Павел Пискарёв - Нейрографика. Алгоритм снятия ограничений

Нейрографика серьезным образом внедряется в работу с детьми. Ведь судьбу человечества и старость нынешнего поколения определяют именно они, поколение следующее. Дети и внуки определят и будут поддерживать то, что останется после каждого из нас.

В чем преимущества нейрографики?

Она очень легко синтезируется с любыми методами. Поэтому, например, курс нейрографов «Специалист» могут пройти профессионалы самых разных практик: психологических, медицинских, помогающих (коучи, тренеры, арт- и йогатерапевты и т. д.), социальных, управленческих.

Кроме того, нейрографика дает возможность рисовать групповые процессы – для этого есть специальные техники (например, «Нейровол» и «Нейрофорсайт»). И работать с командами очень приятно и интересно.

Нейрографика – это и научное произведение. Современный мир не существует без научного приложения. Наука помогает нам быть адекватными, трезвыми, нормальными. Нейрографика включает реальное изыскание связи с различными большими дисциплинами – это очень практический метод. Те, кто рисует нейрографику, возможно, уже сами убедились в этом (особенно те, кто уже прошел соответствующий обучающий курс – например, «Пользователь» или «Специалист»). Они понимают и ощущают на себе практику этих изменений, черпая ее из каждого рисунка.

Определенным кругом людей наука воспринимается как вещь, в которой положено сомневаться. И это верно, так как принципиальный, научный подход начинается именно с того, что все ставится под сомнение – и новое, и старое. Положения нейрографики тоже ставились под сомнение, когда она только появилась.

Наше сообщество находит контакт с большой реальностью. Это становится все более доказуемо (как минимум это нельзя отрицать, потому что на уровне графики и на уровне визуального языка описания мира все именно так).

Посмотрите, например, на карту города. Это образ встречи культурного феномена, созданного руками человека, с феноменом природы. Я сам архитектор и градостроитель по образованию, немало поработал в архитектуре. И кому, как не мне, знать, что архитектор чертит прямые линии, но когда происходит наложение на реальный ландшафт, они все равно принимают нейрографический вид. Встреча культурного рукодельного феномена с феноменом природы создает именно такое изображение.

Что бы человек ни придумывал, как только его задумка реализуется, она постепенно становится нейрографичной. Посмотрите на дома, на пашню, на стены дома; посмотрите на скульптуру, которая покрылась паутиной; на картину, которая пошла кракелюрами – куда ни глянь, время отражает себя нейрографической линией, линией Пискарёва (рис. 66) .

Рис. 66

Нейрографика имеет много философских оснований. Сёрен Кьеркегор, который считается основателем экзистенциальной философии, сказал, что основной проблемой человека является выбор.

Есть человек, и есть непознанный мир, где каждый следующий момент не похож на все предыдущие. И человек существует в этом мире один – сам рождается, сам уходит из этой жизни.

Поэтому в основании всего лежит наш экзистенциальный подход и наш экзистенциальный выбор, который (как и философия бытия, психология существования) определяет самый пик современности и того, что обсуждается на пленарных заседаниях крупнейших конференций. Это высшая точка, к которой когда-либо приходила (и пришла сейчас) вся гуманитарная мысль.

Нейрографика отлично сочетается с любыми науками – например, социологией и аналитической психологией, гештальтпсихологией и гештальт-подходом, нейропсихологией, психосинтезом, теорией систем, искусствоведением и так далее. Этот список можно продолжать и дальше, но нейрографику как научный метод удалось создать в синтезе именно этих наук.

15 марта 2019 года было получено удостоверение, которое подтверждает, что нейрографика прошла квалификационную комиссию по стандартам Бернской конвенции, где рассматриваются новизна и ценность литературных, а также научных произведений (кстати, конвенция эта лежит в области международного права). И теперь нейрографика считается научным произведением. О чем это говорит? Это значит, она несет в себе больше, чем 70 % новизны, что в свою очередь доказывает уникальность этого знания, то, что оно не является повторением иных разработок, а существует самостоятельно, в какой-то новой реальности.

Особый вклад в создание и продвижение нейрографики, как я уже упоминал ранее, внес президент Международной академии психологических наук (и мой научный руководитель), человек, который на протяжении многих лет направляет меня, двигает вперед, помогает людям из нейрографического сообщества создавать большой научный объем знаний в нейрографике – Владимир Васильевич Козлов. И я, без сомнения, очень этому рад.

Мы располагаем многими собственными научными идеями: Теория развития воображения, Философский вклад, Теория Метамодерна, парадигмальный анализ, Теория восхождения героя, Мультиролевая личность, Пирамида сознания, Пирамида развития (рис. 67) .

Рис. 67

Вся теоретическая база, которую удалось создать, уникальна. Заметьте, не «собрать», а «создать»: все, что написано в этой книге, не существует больше ни в каких других источниках, и является собственным интеллектуальным продуктом нашего Института, зарегистрированным и апробированным.

Три года назад я участвовал в эксперименте электронного сканирования мозга во время нейрографического рисования, в результате которого было получено ясное отображение того, как работает нейрографика в процессе исполнения алгоритма. То, что я тогда выдвигал как гипотезу, подтвердил электронный прибор. И 29 августа 2019 года ваш покорный слуга, автор метода Павел Пискарёв, стал доктором психологических наук. Теория, на которую опираются все инструменты Института психологии творчества – Теория метамодерна, – признана ученым советом.

В этом же году уже два человека подали документы на соискание докторской степени в нейрографике. Это будут серьезные исследования.

Нейрографика связана с богатством личных открытий рисующих. Это тонкая настройка и уникальный способ выявления реальности, эффективный процесс изменений. Освоение этого метода связано в том числе с процессом узнавания себя (а, в сущности, нет ничего более важного, экзистенциально точного, чем этот процесс). Причем это узнавание является позитивным: «А я еще и так могу! И вот так могу».