Анна Кирьянова - Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье

Так мимолетны годы, пока он нуждается в нас. Пока можно на ручки взять, а потом – за ручку. А потом – за руку… И он уже руку выдергивает – он большой! Или аккуратно высвобождает – он уже очень большой, взрослый. И он уходит своей дорогой в свою судьбу, этот взрослый бывший ребенок. Остается растерянность: как, уже? Как это вышло? Где мой маленький мальчик, маленькая девочка, которые так хотели на ручки, боялись засыпать, если меня нет рядом, звали постоянно: мама! Теперь не зовут; прекрасно обходятся без нас. И засыпают с кем-то другим, с другим бывшим ребенком… Дети недолго остаются детьми. И вот это короткое детство занято воспитанием, обучением, чем угодно, только не объятиями и поцелуями. Не совместными играми – когда играть-то, уроки не сделаны или поделка для садика, некогда, я страшно устала, утром на работу… И надо приучить к самостоятельности. Все только об этом и говорят! Это – самое важное, чтобы был самостоятельным! Скорее бы вырос! А потом раз! – и перед вами взрослый человек. Просто моложе вас. А ребенка нет больше – детство очень короткое. И как вы будете жалеть о каждом пропущенном объятии, о каждом крике и замечании, о каждом отказе поиграть, потому что некогда! Когда-нибудь потом. А потом уже не надо. Ребенка нет – есть взрослый. А некоторые дети не успевают стать взрослыми – так тоже бывает. И больше всего жалеют не о том, что мало выучили английских глаголов, формул, мало занятий в секции провели, мало приучали к самостоятельности, мало на экскурсии отправляли с классом – больше всего жалеют о том, что мало были вместе. Мало вместе лежали на диване, обнявшись. Гуляли на ручках. Или за руку шли – и уже нет руки в нашей руке. Это так быстро проходит; это время, пока мы так нужны детям. Детство очень короткое. И жизнь тоже.

страшные сны. Кровь проступала из земли и заливала все вокруг. В крови плавали части человеческих тел… Он бежал – и не мог убежать. Эти ужасные сновидения так измучили Юнга, что он решил обратиться к другому психоналитику – понять причину. И тут разразилась война, самая страшная в истории человечества. И сны прекратились. Юнг проанализировал 67 тысяч сновидений. Он узнал, что подобные сны перед войной снились огромному количеству людей – коллективное бессознательное предчувствовало катастрофу. И детям из Англии перед тем, как оползень разрушил школу и убил их, снились сны – что-то черное поглощает школу. И катастрофа «Титаника» нашла отражение в снах и произведениях – еще до того, как она случилась. Один священник проводил службу и вдруг увидел внутренним взором людей, гибнущих в ледяной воде, кораблекрушение… И попросил прихожан вознести молитву о погибающих на водах – ни с того, ни с сего. Потом выяснилось, что в эти минуты тонул «Титаник». За некоторое время до страшной катастрофы люди получают знаки: сны, предчувствия, ответы в книгах, которые читают, в собственных словах, которые говорят и пишут вдруг, даже в болевых ощущениях. Это известный, но малоизученный феномен. Коллективная душа чувствует грядущие события. Мы все связаны друг с другом. И боль общая. Иногда надо понимать: сны и предчувствия касаются не нас лично. Они могут быть связаны с общими событиями и катастрофами. И чувствительные люди-барометры прекрасно понимают это. Может быть, сон и предчувствие посланы нам для спасения кого-то? Для предупреждения? И тревога дается для этого? Но иногда человек слишком зациклен на себе. И только потом понимает смысл сновидений и ощущений…

А перед атакой, наверное, невыносимо страшно – особенно если в первый раз. Полководец Александр Суворов заварит чаю из целебных трав – и наделяет солдат. И рассказывает разные поучительные истории – он с детства много книг прочитал, все деньги на книги тратил. Говорили, что Суворов обладал гипнозом и знал отлично лечебные травы – солдаты у него практически не болели. И гибли куда реже, чем у других генералов. Может, дело не в травах – от подорожника, который Суворов содатам давал, проку не очень много. И не в гипнозе дело – вряд ли он считал до десяти и предлагал солдатам погрузиться в глубокий сон. Он обладал сильной волей и умением успокоить. Он внимание проявлял к солдатам. И не наказывал жестоко необстрелянных новичков за трусость – он понимал, что иногда трусость – это просто растерянность. Потом научатся и станут храбрыми солдатами. Главное – научить. А сначала – успокоить и внушить бодрость духа. Не оставлять человека с мрачными мыслями наедине – вот что важно. А потом солдаты шли в бой и побеждали. Это и есть задача специалиста. А чай из подорожника тоже очень помогает в сражении, если его лично Суворов заварил, я так думаю.

как от огня. От «романтической любви», в кавычках. Хотя сначала она вызывает слезы умиления и восторг души. И так хочется тоже такого, романтичного. Чтобы золотой свисток подарили в виде подвески, а на свистке надпись: «Только свистни – и я прибегу!» И письмо написали: «Г. любит свою А.Б.» И сердечко пририсовали. Это Генрих VIII так писал Анне Болейн про свою любовь. И даже с женой развелся, хотя тогда разводы католикам были запрещены. Ну, он приказал арестовать папу римского, потом отказался от католицизма и сам стал главой церкви. И сам разрешил себе развестись. Сделал предложение честь по чести и женился на Анне Болейн, худенькой черноглазой девушке, которую так страстно любил. Правда, очень романтично? Какая сила любви соединила два сердца вопреки всем обстоятельствам! Ну, прошло немного времени, и Генрих к жене охладел немного. Сам, – говорит, – не понимаю, как это я дал маху. Голову отрубил одному приличному министру – я не хотел, это Анна меня подучила. С женой развелся – прямо наваждение какое-то нашло на меня. Рассорился с папой римским. И еще какая-то язва на ноге чешется. И совершенно ясно, кто в этом виноват – вот эта Анна Болейн. Она ведьма. Меня заколдовали, вот в чем дело. И наверняка мне изменяла, почему-то я так думаю. Прямо глаза у меня открылись! Так что отрубите этой ведьме голову поскорее, я на ее фрейлине женюсь. Она гораздо более симпатичная женщина. Так и сделали – по приказу короля Анне Болейн отрубили голову. И все славили Генриха за необычайную доброту – он приказал мечом голову отрубить, а не топором – мечом безболезненнее. И дочку Анны Болейн даже не убил, хотя мог бы, но король был добрый романтик и не мог так поступить. Это жестоко очень. К тому же это от него была дочка, так что пусть живет где-нибудь подальше от дворца, помнит папенькину доброту… Вот и вся любовь. И пылкие признания, страстные письма и клятвы – иногда все это настораживает и тревожит. Бурная река всегда неглубока, это давно известно. Так что не стоит расстраиваться, если близкий человек про любовь тихо говорит. И золотые свистки не дарит. И не пишет любовные послания с сердечками. Это все хорошо, конечно, но истинные слова любви – тихие. А любовь истинная – пожизненная. И это нечасто бывает, но бывает.