Екатерина Михайлова - Говори и будь услышан. За кулисами успешного выступления

Кроме того, такой «микропоказ» – одна из разновидностей поддержек, которой можно пользоваться в разных контекстах, но этому приходится учиться, а тут на привлекательном материале, словно бы с разрешения своего героя, такой показ минимальными средствами почти неизбежен. Потом можно это для себя маркировать и, уж коли будет охота, отрабатывать.

То есть получается, что человек под давлением обстоятельств (в моем лице) идентифицируется с ресурсным персонажем, с аудиторией этого персонажа, – а потом выходит в нейтральную аналитическую позицию и рассказывает, что это было и как работало. А поскольку даже самые замордованные участники корпоративного тренинга – все равно живые люди, а у многих из них за плечами самый разнообразный опыт, я могу быть полностью уверена: уже не надо будет доказывать полезность поддержек, вот оно, доказательство.

Есть здесь и еще одна скрытая пружина: как правило, персонажи, которых выберут для описания, жили или живут в достаточно сложных и жестких обстоятельствах, у них тоже много других дел, на них тоже лежит груз ответственности, они не всегда встречают понимание и могли бы говорить не так хорошо.

Все эти профессора математики, главные врачи, преподавательницы истории костюма, директора заводов и главные редакторы вполне могли бы себе позволить просто «изложить», и никто бы их за это с должности не снял. Они же почему-то осложняли себе жизнь, вкладывая в свои речи и лекции что-то большее, увлекались предметом или и правда хотели, чтобы их поняли. То есть выполняли свои задачи не абы как, не по минимуму, вот и запомнились.

Ну, мы-то понимаем, что на самом деле сделать больше и лучше, чем требует инструкция, – это далеко не всегда только «затраты», это может быть и попыткой творческого преобразования не слишком увлекательной действительности. Когда человеку интересно то, чем он занят в данный момент, это время потрачено не впустую: оно отбито у царства бессмысленных коммуникаций, мертвого ритуала. Когда он это сделал для себя интересным сам, да еще «инфицировал» своим отношением аудиторию – тут и вовсе веет таинством превращения «ничего» в «нечто». Актом творчества.

Про это мы на тренинге вообще не говорим, но серия портретов бывает сама по себе настолько убедительной, что и говорить тут особенно не нужно.

Конечно, раз на раз не приходится: иная группа предпочитает сильно не вовлекаться и выбирает персонажей попроще, все больше из телевизора. Но это случается нечасто, и ведущие ток-шоу или одиозные политики впечатляют не так сильно: в конце концов, умение выступать – их прямая обязанность. Здесь, конечно, многое зависит от житейского опыта и прошлого самих участников – ну вот и еще один слой моего задания: возможность косвенно об этом опыте рассказать. Где бывали, кого слушали, чему учились…

Недавно на тренинге в одной фармацевтической компании медицинские менеджеры, выполняя это задание, вспоминали по большей части своих профессоров времен студенчества, мировых светил нынешней поры, да и яркие практики-клиницисты не были забыты. И оказалось, что содержание тех лекций или клинических разборов помнится годами: и по сей день «горячо». В конце кто-то заметил: «Мне показалось, что мы все сейчас говорили лучше обычного. Ну, конечно, тема благодарная, но ведь они-то могли даже о самом нудном рассказать так, что до сих пор вспоминаем. И мы можем, это же очевидно».

Как и все другие, это задание может иметь собственную рефлексивную, аналитическую часть. Например, можно спросить у группы, что показалось важным и интересным в этой «портретной галерее», что видится общего между столь разными и яркими персонажами, какие еще выводы можно сделать для себя лично, какие аналогичные приемы мы интуитивно используем, специально об этом не задумываясь.

Но можно ничего этого и не спрашивать, никаких судьбоносных выводов из людей не вытягивать, а просто вернуться к работе и предложить коротко и конкретно – возможно, в тройках – дать коллегам обратную связь по самим выступлениям. Ну, скажем, рассказать друг другу, что нового появилось в этом выступлении по сравнению с предыдущими тремя. Выводы бывают иногда глубже самого задания.

Как-то раз мне удалось подслушать, похаживая между тройками, как один участник сказал: «Спасибо, я понял.

Надо больше говорить о том, что нравится, даже специально подтягивать такие примеры: о том, что нравится, легче говорить хорошо». Вроде и незатейливый вывод, но ведь верно. А другая участница сказала: «Ты когда говорил, он как будто стоял рядом, я просто увидела эти очки, этот жест, а на двоих смотреть интереснее, чем на одного. Причем никакого актерства особенного не было – так, пара цитат». Ай, браво: «на двоих смотреть интереснее, чем на одного» – каково?

В общем, по-разному можно распорядиться следами этого задания – зависит от группы, ее потребностей, решаемых в этот момент задач – впрочем, как и всегда.

Опасения, надежды, амбиции, прошлые профессии – все просвечивает сквозь оболочку недавно и непрочно натренированного. Именно поэтому речевые роли лучше не выбирать как полезные и функциональные инструменты, не имеющие к тебе никакого отношения: чужое останется чужим.

Это скорее одежда, вторая кожа. Что-то скроет, а что-то подчеркнет. Есть, к примеру, официальный костюм – утомленные его ношением топ-менеджеры называет его «спецовкой». Он может соответствовать дресс-коду, но все же выбор костюма – акт свободной воли. А уж манера его носить тем более индивидуальна. То же и с белыми халатами, военной формой, проклепанными косухами. И если уж с ними так, то с речевыми ролями – и подавно.

Раз уж мы заговорили о речевых ролях и одежде… Много ли мы знаем людей, которые хорошо и с удовольствием носят разное, легко переключаются с одного стиля на другой?

Более того, ведь есть товарищи, которых из того же костюма, да еще плохо сшитого, вообще не вытряхнешь – точно так же, как есть любители растянутых свитеров и любительницы люрекса и бантиков. И переодеть их не то чтобы невозможно, но дело это трепетное, требует терпения и такта – ведь они же влезли в это неснимаемое не просто так, а по каким-то своим причинам. Что-то такое они хотят сказать себе и миру, чем-то это однообразие им мило. И уж если с одеждой все бывает не так просто – а она продается на каждом углу разная, журналов море и эксперименты возможны какие угодно, то с речевыми ролями и подавно. Прилипла, присохла, задубела от долгой носки – и никак.

Бывают ведь люди с очень узнаваемой и однозначной, но при этом довольно нескладной манерой говорить: ничего ужасного, просто бесконечной длины фразы, тяжеловесная грамматика, взгляд в пространство… Да, рассеянный профессор – к тому же, кажется, сорок лет преподававший марксистко-ленинскую философию. Откуда это у молодого мужика – вопрос интересный, и даже очень, но только за два дня тренинга такое не «перешьешь».