И цветы расцвели...

И ваша повседневная жизнь также наполнена ритуалами. Вы лю­бите, заводите друзей, развлекаетесь... все это ритуалы, которые должны выполняться и повторяться. Вся неделя у вас распланирова­на, и планы не должны меняться - и так было всегда! Вы преврати­лись в роботов - вы не живые!

Ум сам по себе есть робот. Если вы уделяете уму слишком много внимания, он будет поглощать всю вашу энергию, это опухоль, ко­торая разрастется и поразит все.

Но Мастер дзен относится к другой категории саньясинов. Он относится к моей категории саньясинов. Мастер дзен всегда был нео-саньясином - вот почему я так люблю говорить о Мастерах дзен; у нас с ними глубинная связь. Они отвергают ум и живут обычной жизнью. Они просто отказываются от ума из-за его повто­ряемости и живут обычной жизнью. Бывает, они живут жизнью хо­зяина дома у них есть жена и дети; они работают на ферме, в саду, копают землю, взвешивают лен в кладовой...

Индуисту невдомек, почему просветленный человек вдруг станет взвешивать лен - зачем? Зачем заниматься таким обыденным де­лом? Но Мастер дзен, отвергая ум, проживает жизнь во всей ее пол­ноте. Он отбрасывает ум и становится простым Существованием.

Итак, первое, что нужно запомнить: если вы отрекаетесь от ума и живете обычной жизнью, вы истинный саньясин; если вы отрекае­тесь от жизни и живете умом, вы неистинный саньясин, вы псевдо-саньясин, и запомните как следует: быть «псевдо» всегда легче, быть настоящим всегда труднее. Жить с женой и быть счастливым действительно трудно; воспитывать детей и радоваться действи­тельно трудно. Работать в магазине, в офисе, на заводе и испыты­вать восторг - в этом и есть настоящая трудность.

Бросить все, просто сидеть под деревом и быть счастливым не­сложно: это может каждый. Нечего делать - вы легко отстраняетесь, много дел - вы привязываетесь. Но когда вы делаете все и при этом не привязываетесь, когда вы идете в толпе, но идете один, тогда вы переживаете нечто истинное.

Если вы не испытываете гнева наедине с самим собой, это еще не все. Когда вы один, вы не испытываете гнева, потому что гнев - это отношение, необходим человек, на которого оно будет направлено. В одиночестве вы не будете испытывать гнева, если, конечно, вы не сумасшедший; это может быть внутри, но не будет проявляться. Ко­гда же рядом есть кто-то другой, вот тогда не испытывать гнев – проблема.

Когда у вас совсем нет денег, имущества, дома, вы не привязаны, что в этом сложного? Но когда у вас есть все, оставаться при этом непривязанным - как нищий во дворце - значит достичь чего-то очень глубокого.

И запомните, и всегда носите это с собой в сердце истина, лю­бовь, жизнь, медитация, восторг, блаженство - все, что истинно, прекрасно и хорошо, всегда существует в виде парадокса: в мире, но не от мира, с людьми, но - один, делать все, но - быть неактивным; двигаться и не двигаться; жить простой жизнью, но не отождеств­ляться с ней; работать, как все, но в глубине души оставаться отчу­жденным; быть в мире, но не от мира, - вот в чем парадокс. И когда вы достигаете этого парадокса, вы достигаете самой вершины, пи­кового переживания.

Перейти к простому существованию легко - что привязанное к этому миру, что не привязанное к нему; и то, и другое просто, но не­что более великое происходит лишь тогда, когда они переплетают­ся. Если вы уезжаете в Гималаи - и вы не привязаны, то вы лишь одна нота мелодии; но когда вы живете в мире и одновременно вне его, и вы носите свои Гималаи в своем сердце, вы - гармония, а не просто одна нота. Тогда звучит аккорд, включая все диссонансные ноты, слияние противоположностей, мост между двух берегов. Высшее возможно лишь тогда, когда жизнь максимально сложна; высшее происходит лишь посреди многообразия.

Если вам хочется простоты, вы можете выбрать одну из альтер­натив, но в этом случае вы упустите многообразие. Если вы не мо­жете оставаться простым в условиях многообразия, тогда вы уподо­битесь животному, животному или одному из жителей Гималаев, которые отреклись от жизни: они не делают покупок, не работают на заводах, не женятся, не имеют детей...

Я повидал много людей, которые отреклись от жизни, я жил с ними, внимательно наблюдал за ними: они становятся похожими на животных. В них не наблюдается ничего от высшего; скорее, наобо­рот, они деградируют. Конечно, их жизнь менее напряженна, какой и бывает жизнь животного, у них, как у любого животного, отсутст­вуют какие бы то ни было беспокойства; они постепенно дегради­руют, они ведут растительный образ жизни. Повстречавшись с ни­ми, вы заметите, что они простые, у них нет комплексов - но верните их обратно в мир, и вы убедитесь, что им еще сложнее, чем вам, потому что любая возникшая ситуация вызовет у них затрудне­ния: тогда все, что до сих пор подавлялось, выйдет наружу. Не де­градируйте, не идите назад - идите вперед.

Дети тоже просты, но не становитесь ребенком - станьте зрелым. Конечно, когда вы достигнете полной зрелости, у вас наступит но­вое детство, но это будет детство другого качества. Мудрец - тоже ребенок, но он не ребячлив. Мудрец - это цветение, аромат, новизна детства, но здесь присутствует глубокая разница: в ребенке многое подавлено и при малейшей возможности выйдет наружу - секс вый­дет наружу, гнев выйдет наружу - он войдет в этот мир, станет при­вязанным и в конце концов потеряется - в нем заложены семена это­го; в мудреце не заложено семян, он не может потеряться. Он не может потеряться, потому что его больше нет! Он не несет ничего внутри.

Мастера дзен всегда жили очень простой жизнью, не от мира се­го - но в мире. Эти люди прекраснее любого индуистского саньясина, прекраснее любого католического священника, на самом деле, в мире нет ничего, подобного дзен, потому что они достигли высшего парадокса.

Мастер Тозан взвешивал лен в кладовой.

Просветленный человек, будда - и взвешивает лен? Вы отвора­чиваетесь... Что возьмешь с человека, который взвешивает лен? - знай он хоть что-нибудь, он не стал бы взвешивать лен, у вас сло­жился определенный образ святого, мудреца как чего-то экстраор­динарного, превыше вас, сидящего на небесах на золотом троне. Вам не достать до него, он совершенно другой: каким бы ни были вы, он - полная противоположность.

Мастер дзен не такой. В нем нет ничего экстраординарного - и все же он особенный. Он ведет такой же обычный образ жизни, как и вы, но, тем не менее, он - не вы. Он не витает в облаках, он здесь, но, тем не менее, далеко от вас. Взвешивает лен - но ничем не отли­чается от Будды, сидящего под деревом Бодхи. В Индии никто не смог бы даже представить Махавиру или Будду взвешивающими лен - это невозможно! Это выглядело бы просто позорно - что это Будда делает в кладовой?