это означает, что художник создал просто увеселительную открытку. Он – скорее декоратор, чем художник.

Федор Михайлович Достоевский когда-то сказал, что красота спасет мир. Я утверждаю, что нейрографика спасет мир потому, что мы все создаем красоту. Мы не смотрим на красоту, которую делают другие, мы творим ее своими руками – мы спасаем мир.

Нейрографика – это искусство и первый развивающийся психологический метод третьего тысячелетия.

Нейрографика освобождает линию. Линия не служит тому, чтобы соединить точку «А» с точкой «Б» кратчайшим путем. Она существует сама по себе и самоценна – настолько, что может творить реальность (как минимум за счет того, что мобилизует нетронутые, незадействованные до сих пор при решении определенных задач участки мозга и потенциалы сознания). И в этом смысле наше сообщество продолжает традицию русского авангарда, который уже сто лет является одним из фундаментальных принципов искусства в целом.

Я счастлив быть частью такого продолжения. Мне очень импонируют слова Татьяны Черниговской о том, что весь цивилизованный мир ждет художников, которые совершат прорыв в нашем сознании.

Поэтому мы и позиционируем нейрографику как стиль в авангарде – ведь это и наука, и абсолютно конкретное движение в искусстве. Никто никогда в мире так не рисовал. А, как известно, самое трудное в искусстве – создать новизну, причем такую, в которой нет повторов, которая отделена от самого художника, имеет собственное основание и описание. Нам это удалось, потому смело можно говорить, что нейрографика существует как искусство.

В XX веке художники старались как-то осознать себя. Человечество находится в такой фазе, когда это стремление все больше становится свойственно людям, когда наша основная идея – понять кто мы, какие мы, как мы можем управлять этой реальностью. Поэтому многие люди интуитивно двигались к своему внутреннему миру – но не в сторону мифического, образного мира переживаний, а в сторону знания о том, как изобразить себя.

Лично я очень люблю композиции Клее, Поллока. По-моему, все искусство Поллока – это очень интуитивное движение в сторону «нейро». Можно также вспомнить Грея или других художников. Грег Дан, например, много просто рисовал «нейро»; он показал, насколько это красиво. Думаю, можно долго перечислять – много существует инсталляций такого нейротипа. Но никто никогда не производил такого прямого движения внутрь себя, никто не создавал этой научной базы.

Чем восхищают Кандинский и Малевич, так это тем, что они оставили после себя не только художественные произведения и школы, но и некоторые научные описания того, что они делали. И потому нынешний авангард имеет хорошую, серьезную научную теоретическую базу.

Теоретическая база нейрографики предельно велика. Это массовое искусство, а вовсе не тот стандартный случай, когда один человек творит, а остальные наблюдают, множат и тиражируют.

Мы, нейрографы, составляем творческое объединение при союзе профессиональных художников России (а само это объединение – международное), что в том числе подтверждает признание нейрографики как стиля в искусстве нашими коллегами-профессионалами. Что ж, это приятно… и справедливо.

Таким образом, нейрографика – это стиль в искусстве и культурный феномен (рис. 51) .

Рис. 51

Все каналы коммуникации в жизни предполагают взаимные интересы. Задача алгоритма «Нейроконтакт» – построить взаимодействие, которое было бы интересно каждому из участников, внести что-то новое и убрать ненужное из взаимоотношений.

Нейрографика позволяет нам работать с системой взаимоотношений через моделирование нейронных связей таким образом, чтобы в них могли образоваться необходимые условия для будущей коммуникации. И не важно, будет это один человек или группа, конкретное событие или нечто абстрактное.

Это одна из техник алгоритма «Нейроконтакт». Возьмем для примера распространенную для взаимоотношений идею «Я и Он (Она)». Вовсе не обязательно, чтобы это была пара личного, интимного характера – это могут быть взаимоотношения «я и сосед», «я и коллега», «я и рабочая задача», «я и мое время» и т. д.

Определите на листе свое расположение и место «оппонента». Пусть это будут просто точки. Определите масштаб каждой фигуры: одна фигура будет больше, другая – меньше. Большая фигура будет иметь большее влияние на другую фигуру. Небольшое изображение или фигура неправильной формы будут означать подавленность и неуверенность человека в себе.

Коммуникация – это контакт. Поэтому свяжите фигуры. Качество коммуникации между ними определяется качеством связывающих их линий. Во время объединения фигур нейролиниями вы можете проговаривать вслух все, что вас связывает с этим человеком. Какие у вас общие черты? Вспоминайте общие интересы, мотивы, случаи.

Весь материал от диагностической части рисунка растворите в поле. Далее работайте с картинкой по базовому алгоритму: округление, придание цвета, линии поля, фиксация.

При работе с цветом появляются большие общие площади. Лучше закрашивать их одинаково – это придаст фигурам общность (рис. 52) .

Рис. 52

В конце работы вы почувствуете баланс, приятное ощущение от этих взаимоотношений. Но помните, что это лишь ваше видение ситуации, ваше восприятие отношений – другая сторона может все воспринимать и ощущать абсолютно иначе.

Главное при применении алгоритма «Нейроконтакт» – не спешить уходить в рисунок, а сперва определиться в схеме: выявить, что для вас наиболее важно.

Мы рисуем матрицу нейронных сетей своей коммуникации, определяя в ней место настоящим или будущим партнерам, друзьям, близким.

Мы создаем комфортную модель доверия, в которой хотелось бы жить.